Контрабас - Андрей Иванов

—  Машенька,— начал Ларин,— давай мириться.

—  А мы и не ссорились,— возразила Маша.— Меня принципиально не устраивает такая жизнь.

—  Маша, ты же знаешь мою работу...

—  Ну, и работай, я тебе больше мешать не буду.

—  Ты мне и раньше не мешала. Давай серьезно поговорим.

—  Извини, Андрей, у меня нет времени. Вот твой ключ. А цветы давай.

Маша забрала цветы у оторопевшего Ларина и быстро ушла. Ларин долго смотрел ей вслед, пытаясь понять, что произошло.

8

Майор Соловец вновь пришел в джаз-клуб, где выступал Контрабас. Дождавшись перерыва, он попросил Контрабаса присесть за его столик. Они пили кофе и разговаривали.

—  Павел Александрович,— обратился к Контрабасу Соловец,— нет ли у вас чего-нибудь нового для нас? Может быть, вы что-то вспомнили?

—  Олег Георгиевич, все, что мог, я вам уже рассказал.

—  Может быть, ваши старые друзья вам что-нибудь сообщили?

—  Ознакомились с моим досье... Ну, если вы его внимательно читали, то должны были понять, что я давно уже отошел от дел.

—  Да, я знаю, что вы завязали. Но сейчас, мне кажется, вы собираетесь совершить какой-то необдуманный поступок. Я знаю, что кто-то пытается выйти на людей, напавших на вашего сына.

—  А при чем тут я?

—  Может быть, и не при чем... Видите ли, Павел Александрович, цивилизованное общество тем и отличается от общества дикого, что в нем карательные функции берут на себя правоохранительные органы. Если вы сами захотите вершить суд над кем-то, я вынужден буду вас арестовать и посадить.

—  Вы, Олег Георгиевич, говорите о цивилизованном обществе. Мне бы хотелось там побывать и пожить, но давайте взглянем правде в глаза — сколько заказных убийств было раскрыто за последние годы? Я не припомню ни одного.

—  Так помогите нам, если можете.

—  Я ничем, к сожалению, помочь не могу. Но если бы я мог и хотел что-то сделать, я действовал бы один.

— И все-таки, Павел Александрович, подумайте,— подводя итог разговору, сказал Соловец...

После ухода майора Контрабас отыграл последнее отделение вечера, но домой сразу не пошел. Он засиделся в клубе до глубокой ночи. Уже когда в зале не осталось никого, Контрабас вышел на сцену, взял в руки инструмент и сел на высокий барный стул, стоявший рядом. Он долго сидел так, перебирая струны контрабаса.

На следующий день музыкант вновь встретился с Михаилом Семенычем. На сей раз они решили сыграть партию в бильярд, хотя оба не были мастерами в этом деле.

—  Что удалось узнать, Миша? — спросил Контрабас, безуспешно пытаясь загнать шар в лузу.

—  Эти ребята занимаются угонами машин,— ответил Михаил Семеныч после такого же неудачного удара.— Витькин зам когда-то работал с ними, а сейчас решил пропускать левые «тачки» через магазин. Твой, был против. Тогда его решили убрать, чтобы делами занимался зам.

—  Как их достать?

—  Ребята эти постоянно пасутся на авторынке. Найти их можно в семнадцатом боксе. Спросить Леву или Серегу.

—  Что им сказать: кто на них вывел?

—  Ты Глухаря хромого помнишь?

—  Помню.

—  Скажи, что от него. Он сейчас в авторитете, а достать его сложно.

—  Спасибо, Миша, но у меня к тебе будет еще одна просьба.

—  Говори.

—  Выясни, пожалуйста, не будет ли кто в ближайшее время наркоту перекидывать.

—  А какие размеры тебя интересуют?

—  Чтобы за это голову могли оторвать.

—  Хорошо,— усмехнулся в густую бороду Михаил Семеныч,— узнаю...

В тот же день Контрабас позвонил в отделение милиции, где служили наши герои. Он попросил к телефону Соловца.

— Здравствуйте, Олег Георгиевич,— сказал Контрабас,— это Павел Левитин.

—  Здравствуйте, Павел Александрович,— ответил Соловец.

—  Я бы хотел срочно поговорить с вами. Не по телефону и не в отделении.

—  Хорошо. Могу подъехать к вам в клуб. В два часа вас устроит?

—  Устроит. Буду ждать...

В этот день после рабочего дня Ларин и Соловец решили выпить по кружке пива в недорогом кафе, находящимся неподалеку от отделения. Когда они зашли внутрь, там уже было много народу, и клубы дыма висели над головами. Однако они нашли пару мест возле стены и устроились там, взяв пиво. Разговор опять вернул их к работе.

—  Я поспрошал кой-кого о Векслере,— сказал Ларин.— Говорят, до сих пор занимается угонами. Но с поличным его взять ни разу не удалось. Он держит автостоянку в Купчино. Думаю, там у него стоят угнанные «тачки». Может, свяжемся с налоговой и тряхнем эту стоянку?

