Отвага и любовь - Кэтрин Арчер

В своем потрясении Роланд выглядел почти комично. Его голубые глаза округлились от изумления. Но Мередит было не до смеха, когда он сказал:

— Что за чепуху вы мелете? Король Иоанн самолично отдал приказ о моем бракосочетании с Селестой Чэлмерс. Общеизвестно, что ваш отец — горячий приверженец Иоанна. Как мог он его ослушаться?

Мередит застыла, уязвленная выпадом в сторону отца, а потом гневно выпалила:

— Мой отец не ослушался короля! Я попытаюсь вам все объяснить. Ну, то, что произошло. — Она отвела глаза, чтобы не видеть его осуждающего взгляда. — Я вышла за вас вместо Селесты. Я хотела сказать вам об этом прошлой ночью, но вы пришли поздно, я спала, и мы…

— Боже праведный! — Роланд, осознав, наконец, случившееся, вскочил с постели. Мередит вздрогнула при виде его великолепной обнаженной фигуры, однако он, кажется, не заметил этого, поскольку наклонился, чтобы подобрать свои одежды с пола. Облачаясь в них, он произнес с холодным презрением: — Я позабочусь о том, чтобы справедливость восторжествовала. Я не позволю вашему отцу одурачить меня и заставить получить меньше того, что было обещано самим королем.

Мередит словно ударили тупым клинком. Больше она не намерена сносить оскорбления! Ярость затмила ей глаза.

— Да как вы смеете! Вы… вы негодяй. — Она положила одну руку на изящное бедро, придерживая другой покрывало, чтобы спрятать свою наготу. Судя по непримиримому выражению лица Роланда, его мало трогало то, что она была оскорблена. Но она продолжала: — Мой отец понятия не имел обо всем. Моя сестра и я действовали сами.

Он только что стоял у очага со скрещенными на широкой груди руками, а в следующее мгновение уже склонился над ней, с невероятной легкостью для такого крупного мужчины преодолев разделявшее их расстояние. У нее взмокли ладони, когда она взглянула в его злое лицо, которое все равно продолжало оставаться безумно красивым.

— И вы надеетесь, что я вам поверю? Она вызывающе ответила:

— Надеюсь. Потому что это чистейшая правда. Роланд, по-прежнему сурово глядя на нее, потребовал:

— Тогда скажите-ка мне, Мередит Чэлмерс, почему вы с сестрой так поступили?

Мередит нахмурилась.

— Этого я вам сказать не могу. — Она не могла предать Селесту, выдав ее секрет. Ей бы это нисколько не помогло, а Селесте здорово навредило бы.

Голос Роланда прозвучал спокойно, слишком спокойно, когда он продолжал:

— И вы надеетесь, что, услышав подобное объяснение, я поверю, что вы и ваша сестра по каким-то личным причинам решили открыто не повиноваться королю Иоанну? И при этом ваш отец ничего не знал? О, несомненно, тогда все прекрасно, и я должен быть удовлетворен.

Стиснув зубы в ответ на его сарказм, Мередит сказала с преувеличенной самоуверенностью:

— Удовлетворены вы или нет, это не моя забота, милорд.

Глава третья

У Роланда заходили желваки. Он с огромным усилием старался сдержать гнев. Как смеет эта дерзкая девчонка так разговаривать с ним после того, что совершила? Неужели она действительно считает, что он поверит ее чрезвычайно сомнительному утверждению о том, что ее отцу ничего не было известно?

Судя по возмутительно невинному взгляду ее нефритово-зеленых глаз, она именно так и считала.

Роланд внимательно рассмотрел ее. Как он мог ошибиться? Селеста Чэлмерс такая крошечная и хрупкая, в то время как ее сестра довольно высокая и гибкая. Его взгляд на мгновение задержался на копне огненных кудрей, обрамляющих ее лицо. Когда она повернулась к нему спиной и пошла по дубовому полу, все еще прижимая к груди покрывало, он увидел, что огненный каскад ниспадает едва ли не до середины икр ног.

Неожиданно Роланда пронзило воспоминание об этих волосах, упавших ему на грудь, когда она целовала его со всем жаром искушенной женщины. Но он напомнил себе, что она не была такой. Бесспорным доказательством этому служило то, что он сам разрушил преграду к ее женственности. И сейчас, глядя на нее, он видел доказательство на крае покрывала, которым она защищалась от его взгляда.

Зачем? Зачем, если ее отец не собирался каким-то образом перехитрить его, они сделали это?

— Если вы поступили так не по велению вашего отца, тогда почему… Мередит? — Ему было странно произносить ее имя, хотя и нравилось, как оно звучит.

Весьма неприятная догадка шевельнулась у Роланда в голове. Уж не хотел ли Хью Чэлмерс таким образом лишить его солидного приданого, которое полагалось за старшую дочь?

Он был полон решимости не допустить этого. Прищурившись, Роланд смотрел на стоявшую перед ним женщину и пытался не замечать того, что она, с ее пламенеющими щеками и враждебно сверкающими глазами, была довольно красива. Конечно, красота у нее иная, чем у ее сестры. И своеобразная. Мередит напоминала рассерженного рыжего котенка. С огромными глазами и выпущенными коготками.

Нетерпеливо топнув босой ногой, она произнесла:

— Я не могу дать вам ответ на этот вопрос. Скажу лишь, что не вправе раскрывать чужие секреты. Вам придется поверить мне на слово: я говорю правду.

Он вскинул руки, пораженный тем, что она все еще продолжала демонстрировать оскорбленное достоинство.

— Вы снова просите меня поверить вам. Вы, женщина, которая вышла за меня замуж обманным путем.

Роланд понимал, что произнес свои обвинения громче, чем собирался, но он терял всякое терпение с этой дерзкой злючкой. И это ему не нравилось. Он считал себя человеком, способным контролировать эмоции, а с ней терял выработанный годами контроль. Что же будет дальше, если им придется в конце концов жить вместе? А это, как он понимал, было вполне реальным — ведь он взял ее на брачное ложе.

Путем обмана, напомнил себе Роланд. И ему снова пришла в голову мысль о землях, предназначенных в приданое.

Однако прежде чем он успел сказать о своих подозрениях, дверь спальни чуть приоткрылась, и в комнату вбежало некое лохматое существо. Откуда взялась эта псина? — брезгливо подумал Роланд. Собака подлетела к ногам Мередит. Быстро обнюхав их, она повернулась и стремительно кинулась к Роланду, залившись при этом таким визгливым лаем, что ему захотелось ее придушить.

Услышав вздох, он перевел сердитый взгляд на полную черноволосую молодую женщину, которая стояла в дверях. С округлившимися от ужаса глазами она переводила взгляд с Роланда на Мередит. Это была, по-видимому, служанка, о Чем свидетельствовали ее грубое домотканое коричневое платье и простые кожаные башмаки. Женщина приложила руку к щеке.

— Леди Мередит? А я… я не могла взять в толк, с чего это Суитинг вертится у дверей миледи. А теперь вижу, что это он вас… — Она долго вглядывалась в Роланда, а потом снова повернулась к Мередит. — Простите меня, леди Мередит… Я… — Женщина замолчала, очевидно не находя слов.