Неоконченный романс - Валентина Мельникова

Лена не приняла шутку, выбросила перо и, порывшись в одном из тюков, достала старенькую солдатскую панаму, молча надела ее на голову. Алексей со смешливыми искорками в глазах наблюдал за ней.

— Намек понял! — И вытащил из кармана точно такую же. Лихо натянул ее на лоб, шлепнул Лену по колену. — Мы с тобой одной крови — ты и я!

Легко вскочив на ноги, будто и не было позади труднейших километров, он углубился в чащу на разведку. Через некоторое время вернулся разочарованный — пути для лошадей не было. Пришлось повернуть обратно. Бурелом, как оказалось, пересекал все ложе долины. Путешественники уже потеряли всякую надежду пробраться через него и вдруг случайно наткнулись на звериную тропу. Она шла под самыми отрогами и помогла выбраться к редколесью.

Тропа становилась все суше и каменистее, все ближе и ближе заветная цель. У людей и лошадей словно открылось второе дыхание. Шли споро, без остановок — появилась надежда успеть пройти перевал.

Все чаще стали встречаться лежки маралов и северных оленей — сокжоев. Наконец появились первые пятна плотного снега. Стало холоднее, подул пронзительный ветер. Опять были извлечены из рюкзаков куртки, а из карманов — темные очки.

Снег настолько сверкал и искрился на солнце, что на него невозможно было смотреть невооруженным глазом. Вдруг их взору открылась глубокая тропа, прямо траншея, проложенная в снегу.

— Смотрите, сокжои! — махнул рукой Алексей куда-то в сторону.

Справа от них виднелось небольшое стадо оленей. Они, по-видимому, совершали переход к летним пастбищам, шли без кормежки, оставляя после себя взбитый до земли снег. Сокжои расположились на отдых вблизи скалы, на единственной поляне, освободившейся от снега.

Они насчитали одиннадцать оленей различных возрастов. У взрослых между ушей виднелись черные вздутия — будущие рога, взамен отпавших зимой. И только у одного, самого крупного сокжоя, эти вздутия уже имели форму рогов.

Приподняв головы и насторожив уши, звери в недоумении смотрели на людей, не подозревая об опасности. Но вот у кого-то из-под ног покатился вниз камень, и все разом сорвались с места. Разбившись на две группы, они бросились в разные стороны. Рогдай чуть не сошел с ума.

Над перевалом клубились густые облака. Гигантская сила сжимала и перекручивала, расшвыривала и вновь собирала их, создавая причудливые серо-голубые замки. Казалось, там, далеко внизу, в огромном сосуде кипит чудовищное колдовское зелье, которое с минуты на минуту вырвется наружу и затопит все вокруг.

Снег на перевале оказался на удивление плотным.

Они благополучно миновали крутой склон, покрытый рубцами надувного снега, и начали спуск. Это всегда намного труднее и зачастую занимает больше времени, чем подъем.

Лошади скользили по твердому насту и хотя не проваливались, но садились на задние ноги, отчего тюки сползали то набок, то на круп животного. От напряжения болели руки и ноги, к тому же постоянно нужно быть начеку, чтобы не заскользить со скоростью горнолыжника вниз по гладкой, как паркет, поверхности снежника. От постоянных усилий заныли мышцы живота, пот заливал глаза. В довершение всего Лена уронила темные очки, и они моментально скользнули вниз, к великой радости Рогдая, давно обогнавшего спутников и суетливо шнырявшего по берегу оттаявшего озера.

Наконец лошади ступили на первые камни, спуск стал более пологим, и вскоре путники вслед за Рогдаем оказались на берегу небольшого озера. Вокруг них обрывались отвесными стенами скалы, тут и там спускались длинные языки снежников. Скалы образовали огромный цирк, который глубоко врезался в голец, своей формой напоминавший гигантскую птицу, сидящую на гнезде. Стены его были подбиты крупной осыпью, в руслах многочисленных ручейков, стекавших со скал, гнездились заросли карликовой ивы и березы, покрытые готовыми развернуться со дня на день почками. Мрачно и дико было в этом царстве снега и камня!

