Лекции по истории позднего средневековья - Тимофей Грановский

Ей удалось бежать, еще раз собрать приверженцев, но она была разбита, и в 1568 году (прим. Здесь неточность: Мария Стюарт высадилась на английской территории в Уоркингтоне (Workington) 16 мая 1568 г., после поражения шотландской католической партии в битве при Ленгсайде 3 мая 1568 г. (см. J. Lingаrd. Op. cit., v. VIII, p.14–15).) она должна была искать убежища во владениях врага своего — Елизаветы.

В совет Елизаветы было подано прошение относительно королевы шотландской: одни предлагали принять ее с почестями, приличными ее сану, но не держать эту опасную гостью и проводить ее в Париж; другие советовали великодушно восстановить ее на престоле, и третьи, самые ближайшие и мудрые советники, Вальсингам (Walsingham) и Бурлей (Burleigh), предложили как необходимость задержать ее в заточении; последний совет приняла и королева. 18 лет провела Мария в разных замках английских в более или менее тяжком заточении. Но здесь–то она и сделалась именно опасной. Пока она была на свободе, она не могла иметь большого значения: стесненная движением партии и увлекаемая собственными страстями, она прежде не могла стать во главе католического движения против Елизаветы. Теперь, когда несправедливость, ей оказанная, сняла с нее прежние преступления, католики смотрели на нее как на вождя своего. Во всей Европе не было религиозного движения, при котором не произносили бы имении Марии Стюарт. Мы видели попытку Дон Жуана Австрийского, который думал высадиться в Англии со своими войсками, свергнуть Елизавету с помощью католической партии и, женившись на Марии, овладеть короной. И таких попыток было много (прим. Имеются в виду, очевидно, заговоры Трокмортона (1584 г.), Парри (1585), Нортумберленда (1586 г.), Бебингтона (1586 г.) и др. (см. J. L i n g а r d. Op. cit., v. VIII, p. 168–217)). В упомянутой переписке есть любопытное письмо, показывающее, как все стремления католицизма были тогда направлены к этой цели. Мы здесь находим целый план, составленный с ведома папы, в котором главную роль должен был играть уцелевший Мальтийский орден, один из великих средневековых орденов, посвятивший себя на борьбу с неверными. Он приглашался теперь католической властью употребить силы против протестантов, прибыть в Англию и в соединении с католиками восстановить Марию на престоле. В награду он должен был получить от королевы в собственное владение Ирландию: здесь был бы центр военных сил католицизма. Много было и других, менее фантастических планов, но все они не удались. Судилище, составленное из особых комиссаров, разбирало дела Марии с ее подданными. Разумеется, с юридической точки зрения, действия его были незаконны, сама Елизавета была убеждена в этом: но дело в том, что комиссары должны были найти все документы, способные очернить Марию. Найдены письма ее к Ботвелю, несколько стихотворений, обличавших ее страсть к нему, и довольно сильные улики ее участия в смерти Дарнлея. Но не только между католиками среднего и низшего сословия она возбудила судьбой своей пламенное участие, но и между высшими аристократа ми. Герцог Норфольк, один из первых аристократов, даже очень равнодушный к католицизму, увлечен был своим честолюбием и вошел в сношения с Марией; между ними найдена переписка, он был арестован и предан суду. Тогда в Англии открылось восстание: двое начальников его, Нортумберленд и Вентворд, провозгласили Марию королевой. Но они были разбиты, и Норфольк заплатил жизнью за это восстание. Эти неудачи, по–видимому, только раздражали католическую партию. В особенности сильно действовали здесь иезуиты. Изгнанные из Англии, они основали на материке училище, в котором воспитывали молодых дворян католических фамилий Англии, по возврате своем на родину поддерживавших католицизм. В этой–то школе в Дуэ, потом в Риме, воспитывались католические миссионеры, которые, переодетые, проповедовали старое учение в Англии и Ирландии. И не одними только словами действовали католики: было даже несколько покушений на жизнь Елизаветы. Документы показывают, что некоторые из них были известны Марии и нашли ее одобрение. Она, конечно, со своей стороны, может быть оправдана, но, во всяком случае, с другой стороны, и односторонние обвинения против Елизаветы, будто бы без причины казнившей Марию, не совсем справедливы (прим. Такие обвинения выдвигались еще современниками событий. Один из вождей английской католической партии, находившийся в эмиграции, кардинал Аллен, в 1588 г. обвинял королеву Елизавету в том, что она совершила убийства епископов и священников и королевы шотландской (см. G. Lingard. Op. cit., т. VIII, p.455)). В 1586 г. в Англии получено было известие об опасных покушениях Филиппа II. Это заставило ускорить решение. Бурлей и другие предложили предупредить эту опасность казнью Марии. Несколько лордов и комиссаров отправились в замок, где находилась Мария, произнесли над ней приговор, наперед готовый: 8 февраля 1587 года Мария была обезглавлена. Смерть ее произвела сильное впечатление в Европе. Тогда все вспомнили о необыкновенной красоте ее, добродетелях, уме, забывая о ее проступках. Самые несчастья ее возбуждали сильное сочувствие и сожаление, хотя они большей частью были заслуженные, вызванные ее собственными проступками. Елизавета старалась сложить с себя вину и слишком нечестно наказала своего секретаря Дависона, будто бы слишком скоро поспешившего исполнить ее приказание, данное на всякий случай. Эта уловка, впрочем, не обманула никого. Но смерть Марии положила конец движениями католической партии в Англии: она осталась без вождя. Сын Марии, Яков VI, был еще очень молод, он был воспитан не в католицизме, показал небольшое участие в судьбе матери и, конечно, по личным талантам не мог стать во главе одной из партий.