—  А что это нам даст? — возразил Соловец.— Ну, возьмем мы у него угнанные машины. Оформлены они наверняка на других людей. А по покушению на Левитина у него, скорее всего, алиби. Кто-нибудь подтвердит, что всю ночь мылся с ним в бане. .

—  Так...— задумался Ларин.— Какие у нас еще есть варианты?

—  Я сегодня днем встречался с Контрабасом,— ответил Соловец,— у нас возник один план. Сейчас возьмем еще пива, и расскажу тебе...

Когда происходил этот разговор, Контрабас шел по территории авторынка по направлению к семнадцатому боксу. Возле бокса он спросил у одного из продавцов, где можно найти Леву или Серегу. Ему показали на Бондаренко, который в этот момент выглянул из подсобки. Контрабас направился к нему.

—  Чем могу помочь, уважаемый? — поинтересовался Бондаренко.

—  Есть разговор,— сказал Контрабас.

—  Зайдем.

Они зашли в подсобное помещение, где за компьютером сидел Векслер. Контрабас сразу понял расстановку сил и представился Векслеру.

—  Павел,— сказал он, протянув руку.

—  Лев,— ответил Векслер.— В чем проблема?

—  Я от Глухаря. Он сказал, что вам можно сделать заказ на машину.

—  Какая тебе нужна? У нас сейчас с десяток машин висит. Кризис.

—  Нет, мне нужна конкретная.

Векслер с Бондаренко переглянулись.

— За работу пятьсот и треть от рыночной цены,— сообщил условия Векслер.— А что за машина?

— «Девятка».

—  У нас две «девятки» стоят. Уже с документами и перепотрошенные. Можем хоть сейчас посмотреть.

—  Нет, ребята, мне нужна та, на которую я вам укажу. И вот еще что — деньги за угон я заплачу, но машина эта вам останется.

—  Что-то я тебя не пойму...— оторопел Бондаренко.

— С чего это благотворительность такая? — криво улыбнулся Векслер.

—  Акт милосердия,— усмехнулся Контрабас— Юмор в чем: я три года жил с бабой, кучу «бабок» на нее грохнул. А тут месяц назад прихожу домой, куколки нет, и только записка: «Прости-прощай, ухожу к другому». А другой — мой бывший друган. Я же его с ней и познакомил! Теперь они в свадебное путешествие собрались. В Финляндию.

—  И ты хочешь у него «тачку» угнать? — резюмировал Векслер.

—  А не проще ему морду набить? — предположил Бондаренко.

—  Для него «тачка» важнее морды.

—  Где он машину держит? — Векслер перешел к деталям наметившейся операции.

—  Ночью на платной стоянке у дома,— начал объяснять Контрабас,— днем на другой стоянке — возле работы. Но завтра в три часа у них с моей прощальный обед перед отъездом. Столик заказан в ресторане «Три сосны» на Пятой Советской. В это время машина будет без присмотра. Хочу, чтобы они вышли из ресторана и дальше пешком пошли. Ну что, беретесь за работу?

Пока Контрабас говорил, Векслер, как человек, обладающий чувством юмора, начал понимать комичность ситуации. В конце концов он не выдержал и засмеялся.

— В свадебное — пешком! — сказал он сквозь смех. Затем протянул руку Контрабасу: — По рукам!

9

 Ларин, Казанцев, Дукалис и Волков сидели в машине на Пятой Советской напротив ресторана «Три сосны».

Ровно в три к ресторану подъехала белая «девятка». Из нее вышел человек и вошел в здание. В зале он подошел к столику, за которым сидел мужчина, у ног которого стоял кожаный дипломат. Мужчина за столиком привстал, поздоровался с вошедшим. Они вместе сели за стол.

— Белая «девятка» у входа,— сказал вошедший, кладя на стол ключи и документы на машину.

Сидящий за столиком подвинул к вошедшему кожаный дипломат.

В этот момент к ресторану уже подъехали Векслер и Бондаренко. Дукалис сообщил об этом патрульной группе. Угонщики мгновенно и профессионально вскрыли «девятку» и уехали на ней. Впрочем, далеко скрыться им не удалось. На соседней улице дорогу им перекрыла машина ПМГ. Ошарашенных Векслера и Бондаренко выволокли из машины на снег и надели на них наручники...

В тот же день в отделении милиции Соловец допросил Векслера. Тот был опытным преступником и прекрасно знал, что по закону угон машины является легким преступлением, которое, кроме всего прочего, непросто доказать, даже если ты пойман с поличным. Поэтому он был спокоен и изложил Соловцу свою версию происшедшего.

— Сереге плохо с сердцем стало,— начал свой рассказ Векслер,— а у нас, как назло, машина заглохла. Стали ловить «тачку». Я поперек дороги встал, а чувак выскочил из машины и бежать. Что мы могли сделать, не догонять же его, когда Серега умирает!