Молчание Гамельна - Александра Варёнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты за кофо м`ня пфинимаешь? — Леона жадно затолкала пудинг в рот.
— За вспыльчивую львицу. Но прости, я не передумал.
Леона поморщилась. Это и мячу понятно. И продолжила сосредоточенно жевать. Вкус пудинг потерял, но хоть рот было чем занять.
— А в вашей семье, значит, ожидаются приятные перемены?
Леона закатил глаза: ну Гамельн и мастер сменить тему!
* * *
— Отпраздновать выпуск?
— Ну да, а то ваще как не родные! Ты в чат не заглядывала?
При разговоре с Хлоей телефон приходилось держать на некотором расстоянии от уха, и все равно каждая фраза вбивалась прямо в мозг. Экран у телефона пострадал, обзаведясь трещиной посередине, а динамику хоть бы хны, казалось, он еще лучше стал звук передавать!
— Некогда было.
— Ну ты и лидер. Сбежала к какому-то мужику, про нас забыла. Официоз этот в печенках, понимаю, но ты бы маякнула ради приличия, — Хлоя хмыкнула и продолжила как не бывало: — Так тебя заносить в список или снова «некогда»?
— Кто про мужика сказал? — Леона невольно снизила голос и переместилась от проема гостиной на кухню.
— Ты чего шугаешься? Шило в мешке не утаила? Да он у нас в легендах — «тот, кто сумел приручить львицу». По виду клевый. И байкер, да?
Леона в досаде прикрыла глаза — ну зашибись. Она не прятала Гамельна и не скрывала своей дружбы с ним, но избегала знакомства того с девчонками. Потому что люто не хотела делить с кем-то восхищение. А получалось: просвещенных хватало более чем. Пройдохи! Если Дороти разболтала, Леона ей лично шею подкрутит.
— Нет, он тренер.
— Ого. Если бы у нас в шараге был такой тренер, я бы тоже спортом занялась. Ясно-понятно теперь.
— Что понятно? — брови Леоны уже норовили задавить друг друга.
— С чего ты такая подозрительная и скрытная эдак последний год. Спортсмен однажды — спортсмен навсегда?
— Я не… — Леона осеклась. Пусть думают как думают. Ей же проще. — Меня еще не с чем поздравлять.
— Ага-ага. — И почему казалось: Хлоя по ту сторону довольно скалится? — Но как это не с чем — а с выпуском? Так ты с нами, королева прайда?
— Не называй меня так.
— Окей. Но в список-то вношу или не вношу?
Леона застонала.
— Ты и мертвого достанешь, Хлоя! Приду я.
Хлоя рассмеялась злодейским смехом. Хотя ей бы больше подошел смех дятла Вуди.
Леона сбросила звонок и легонько побилась о холодильник. Что ж все так внахлест. Спасибо еще, без приключений и неожиданных происшествий по дороге домой. Разве что к квартире Гамельна Леона пробиралась по стеночке, стараясь не дышать, и отсчитывала секунды до открытия двери… Но привычные обнимашки на пороге успокоили. А вот желание Гамельна поцеловать засвербило неожиданно. Жаль, Гамельн слишком скоро отодвинулся и пнул мыть руки и ужинать. Не, ужинать — это всегда хорошо. Но не настолько притягательно!
Леона облизнула пересохшие губы. Ночью и днем в перерывах от работы фантазия пустилась в такие вольности, что очень хотелось запустить руку в трусы. А еще лучше — запустить вполне определенную руку. От одной мысли волоски на загривке вставали дыбом и в животе свернулся тугой жгут. Да черт задери! С этим пора было что-то делать.
Вернувшись в гостиную, Леона обнаружила Гамельна, который по-прежнему читал, погрузившись в глубокое кресло. Весь такой домашний… Леона подошла, решительно обхватила лицо Гамельна и поцеловала в губы. Гамельн от неожиданности выронил книгу — шелест прокатился раскатом — и приоткрыл рот. Отличный повод охаметь. Леона оперлась рукой о подлокотник кресла, другой обхватывая затылок Гамельна. И не сдерживала языка и губ. Она не знала, как правильно, и не парилась по этому поводу. В груди разрастался жар.
Леона пьянела от власти, налетая то с напором, то мягко. Пробовала разные углы и тянула Гамельна за волосы. От перспектив мозг плавился. Совсем повело, когда Леона приноровилась тереться о колено Гамельна. Тело прошивала сладкая тягучая волна. Леона оторвалась от губ, переживая ощущение во всей полноте. И замычала недовольно, потеряв. Достигнув определенного пика, то просто пропало. А возбуждение — ни черта. Еще и грудь зачесалась.
Гамельн просто вытер рот тыльной стороной ладони.
— И что это было?
— Мне захотелось, — Леона пожала плечами и залипла одновременно на припухших губах Гамельна и ямочке между ключиц. Сдвинула пальцами ворот, увеличивая обзор. Ямочка манила плавностью и беззащитностью. Леона потянулась то ли лизнуть, то ли поцеловать, и снова была прервана и отодвинута.
— А у меня спросить: хочу ли я — не надо? Тебя тянет на эксперименты, я понимаю и знаю, как это бывает. Но на всякий случай: Лео, я старше тебя больше, чем на двадцать лет.
— Я в курсе, — Леона ответила беспечно, но вскоре поежилась.
Гамельн смотрел на нее снизу вверх. Словно на экзамене. Словно ждал от нее других слов или большего понимания ситуации. «Ты представляешь, как я буду выглядеть в глазах общества, если поддамся на твои провокации» — висело в воздухе невысказанным горьким признанием. На такое оставалось только выпалить свое:
— Меня тянет к тебе, именно к такому тебе, какой ты есть, Гамельн!
Гамельн вздохнул и прикрыл на миг глаза. Выражение стало нечитаемым.
— А ты знаешь, какой я есть? И любовник из меня… специфический. Властный и доминантный. Жутко контролящий процесс. Честно, я не желаю тебе такого. Только не тебе.
— Почему? — у Леоны предательски срывался голос.
— Ты — пылкая девочка, — Гамельн с усмешкой на нее покосился. — А у меня ожоги на груди, которые я не хочу никому показывать. Не хочу выглядеть уязвимым. Как итог: вечные одергивания и мало доверия. Согласись, перспектива не радужная.
Леона вздрогнула. С этим словом у нее теперь просто кошмарные ассоциации! А самое поганое — Гамельн не врал. Точно не в той степени и мере, где можно выкрутить в свою пользу.
— Но этой чертовой Вивиан ты ведь готов был раскрыться!
— Я с ней не спал и даже не фантазировал об этом. Поэтому получил бы я с ней неземное удовольствие или обломался бы по всем фронтам — навсегда останется загадкой.
— Вот и хорошо. Не хватало еще. И так отхватила много. Хотя во втором случае я бы с удовольствием потопталась по ее эдельвейсам.
— Лео, — у Гамельна дрогнули губы в улыбке. — Только не говори, что ревнуешь.
— Ревную, — Леона уставилась насупленно и абсолютно серьезно. — Дико. Даже к девчонкам своим ревную. К маме иногда, ну, к ней реже. У нее Руди есть.
— А к пенсионерам?
