Запрет на любовь. Любовь. Приключения. Эротика - Кора Бек

– Вы обиделись? – покаянным голосом произнес Вахтанг.

Но каяться уже было поздно. Ошибки, особенно допущенные сильным полом, «железная» Роза не прощала никогда. Гордо откинув голову, она усмехнулась:

– На кого?

Посмотрев на нее внимательным взглядом, Вахтанг вдруг участливо спросил:

– Вы любите? Любите безответной любовью?

Мне кажется, если бы сейчас земля внезапно разверзлась под ногами, Роза была бы удивлена этим намного меньше. Бледное лицо ее покрылось красными пятнами, брови сдвинулись на переносице, а красивые глаза хищно сузились. Поддавшись всей грудью вперед, она пытливо всматривалась в лицо Вахтанга, потом, опустив голову, глухо сказала:

– Уходите.

Вахтанг встал. Немного помявшись, достал из кармана записную книжку и, вырвав из нее листок, что-то написал на нем, затем протянул его Розе:

– Если понадобится моя помощь, звоните. Буду рад быть вам полезным!

Оправившись от волнения, Роза поднялась с дивана и подошла к окну. Нарочито-медленным движением разорвала листок и, приоткрыв форточку, выбросила его на улицу. Вахтанг вышел.

Зазвонил телефон. На том конце провода счастливая Сабина весело прощебетала о том, как здорово они с Гогой провели время, поинтересовалась между делом, какое впечатление на подругу произвел Вахтанг и, наконец, сообщила, что не придет сегодня ночевать.

Роза будничным тоном отвечала, что Вахтанг достаточно интересный мужчина, и они мило пообщались, просила Сабину быть осторожнее. Не дождавшись прихода мамы, я заснул.

***

Утро в нашем доме началось как обычно, с завтрака и уборки квартиры. Мама с Розой, привыкшие за долгие годы понимать друг друга без слов, молча занимались каждая своим делом. В обед вернулась из школы, где она преподавала французский язык, Сабина, и тут я узнал неожиданные, даже тревожные новости.

Вчера вечером, после репетиции, мама с Ингой, которая жила в том же районе, что и мы, собрались было идти домой, как вдруг у служебного выхода из театра их остановил Джума – благоухающий хорошим парфюмом, и абсолютно трезвый. Придержав маму за локоть, он заявил, что хочет поговорить с ней наедине. Крайне удивленная мама, попросила Ингу подождать ее на улице, и осталась выслушать Джуму.

Извечное мужское самолюбие не дало ему попросить у нее прощения за произошедший по его вине инцидент, хотя он заметил, что сожалеет о случившемся, при этом небрежно обронив: Не понимаю, почему ты заступилась за этих проституток?

Мама резко ответила, что настоящему мужчине не пристало оскорблять женщин. Джума, сохраняя характерное для него непроницаемое выражение лица, за что в определенных кругах его прозвали «консервной банкой», заметил, что «проституток ничем оскорбить невозможно».

Понимая всю бесполезность затеянного спора, мама хотела уйти, но Джума, вдруг крепко обхватив ее за плечи, повернул лицом к себе и сказал буквально следующее:

– Ты должна быть со мной, детка. Я знаю, что ты не такая, как они, – кивнув в сторону выхода, где в ожидании мамы нетерпеливо топталась Инга. – Я знаю о тебе сейчас все, что нужно, и уверен, мы найдем общий язык.

Выдержав небольшую паузу, он веско добавил:

– Красивые женщины должны красиво жить, а я могу обеспечить тебе такую жизнь, малышка. Надеюсь, ты меня понимаешь? Только не надо от меня прятаться, я не кусаюсь.

Джума говорил спокойно, без угроз, но было ясно, что этот человек слов на ветер не бросает, и добивается намеченной цели, чего бы это ему ни стоило. В полном оцепенении мама молчала, а его пронзительно – острый взгляд, казалось, проникал в самую душу.

Не видя выхода, мама решила выиграть время и сказала, что все довольно неожиданно, к тому же она его, в сущности, не знает и ничего ответить сейчас не может и, вообще, у нее столько разных проблем, что не до личной жизни. Джума, не перебивая, выслушал ее, но на прощание уже с толикой скрытой угрозы заявил, что он, конечно, может подождать, но не стоит чересчур долго испытывать его терпение.

Зная, что шутить шутки с Джумой далеко небезопасно, мама теперь ломала голову над тем, как выйти из создавшегося положения. Сабина советовала обратиться к Руслану, но маме очень не хотелось навязывать ему свои проблемы, да и слишком неравными были силы, чтобы подвергать опасности любимого человека, который, в свою очередь, также нередко ходил по лезвию ножа.