Осмотрев спины лошадей, Алексей смазал обнаруженные потертости мазью. Несмотря на усталость, решили продолжить путь до небольшой речки, чтобы дать долгожданный передых себе и лошадям.

Из скальных расщелин дул ледяной ветер, и путники, основательно пропотевшие при переходе и спуске с перевала, продрогли так, что зуб не попадал на зуб. Река вытекала из другого, моренного озера на выходе из цирка. Заметно потеплело, и они остановились на отдых у широкого переката, решив, что через него им будет легче переправиться.

Сушняка по берегам было великое множество.

Вскоре весело затрещал костер, закипел в котле густой гороховый суп с кусочками копченого мяса. Решив побаловать мужчин, Лена заварила клюквенный кисель и поставила его охлаждаться в ручей.

Солнце припекало почти по-летнему. Мужчины, раздевшись до пояса, занимались вьюками. Вытряхнув содержимое, они развесили по кустам спальники, палатку, одежду. Все было волглое, влажное от утреннего тумана и многократного соприкосновения со снегом.

Улучив минуту, Лена подхватила брезентовое ведро и шагнула в глубь ивняка, покрывающего берега реки. Перескакивая с камня на камень, она отходила все дальше и дальше, пока фигуры мужчин не скрылись из виду. Торопливо раздевшись, зачерпнула ведром воду и вылила на себя. От ледяной воды у нее на миг перехватило дыхание. Она глотнула воздух открытым ртом, но тут же взбудораженная кровь ринулась по сосудам, усталость смыло потоком живительных струй. Лена закинула руки за голову и засмеялась от удовольствия, чувствуя, как кожа вновь обретает свежесть, а каждая клеточка тела словно расправляется, впитывая в себя солнечный свет.

Такой ее и увидел Алексей. Напуганные исчезновением девушки, они с Рогдаем бросились на ее поиски. Прижав собаку к себе, он присел за большим валуном, не в силах упустить представшее перед ним зрелище. Только сейчас он понял, что впервые видит ее обнаженной при свете дня. Девушка стояла к нему спиной. Его ладони помнили изящные изгибы ее тела, узкую талию и стройные высокие бедра. Теперь он смог воочию убедиться, что ночные сумерки скрывали от него прекрасное молодое тело, подобного которому ему еще не приходилось видеть. Она грациозно переступала на камнях длинными стройными ногами, маленькие ягодицы слегка подрагивали от ее движений. Лена стояла, подставив лицо теплым лучам. Не меняя позы, она сделала пару шажков и повернулась.

Алексей тихо застонал, как от мучительной боли, и уткнулся лицом в густую собачью шерсть. Рогдай недоуменно косил на него карим глазом: почему его не пускают к хозяйке? Алексей с трудом сдерживал себя. Он ощущал непреодолимый стыд от того, что подглядывает за женщиной. Но выйти из укрытия было равнозначно смерти. Только-только наладились их отношения, и обнаружить себя означало порвать их навсегда. В этом он не сомневался, но и не смотреть не мог. Застежка на джинсах больно впилась в возбужденную плоть, глухая боль сжала поясницу, растеклась по ногам. Но прекрасное видение продолжало мучить его. Упругая грудь, увенчанная розовыми сосками, плоский ровный живот и темный холмик в его основании так и требовали мужской ласки, страстных объятий и необузданных поцелуев. Лена провела руками по груди, округлым бедрам, словно стряхивая остатки влаги. Нагнувшись, потянулась за одеждой. Буйная фантазия Алексея сразу представила, на взгляд обывателя, весьма неприличную картинку. Он будто наяву ощутил трепещущее податливое тело, восхитительно упругое, жаждущее откровенных и бесстыдных ласк… В это время Рогдай с визгом вырвался из его рук и бросился навстречу уже успевшей одеться хозяйке.