Двор Шипов и Роз - Сара Маас

Я узнала сестёр прежде, чем они увидели меня. Они подошли, приглаживая свои восхитительные платья, их брови приподнялись при виде позолоченного экипажа.

То чувство, будто у меня в груди что-то раскололось, усилилось. Тамлин говорил, что он позаботился о моей семье, но это…

Нэста заговорила первой, присев в низком реверансе. Элейн последовала её примеру.

— Добро пожаловать в наш дом, — Нэста говорила с лёгким холодком, не отрывая взгляда от земли. — Леди…

Я не выдержала и громко рассмеялась.

— Нэста, — произнесла я и она окаменела. Я засмеялась снова. — Нэста, неужели ты не узнаёшь собственную сестру?

Элейн ахнула.

— Фейра? — она потянулась ко мне, но остановилась. — А как же тогда тётя Рипли? Она… мертва?

Такой была история, я помнила — я будто бы уехала досматривать давно забытую, богатую тетушку. Я медленно кивнула. Нэста оценивала мою одежду и экипаж, вплетенные в её золотисто-каштановые волосы жемчужинки сверкали в лучах солнца.

— Она оставила тебе своё состояние, — без эмоций заявила Нэста. Это был не вопрос.

— Фейра, ты должна всё нам рассказать! — всё ещё ахая, сказала Элейн. — Ох, какой ужас — тебе пришлось справляться с её утратой в одиночестве, бедняжка. Отец будет огорчён, узнав, что не успел с ней проститься.

Такие… такие простые вещи: умирающие родственники, оставленные состояния и последняя дань уважения усопшим. И всё же — всё же… я всё ещё легко справлялась с тяжестью, которую ещё не осознала. Это было единственное, что их сейчас волновало.

— Почему ты притихла? — спросила Нэста, держась на расстоянии.

Я и забыла, какие хитрые у неё глаза, какие холодные. Она создана иначе, из чего-то гораздо более жесткого и сильного, чем кости и кровь. Она отличается от окружающих нас людей так же, как теперь отличаюсь я.

— Я… рада видеть, насколько улучшились ваши дела, — ответила я. — Что произошло?

Кучер — зачарованный под человека, со скрытой маской — начал разгружать мои чемоданы для прислуги. Я не знала, что Тамлин отправил меня вместе с какими-то вещами.

Элейн расплылась в лучезарной улыбке.

— Разве ты не получала наших писем?

Она не помнила — или, возможно, никогда и не знала, что, в любом случае, я не смогу их прочесть. Когда я отрицательно покачала головой, она пожаловалась на бесполезность почты, а затем сказала:

— Ох, ты не поверишь! Примерно спустя неделю, как ты уехала досматривать тётю Рипли, на нашем пороге возник незнакомец и попросил Отца инвестировать деньги! Отец сомневался, предложение было слишком заманчивым, но незнакомец настаивал и Отец согласился. Он дал нам сундук золота только за соглашение! В течение месяца, он удвоил инвестиции незнакомца, и тогда деньги посыпались проливным дождём. И знаешь что? Все те затерянные корабли нашлись в Бхарате вместе с прибылью Отца!

Тамлин — всё это для них сделал Тамлин. Я игнорировала растущее чувство зияющей дыры в груди.

— Фейра, ты выглядишь так же ошарашенно, как и мы тогда, — Элейн подцепила меня под локоть. — Пойдём. Мы покажем тебе дом! У нас нет комнаты, декорированной для тебя, потому что мы думали, что ты будешь с несчастной старенькой тётушкой Рипли ещё несколько месяцев, но у нас есть столько спален, что ты можешь спать каждую ночь в другой комнате, если пожелаешь!

Я оглянулась через плечо на Нэсту, она внимательно наблюдала за мной, не выказывая эмоций на лице. Стало быть, в конце концов, она не вышла замуж за Томаса Мандри.

— Отец, наверно, упадёт в обморок, увидев тебя, — лепетала Элейн, потрепав меня по руке, когда она вела меня к парадному входу. — О, возможно он даже устроит бал в твою честь!

Нэста тихо следовала за нами, держась на пару шагов позади. Я не хотела знать, о чём она думает. Я не была уверена, должна ли я чувствовать злость или облегчение из-за того, что они так хорошо зажили без меня — и, думаю, Нэста размышляла о том же.

Послышался цокот копыт, и экипаж тронулся вниз по дороге — прочь от меня, обратно в мой настоящий дом, обратно к Тамлину. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься вдогонку.

Он сказал, что любит меня, и, когда мы занимались любовью, я чувствовала — это правда, и он отослал меня для моей же безопасности; он освободил меня от Договора, лишь бы я была в безопасности. Потому что, какой бы шторм ни надвигался на Прифиан, он достаточно жестокий, раз даже Высший Лорд не может ему противостоять.

Я должна остаться; это мудро — оставаться здесь. Но я не могла отделаться от ощущения, сгущавшегося, словно мрачные тени в душе, что, уехав, я совершила огромную ошибку, и не важно, что велел Тамлин. «Оставайся с Высшим Лордом» — сказал Суриэль. Его единственный приказ.

Я выбросила эти мысли из головы, когда отец расплакался, увидев меня, и действительно распорядился устроить бал в мою честь. И хотя я знала, что данное однажды матери обещание выполнено — хотя я знала, что полностью от него свободна и что теперь о моей семье всегда позаботятся… та жуткая тень росла и плотно окутывала моё сердце.

Глава 29

Выдумывать истории о времени, проведённом с тётей Рипли, было легче лёгкого: ежедневно я читала ей, она, лёжа в кровати, учила меня манерам, и я ухаживала за ней, пока, две недели назад, она не умерла во сне, оставив мне своё состояние.

И каким огромным было это состояние: в сундуках, отправленных со мной, оказалась не только одежда — несколько из них были до верха набиты золотом и драгоценностями. Не отшлифованными драгоценными камнями, а огромными, необработанными драгоценностями, которыми можно оплатить тысячи усадьб.

Как раз сейчас отец проводил инвентаризацию этих камней; он заперся в кабинете, окна которого выходили в сад, где мы с Элейн сидели в траве. Я подглядывала в окно за отцом, склонившимся над столом, перед ним были небольшие весы, в которых он взвешивал необработанный рубин размером с утиное яйцо. У него снова ясный взгляд, и он двигается с чувством цели, с энергией, какой я в нём не видела со времён разорения. Даже его хромота уменьшилась — чудесным образом ему стало лучше после какого-то тоника и бальзама, которые ему бесплатно дал незнакомый целитель, проезжавший мимо. Только за эту доброту я буду благодарна Тамлину вечность.

Он больше не опускал плечи, исчез унылый и туманный взгляд. Отец легко улыбался, охотно смеялся и души не чаял в Элейн, а она, в свою очередь, обожала его. И только Нэста вела себя тихо и осторожно, наблюдая и односложно отвечая на вопросы Элейн.

— Эти луковицы, — рукой в перчатке Элейн указала на группу пурпурно-белых цветов. — Приехали с тюльпанных полей на континенте. Отец пообещал, что следующей весной возьмёт меня с собой посмотреть на них. Он уверяет, что там полно этих цветов — миля за милей только они и ничего больше.