Тонкий мир - Софья Ролдугина

— М-м-м… надеть старое платье? Только не серебряное, — быстро уточнила я. — Там разрез. Но почему бы не синее или зеленое?

— Они слишком яркие для несовершеннолетней, — фыркнула эльфийка. — Нэй, милая, брось капризничать. Я давно тебя знаю и сейчас вижу, что дело вовсе не в цвете платья. Или признавайся, что происходит на самом деле, или бери платье и переодевайся.

Я подавила вздох. Сказать Лиссэ? Или промолчать?

Эльфийка нетерпеливо притопнула ножкой, обутой в туфлю на умопомрачительной шпильке. Если бы я надела такой пыточный инструмент, увеличивающий рост на добрых пятнадцать сантиметров, то навернулась бы, даже пользуясь навыками из памяти матерей. Провокационный «ежик» на голове топорщился в разные стороны, только подчеркивая завораживающую резкость черт лица. Крупные серьги в ушах, казалось, не доставляли никаких неудобств…

Мой взгляд сместился на Ани. Сейчас художница выглядела, словно фея с одной из своих собственных картин. Белое, расшитое розовым платье из тончайших кружев, пышная-пышная юбка, белые цветы в темных глянцевых волосах, серебристая пыльца на веках и ресницах… И, разумеется, высоченные шпильки, на которых это дитя цокало с изяществом, по определению недоступным человеку.

Рядом с Ани было зеркало. И там отражалась я.

Угловатая, угрюмая, с уже убранными в безумно сложную прическу волосами. Меня охватило непреодолимое желание выдернуть из нее закрепленную заклинанием челку и завесить половину лица, прячась от взглядов и пряча белесые нитки шрамов. В последние месяцы они изрядно поблекли, проявляясь во всей красе лишь тогда, когда я заливалась румянцем. Но у меня, к сожалению, не было сомнений в том, что острые эльфийские глаза без труда различат следы моего пребывания в лапах ведарси. А чувства смущения и неловкости вряд ли удастся избежать.

А еще я совершенно не помню ничего из правил этикета, которыми два дня пичкала меня Лиссэ, кроме «Не заговаривай с мужчинами первой».

А еще у меня кисло во рту, несмотря на глоток мятного настоя. И колени трясутся, будто тот самый настой не обладает еще успокоительным воздействием.

И я понятия не имею, как «поспособствовать потеплению отношений славных народов равейн и эльфов».

И духи у меня слишком сладкие.

— Я ничтожество, — подвела я закономерный итог.

— Ты нервничаешь, — сделала совершенно правильный вывод эльфийка. Ани все так же помалкивала, глядя в сторону. Маленькая художница мне сочувствовала, но помочь ни чем не могла, а поэтому просто предпочитала не вмешиваться. Мне очень хотелось услышать от нее хотя бы слово ободрения, но мастерица в обращении с палитрой и кистями совершенно не умела жонглировать фразами. — И я догадываюсь, почему. Сравниваешь себя с нами?

— С вами — с тобой и Ани, или с вами — эльфами в целом? — опустила я взгляд.

— Дурной тон — отвечать на вопрос вопросом, Нэй, даже среди эльфов.

— Тетя, я…

— Не надо, дорогая, — мягко прервала меня Лиссэ. — Я все понимаю, поверь. Думаешь, что-то изменилось бы, научись ты вдруг нормально ходить на каблуках? Брось, — она встала рядом со мной, пристально вглядываясь в мои глаза. — Найта, я тебе уже говорила и скажу еще раз. Ты — ведьма. Больше того, эстаминиэль. Уже один этот факт затмит все остальное — и ошибки в разговорном эльфийском, и неловкость, и смущение. Каждый поступок будет оцениваться, исходя из твоего происхождения. И поэтому очень многое сейчас зависит от того, как ты настроишься. Поверь, дорогая, даже огрехи в знании этикета можно преподнести как пренебрежение — демонстрацию силы и уверенности.

Я опустила взгляд, стараясь не показывать так уж явно свою «уверенность». Лиссэ всплеснула руками — почти раздраженно:

— Боги, Нэй, просто соберись! Я не верю, что девушка, которая отправилась штурмовать базу инквизиции, побоится сборища снобов!

— Я не боюсь, просто немного почему-то волнуюсь, — невольно улыбнулась я. — Просто кажется, что все будут смотреть только на меня.

Как ни странно, упоминание о почти провальном захвате базы, с которой нам пришлось удирать под прикрытием почти всего Совета королев, подействовало на меня благотворно. Ну, подумаешь, опозорюсь. Не впервой. И вряд ли последствия моих ошибок сегодня будут так же непоправимо фатальны, как в Заокенании.

Я машинально огладила шрамы. На ощупь — почти неразличимы. И лицо чувствует все, благодаря своевременной помощи Пепельного князя. А ведь все могло быть гораздо хуже…

— Не переживай, Нэй, — рассмеялась Лиссэ. — Ты будешь в центре внимания только до того, как на сцене появится Максимилиан, или я плохо знаю шакаи-ар.

Стоило только представить себе Северного князя — волшебно красивого, невероятно синеглазого и с лихой улыбкой мальчишки, замышляющего розыгрыш, как все страхи мгновенно куда-то улетучились, оставив только сладкое томление-предвкушение.

Ведь я иду не просто на дурацкий праздник Меренэ. Я иду с Максимилианом. С моим князем…

— Браво, дорогая! — одобрительно воскликнула Лиссэ, а в глазах ее заплясали смешинки. — Сострой такой же загадочно-многообещающий взгляд на приеме у наследницы — и никто и слова против тебя сказать не посмеет.

«Голубой цвет — вполне ничего, — размышляла я, пока Лиссэ утягивала корсет, ворча насчет слишком вкусно готовящего ужины Дэйра. — И на ногах у меня будут «лодочки» — значит, есть надежда, что я пройду хотя бы половину зала, не оступившись. А если кто-то выскажется насчет моих шрамов… Пожалуюсь Ксилю!»

— Руки вверх! — скомандовала тетушка. Я без споров починилась, и меня накрыла прохладная шелковая волна. — Ани, не стой столбом, зашнуруй платье, а я пока поправлю макияж…

— Не надо макияжа! — отшатнулась я, испуганно косясь на протянутые почти до висков «стрелки» Лиссэ, но тетушка уже окунула кисточку в золотистую пыльцу и с ласковой улыбкой маньяка шагнула ко мне. — Только не перестарайтесь, — вздохнула я, сдаваясь, и закрыла глаза. Векам тут же стало щекотно.

— Потерпи, Нэй, это займет пять минут, не больше. Потом — последний взгляд в зеркало — и в Кентал Артей. Бал скоро начнется.

«Скоро начнется»… Меня снова охватило волнение. Перед глазами быстро замелькали картинки прошедшей недели. Беззлобно препирающиеся по утрам Дэйр и Ксиль, все вечера проводящие в лаборатории — эльф выторговал-таки у князя право на проведение «нескольких безобидных экспериментов». Как целителю это удалось и что он наобещал взамен — загадка, раскрывать которую заговорщики отказались. Я, впрочем, догадывалась, в чем там дело — уж больно подозрительным был тот факт, что Максимилиан перестал жаловаться на голод. А Дэйр уже почти не обращал внимания на князя, когда тот сцапывал косу и принимался возиться с медово-золотыми прядями.