Жемчужина дракона (СИ) - Лакомка Ната

— Кто это? Еще одна невеста?

— Дочь барона де Корна, вместе с отцом, — услужливо подсказали ей.

— Недурна, — бросила дама. — Но рыжая?.. В моих краях всегда говорили, что рыжая девица — как дом с соломенной крышей, как ни крой — все равно протекает. И ведь верно — глаза у нее пустые, ни тени мысли.

Служанки угодливо захихикали, оглядываясь на меня.

Когда несравненная дама удалилась — в строну замка, между прочим — я спросила у дяди:

— Кто эта госпожа Несравненное Великолепие? Вы слышали, как она с первого взгляда оценила мои умственные способности?

— Представления не имею, кто это, — ответил дядя, все еще продолжая таращиться вслед блондинке.

— Но недурна, верно? — поддела я его.

— Поменьше болтай! — разлился он.

Мы почти бегом преодолели расстояние до ворот, и дядя вздохнул спокойно, только когда ажурная решетка захлопнулась за нашими спинами.

— Что делаем дальше? — спросила я, когда мы побрели по извилистым улочкам, возвращаясь в гостиницу.

— Ждем до завтра, потом праздник, потом возвращаемся.

— Это понятно, но что делаем сегодня?

— Собираешься в церковь? — хмыкнул дядя. — Десять свечей, тысяча поклонов?..

— Это обязательно, — сказала я ему в тон. — Если вы заметили, герцогиня проверяла меня — действительно, ли я жила в монастыре. Недаром ведь она заговорила про подаренные покрывала. Мне кажется, леди Ромильда вовсе не экзотический цветочек, каким кажется.

— Смог бы цветочек выжить рядом с драконом, — согласился дядя. — Значит, с ней надо быть поосторожнее. Ладно, иди в церковь…

— А потом я пойду на побережье, — сказала я.

— Это еще зачем?! — подскочил дядя. — Безопаснее просидеть в комнате!

— Я не упущу такого шанса. Глупо побывать в Анжере и не увидеть моря. И не пытайтесь меня остановить, если не хотите, чтобы я победила на смотринах. Не отпустите — и мне придется приложить все силы, чтобы очаровать герцога. А то и самого короля.

— Мерзавка, — процедил сквозь зубы дядя.

— Мы с вами одной крови, — вернула я ему «комплимент». — Я возьму вашего коня и двух слуг в сопровождение. Ведь я — дочь барона, мне положен эскорт.

— Хорошо, — вынужден был согласиться он.

— Вот и поладили.

Вернувшись в гостиную, мы пообедали, переждали часы жары в комнатах, а когда повеяло прохладой и солнце коснулось макушек платанов, я отправилась сначала в церковь, а потом к морю.

Разумеется, в церкви я надолго не задержалась — поставила свечи, преклонила колени и покинула святое место с чувством выполненного долга. Хватит с меня трех лет беспрерывных молитв — как о смирении, напоказ, так и о свободе, в сердце. Я была уверена, что небеса простят мне пару месяцев душевной лени, и что раз мои молитвы были услышаны, то не надо в ближайшее время надоедать богу новыми просьбами.

Спустившись к морю, я оставила слуг рядом с дядиным конем, а сама отправилась вдоль берега, пообещав не уходить далеко, чтобы сопровождающие не потеряли меня из виду.

Да я и не собиралась убегать от них, просто хотела побыть одной, насладиться свободой и покоем. Тот, кто думает, что монастырь — это место уединения и покоя, жестоко ошибается. Это совсем другая жизнь — жизнь, в которой ты не принадлежишь себе и всегда находишься на виду. Каждый твой шаг, каждое слово, каждый вздох — все это происходит под жесточайшим присмотром, и уединиться ты не можешь даже в собственной келье, потому что приходится делить ее на троих. Нет, монастырь для меня — та же тюрьма, и то, что я сбежала из этой тюрьмы — огромная удача. Спасибо любящему дядюшке.

Песчаная коса была пуста, здесь не было даже рыбацких лодок. Я брела, утопая в песке по щиколотку, и сразу набрала полные башмаки. Подумав, я разулась и сняла чулки.

Море было совсем рядом — бирюзовое, тихое, игривое, как котенок. Оно набегало волна за волной, и я ступила на самую кромку прибоя, и вода омыла мои ноги по самую щиколотку — раз, и другой, и третий.

