Жемчужина дракона (СИ) - Лакомка Ната

— Ты что за игру затеяла? — зашипел дядя угрожающе. — Ты что, хочешь ему понравиться?!

— Вы не только предатель, но еще и глупец, — не сдержалась я.

В это время король Рихард посмотрел в нашу сторону, и мы с дядей немедленно изобразили радостное подобострастие.

Я надеялась, что танцев с женихом больше не будет, но герцог был неутомим и пошел по второму кругу. Когда настала моя очередь, я снова выслушала порцию скабрезностей и отвечала, уже не сдерживая презрения, но господина Ланчетто это только забавляло. С огромным удовольствием я бы сбежала с этого богатого праздника, отговорившись недомоганием, но ожидался еще фейерверк. Я никогда не видела фейерверка, но слышала рассказы о нем. Огненные цветы распускаются в небе — удивительно! И мне очень хотелось хоть одним глазком посмотреть на это чудо.

Танец закончился, и мы с герцогом поклонились друг другу. Как и полагается по этикету, он проводил меня к тому месту, откуда пригласил (мой отец называл это — взял рюмочку, поставь обратно на полочку), и где должен был находиться дядя, но барон де Корн отлучился не понять куда, а герцог, похоже, не собирался прерывать общение.

— Посмотрим на фейерверк вместе? — предложил он, не отпуская мою руку.

— Не вижу в этом необходимости, — сказала я и пошевелила пальцами. — Отпустите меня? Булавка расстегнулась и страшно колет.

— Может, я помогу с булавкой? — герцог Ланчетто поглядывал на меня так многообещающе, что это уже само по себе казалось оскорблением.

— Наверное, нам надо объясниться, — сказала я доверительно и поманила его, чтобы наклонился, что он и сделал, поглаживая мою ладонь. — Вы мне не слишком нравитесь, — сказала я, — нет в вас ни смирения, ни божеского почтения. Если стану вашей женой, я уделю вашему перевоспитанию особое внимание. Есть хорошее средство для исправления прочного нрава — молитва, пост и воздержание. А если вы не удалите свою любовницу — госпожу Кавалли, я ее отравлю. Я знаю травы. Кстати, для смирения плоти, чтобы не впадать во грех, я знаю отличный рецепт чая на душице. Выпьете его — и месяца два будете думать только о небесах и молитвах.

Я думала напугать его, но герцог только блеснул глазами и зубами.

— Послушай и ты меня, апельсинчик, — сказал он, подражая моему тону. — Драконы всегда получают, что хотят, а я захотел тебя. Но тебе понравится, обещаю. Не пройдет и месяца, как я обращу тебя в свою религию.

— Вот это точно — вряд ли! — ответила я и задергала рукой. — Отпустите меня.

Некоторое время он потешался, удерживая мою ладонь, а потом резко разжал пальцы.

Это произошло так неожиданно, что я потеряла равновесие и отступила на два шага, налетев на кого-то спиной. Я больно ударилась позвоночником, как будто этот кто-то был сделан из камня, в глазах потемнело от боли, и тут же я получила хороший тычок в плечо.

— Глаз у вас, что ли, нет?! — раздался гневный окрик. — Какая вы неуклюжая!

Оглянувшись, я увидела слепого лорда Тристана — он проходил мимо, и это его я толкнула, а голос принадлежал его спутнице Милдрют, и она же толкнула меня — крепко, один раз, и второй. Сейчас она смотрела на меня со злостью, из черных глаз только искры не летели.

— Ничего страшного, все в порядке, — примирительно сказал лорд Тристан, шаря в воздухе перед собой. — Я же не развалюсь, в конце концов.

Милдрют поймала его руку, положила на сгиб своего локтя, и они пошли дальше. Некоторое время я слышала их разговор: «Девушка не виновата», — говорил лорд Тристан, а Милдрют недовольно возражала ему.

Я посмотрела на ухмыляющегося Ланчетто, испытывая желание выцарапать ему глаза, и чопорно сказала:

— Вы еще, может, и одержимы. Вам надо не только поститься, но и проехать по святым местам. А лучше — пройти пешком, босиком и в рубище, — после этого я юркнула в толпу гостей, стараясь затеряться среди приглашенных дам и кавалеров.

Я опасалась, что герцог будет преследовать меня, но этого не произошло, и вскоре я увидела его танцующим с Анной Божоле.