Теперь нам остается сказать несколько слов о других событиях царствования Елизаветы. Известна судьба Непобедимой Армады, она погибла, конечно, не столько от неудачных битв, сколько от бурь: но война эта указала Англии настоящее назначение. Тогда–то явились все великие мореплаватели, которых можно назвать праотцами английского флота.

Многие из них, в сущности, были счастливые пираты, составившие себе огромные богатства грабежом испанских колоний и кораблей. Удачи эти возбудили в народе предприимчивость; корсары, которые в другое время подверглись бы строгости законов, сделались национальными героями. Чтобы познакомиться с бытом этих моряков, надо читать их биографии; стоит только указать, например, на биографию Дрека, одного из знаменитейших тогдашних моряков: в обыкновенное время он заслужил бы имя смелого, но жестокого, кровожадного и бесчестного пирата. Внешняя политика Елизаветы увенчана была самыми блестящими успехами. Ее в насмешку называли протестантским папой. И действительно, если папа был центром католического мира, то королева была центром протестантского; везде, где дело шло о движении протестантов, она помогала им и войском, и деньгами; она помогала и французским гугенотам, настолько, по крайней мере, чтобы задержать решительное торжество католицизма.

Зато не было королевы, которая была бы предметом такой всеобщей лести со стороны протестантской партии; король Генрих IV остался здесь верен своему характеру; он знал слабую ее сторону, знал, что, приближаясь в то время уже к 60 гг., она имела притязания на некоторую красоту; в присутствии посла Елизаветы Генрих вздыхал перед ее портретом; тот уведомлял королеву о вздохах французского короля как о важном деле. Вообще в ней было какое–то странное сочетание великих качеств с мелким тщеславием женским: она гордилась именем девственной королевы, до 70 лет считала возможным внушать пламенные страсти, щедро награждала за лесть в этом отношении. Внутри государства она водворила строгий порядок и благочиние, которых Англия дотоле не знала. Сокровища, отбитые у испанцев, побудили англичан к новым предприятиям: тогда–то начали они занимать земли в новом мире. Сэр Вольтер Рели открыл Виргинию. Здесь видим мы, как тогда с самыми практическими предприятиями соединялись фантастические цели: Рели отправился в Америку в надежде найти там Эльдорадо, страну, преизобилующую драгоценностями, где золото валяется камнями; вместо того он нашел страну бедную и суровую — Виргинию, и табак. Он умел воспользоваться этими открытиями и показал Англии на всю важность колонизации в Америке. Великий мореплаватель, великий ученый, великий царедворец, он не остался чужд свойственных его веку слабостей: он писал исполненные нежной страсти стихи к королеве, которой было тогда около 70 лет; здесь он называл ее изящною нимфою. И можно сказать, что ловкая лесть не менее помогала ему при дворе, как и его великие заслуги. В истории народов вообще можно найти благоприятные эпохи, когда силы народа особенно напрягаются и талантливые личности являются во всех сферах: такова была для Англии эпоха Елизаветы. Вальсингам, Бурлей и Бэкон принадлежали к числу главных ее советников, поэтами ее царствования были Шекспир и Спенсер. О мореплавании мы уже говорили. Сверх того в сфере торговли явились великие граждане: стоит только упомянуть о Грешеме, основателе Лондонской биржи в 1567 году. В 1600 г. была основана Ост — Индская компания, соединившая под своим владычеством более подданных, чем все королевство Англии. Королева сверх того имела своих любимцев, обязанных своим высоким положением не личным талантам, но достоинствам царедворцев: граф Лейчестер и пасынок его граф Эссекс, из которых последний имел, впрочем, некоторые дарования и таланты. Тщеславная и малодушная, когда дело шло о женских отношениях, Елизавета умела, однако, устранять их влияние на государство.