Удивительное чувство. Я потеряла счет времени, слушая равномерное дыхание моря, наслаждаясь его лаской. Вот бы поплавать в этой теплой и прозрачной воде! Но купаться в присутствии слуг барона, да еще так близко от города — об этом не стоило и мечтать.

Я долго смотрела вдаль — туда, где синева моря сливалась с синевой неба. Только скала, словно черный парус, возвышалась почти у самого горизонта, показывая, где кончалось море и начиналось небо. Чайки проносились над ней, но я не слышала их криков — было слишком далеко.

— Любуетесь морем? — услышала я мужской голос и оглянулась.

Очень красивый мужчина — темноволосый, загорелый, так же, как и я, держал в руке башмаки и чулки. Он был не такой смуглый, как драконы, гораздо старше их, и глаза у него были светло-карие. Я разглядывала его, не торопясь отвечать.

— Я нарушил ваше уединение, леди де Корн, и вы недовольны? — осведомился мужчина, явно не собираясь уходить. — Прошу прощения, но я тоже люблю гулять здесь. Как вам понравилась наша церковь? Собор святой Агаты — гордость Анжера.

— Вон там мои слуги, — сказала я, небрежно кивнув в сторону моих сопровождающих, и отвернулась к морю.

— Не бойтесь, я не причиню вам вреда, — мужчина сделал несколько шагов и встал рядом со мной, так что теперь и его ноги омывало морем. — Но вы не желаете со мной разговаривать?

— Начнем с того, что я даже не знаю, кто вы, — ответила я, выходя из полосы прибоя. — А обо мне вы, судя по всему, прекрасно осведомлены. И что, по вашему, это должно расположить меня к разговору с вами? — я пошла обратно, досадуя, что прогулка так быстро закончилась, но мужчина догнал меня.

— Дело лишь в этом? — спросил он весело. — Тогда я представлюсь — Неро Дориа. Я был наставником Ланчетто, когда он еще звался принцем. Вот, теперь мы знакомы, и я осмелюсь спросить вас снова — как вам Анжер? Мне кажется, любоваться морем для вас интереснее, чем витражами в соборе святой Агаты? Хотя в разговоре с герцогиней вы утверждали обратное…

Я медлила с ответом, ни на секунду не веря, что встреча с наставником герцога произошла случайно. Неужели, за всеми претендентками на руку и сердце красавчика Ланчетто следят так пристально? Изучают невест? Или в этом интересе скрыто нечто другое?

— Пусть вас не удивляет моя осведомленность, — продолжал господин Неро, — я был свидетелем вашего визита.

— Вот как? — спросила я. — Простите, но что-то я вас не припомню.

— Мое положение позволяет присутствовать на подобных встречах… незаметно, — пояснил он без тени смущения. — Герцог и его матушка очень доверяют моим суждениям о людях, поэтому мое мнение о невестах будет учитываться.

Намек был недвусмысленный, и я чуть не фыркнула, но сказала небрежно:

— Значит, ваше положение позволяет подслушивать чужие разговоры? Очень почетная привилегия.

Он посмотрел на меня быстро и внимательно, и рассмеялся:

— Вот так? Даже не попытаетесь мне понравиться, чтобы я замолвил о вас словечко перед Ланчетто? Вы так уверены в силе своего очарования?

— Я уверена, что все в этом мире происходит по воле небес, — ответила я. — Если небесам угодно сделать меня герцогиней, я стану ею, даже если вы наговорите обо мне милорду Ланчетто лживых гадостей.

— Какая смелость, — подхватил бывший наставник, — и какой прекрасный пример смирения и веры! Я восхищен вами, леди де Корн.

— Жаль, что вы не герцог, — заметила я.

Мои слова произвели неожиданное впечатление. Золотистые глаза господина Дориа на мгновение потемнели, как будто он услышал что-то оскорбительное. Но уже в следующее мгновение он улыбнулся, изображая доброго дядюшку, и погрозил мне пальцем:

— Не забывайте, что чаще всего настоящей властью обладают вовсе не те, у кого громкий титул.

— Намекаете, что лорд Ланчетто — марионетка в ваших руках? — я решительно и гневно повернулась к нему.

— Я этого не говорил, — сказал он медленно, скользя взглядом по моему лицу.

Мне пришелся не по душе этот взгляд — оценивающий, поглаживающий, совсем как у герцога. Я снова ощутила себя вещью, выставленной на продажу, и поспешила избавиться от этого чувства.