Дядя не появлялся, и я решила скрыться, от греха подальше, чтобы не искушать герцога. Кто знает этих драконов — может, они ищут набожных жен? Чтобы они уравновешивали их пороки.

Выйдя из общего зала, я проплутала коридорами и оказалась на открытой террасе, где произошло мое неудачное знакомство с лордом Тристаном и его воинственной Милдрют. Хотя, почему — неудачное? Все могло закончиться гораздо хуже. Цветочный горшок мог пробить господину голову, и тогда Милдрют свернула бы шею мне. Я усмехнулась, вспомнив, с какой горячностью она его защищала, и как нежно водила за ручку.

Проверив, нет ли рядом других цветочных горшков, я устроилась на перилах, наслаждаясь видом ночного моря. Луна уже взошла, и море походило на расплавленное серебро, отражая лунный свет каждой волной. Все же, удивительный край — душистый, свежий, пьянящий, как хорошее вино.

Я и в самом деле ощутила легкое головокружение, и сердце забилось, хотя мое-то сердце не было занято никем, и крышечка была не только закрыта, но еще и заколочена, и законопачена. Но разве можно остаться равнодушным, когда тебе девятнадцать лет, когда ты, наконец, обрела свободу, смотришь на подлунное море, а запах жасмина так силен, что кажется осязаемым — протяни руку и дотронешься до ароматного облака.

— Вот ты где, — раздалось из темноты, и на террасу вышел Ланчетто.

Мне оставалось только закатить глаза.

— Сбежала? — спросил герцог. — Показываешь характер?

— Честное слово, — сказала я со вздохом, — до вас с трудом доходит то, что пытаешься дать вам понять.

— Ты еще бодаешься, рыжая телочка, но я уже стреножил тебя, — сказал он, опираясь на перила. — Сопротивляйся, сколько хочешь, но ты станешь моей быстрее, чем думаешь.

— Посмотрим, насколько хорошо вы видите будущее, господин уличный прорицатель, — сказала я с издевкой.

— Посмотрим, — ответил он с простодушной улыбкой.

Я почувствовала подвох, но в это время начался фейерверк. Над садом взорвался сноп красно-оранжевых искр. Они вспыхнули ослепительно, а потом стекли с черных небес кровавыми подтеками. Запрокинув голову, я смотрела на это великолепное зрелище и пропустила момент, когда герцог Ланчетто напал на меня. Прихлопнув мне рот ладонью, он схватил меня другой рукой поперек туловища и в два счета утащил с террасы.

Герцог тащил меня, как паук муху, и хотя я сопротивлялась, но справиться с ним не могла — он и правда был сильный, как бык. Он почти придушил меня, но когда затащил в тупиковый полутемный коридор, хватку пришлось ослабить, и я тут же этим воспользовалась, укусив Ланчетто за руку.

Он зашипел и опять зажал мне рот, прохрипев в ухо:

— Кусаешься, злючка? Посмотрим, как запоешь потом!

Притиснув меня к стене, он сразу перешел к делу — принялся задирать мой подол. Я рвалась из его рук, как безумная, и в этот момент в самом деле словно потеряла разум — дикий, животный страх нахлынул и накрыл волной. Я обломала ногти, пытаясь поцарапать герцога, платье на мне трещало по швам, рукав уже болтался на нитках. Ланчетто начал злиться, потому что никак не мог скрутить меня. Наверное, он рассчитывал провернуть все быстро, а тут возня затягивалась.

Но я слабела слишком быстро — справиться с распаленным страстью мужчиной я не могла, и медленно, но уступала. Ланчетто почувствовал это и довольно осклабился — в полумраке его белые зубы хищно блеснули.

— Я же говорил, что ты станешь моей, — он-таки смог справиться с моим платьем, забросив его подол мне на пояс, и теперь жадно шарил рукой, отыскивая разрез на моем белье.

От злости и бессилия я заплакала, но тут раздался глубокий мягкий голос:

— Здесь кто-то есть?

Это был слепой лорд Тристан, и я замычала, и начала брыкаться из последних сил. Ланчетто при появлении свидетеля замешкался, и я, воспользовавшись этим, извернулась и снова укусила герцога, вцепившись в него от души. В этот раз получилось кровавее, и он зашипел от боли и ослабил хватку. Этого хватило, чтобы я оказалась на свободе. Я бросилась бежать, оттолкнув с дороги лорда Тристана. Вернее, я почти толкнула его, но в последний момент он неловко отступил в сторону, отыскивая рукой стену, и я промчалась мимо него беспрепятственно.