Тогда Сабина заявила, что мама вместе со мной может на время уехать из города, а там, глядишь, все образуется, и она вернется. Мама не соглашалась: бросить работу, дом, друзей, расстаться с Русланом, пусть и ненадолго, представлялось ей совершенно немыслимым. Гораздо больше ей импонировало мнение Розы, что сейчас им нечего бояться, ведь Джума – не бандит с большой дороги, нападать на беззащитную женщину из-за угла не станет, а дальше видно будет, что делать.

***

Прошло несколько дней. Жизнь в нашем доме шла своим чередом. Руслан, к счастью, находился в отъезде, по-видимому, вернувшись к прежним делам, и потому мама все свое свободное время проводила в кругу семьи.

Моих милых женщин сильно напугала простуда, что я недавно перенес, и теперь мама с Розой постоянно делали мне массаж, устраивали воздушные ванны, а Сабина вечерами просматривала все старые номера журнала «Здоровье», выбирая оттуда рекомендации по профилактике заболеваний и закаливанию детей. Чтобы успокоить их, я безропотно позволял проделывать все эти эксперименты над собой, хотя их эффективность вызывала у меня некоторые сомнения.

В субботу мы отмечали день рождения Сабины. Несмотря на то, что должен был собраться узкий круг людей, уже с раннего утра в нашем доме все закружилось-завертелось в преддверии праздника. Из кухни, где хозяйничала умевшая и любившая вкусно готовить Сабина, доносились дразнящие запахи. Мама с Розой сначала занимались уборкой, потом тщательно перемывали-перетирали всю посуду, которую вынимали из серванта только в особо торжественных случаях. Не смолкал магнитофон, и было так весело и шумно, что я даже не обижался на то, что в этой суматохе взрослые подчас забывали обо мне.

Репетиции в театре в субботние и воскресные дни начинались раньше обычного, и мама убежала на работу еще до прихода гостей, пообещав не задерживаться. В гостиной Роза занималась сервировкой стола. В голубом маркизетовом платье с глубоким вырезом, открывавшим крупную пикантную родинку на груди, она выглядела совершеннейшей красавицей и была в хорошем настроении. После их последнего «девичника», когда Роза была чем-то сильно расстроена, я впервые видел ее веселой, и это порадовало меня.

В квартиру позвонили первые гости, и из спальной выплыла неотразимая Сабина. Любившая удивлять всех своей экстравагантностью, она сегодня одела не традиционное для таких случаев платье на выход, а брючный костюм из ацетатного шелка невообразимо яркой расцветки. Крупный рисунок на удлиненном жакете полуоблегающего силуэта, который застегивался на мелкие красные пуговицы от самого горла, скрывал худобу верхней части ее туловища, зато достаточно неширокие брюки выгодно подчеркивали стройность длинных ног.

Подражая Розе, она старалась иногда держаться по возможности холодно и отстраненно, поскольку, будучи от природы очень коммуникабельной, Сабина нередко страдала оттого, что ей приходилось поддерживать отношения с массой самых разных людей, что подчас было довольно утомительно. Но ничего с этим невозможно было поделать: общительность была ее бичом и оружием одновременно.

Однако всю сегодняшнюю неприступность Сабины как ветром сдуло, стоило ей открыть дверь, и увидеть своего любимого братишку Жолана. Насколько Сабина не любила отчима, с которым ей прежде частенько приходилось выяснять отношения по каждому поводу и без, настолько обожала своего сводного брата, с которым до ее переезда в наш дом она прожила под одной крышей почти семь лет.

Жолан был моложе Сабины на четыре года. Сейчас он перешел на последний курс политехнического института, но учился весьма неважно, что причиняло сестре немало беспокойства. Не он, а Сабина в конце почти каждой сессии бегала с его зачеткой к преподавателям, уверяя, что в следующем семестре ее братец непременно возьмется за ум. Редко кто отказывал любящей сестре, и Жолан относительно благополучно переходил с курса на курс.

Жолан был далеко не глупый парень, но учеба в институте его ничуть не интересовала, поскольку в свое время лишь по настоянию сестры сдал он документы в политехнический, хотя сам, неисправимый романтик по натуре, всегда мечтал о мореходке. Теперь, чувствуя некоторую вину перед братом, Сабина по мере своих сил пыталась помочь ему получить диплом. Брат и сестра относились друг к другу с большой нежностью и любовью. На улице они ходили как дети, взявшись за руки, а дома Жолан позволял Сабине в буквальном смысле садиться ему на шею, потакая всем ее капризам. Они были абсолютно противоположными по характеру, и, может быть, в этом заключался секрет их постоянного тяготения друг к другу.