Предпоследняя правда - Филип Дик

Николас осознал еще кое-что. Рано или поздно — пусть даже это противозаконно — ему все равно придется подняться на поверхность.

Глава 3

Когда железобетонное лицо Тэлбота Янси — лицо человека, который выше их всех — наконец исчезло с экрана, и светящаяся поверхность вновь стала серой, комиссар Дейл Нуньес вскочил с кресла и объявил, обращаясь ко всем присутствующим:

— А теперь, ребята, ваши вопросы.

Слушатели оставались безучастными — в той мере, настолько это могло сойти с рук.

На правах народного избранника Николас встал и обратился Дейлу:

— Нам нужно провести совещание с правительством Эстес-Парка, — сказал он.

Откуда-то из задних рядов, чей-то голос — то ли мужской, то ли женский — резко спросил:

— Президент Сент-Джеймс, это правда, что Соуза умер? Я вижу здесь доктора Тай.

— Да, это правда, — ответил Николас. — Но он в глубокой заморозке, так что у нас еще осталась надежда. А теперь, друзья, давайте обсудим то, что сказал Протектор. Перед его выступлением вы видели взятие и уничтожение Детройта. Вам отлично известно, что мы не справляемся с планом — в этом месяце мы должны поставить двадцать пять «жестяных дев», а в следующем…

— В каком еще следующем? — перебил его кто-то из середины зала. В голосе сквозило отчаяние и безнадежность. — В следующем месяце нас уже не будет.

— Допускаю, — ответил Николас. — Но эту ревизию мы переживем. Позвольте напомнить вам кое-что. Первое взыскание — это снижение пищевого рациона на пять процентов. Затем нам начнут присылать призывные повестки, и только если эти меры не подействуют, к расстрелу приговорят каждого десятого — но не более. И лишь в том случае, если мы на протяжении трех месяцев не будем справляться с планом, нас, возможно — подчеркиваю, возможно, — закроют. Даже в этом случае у нас остается право обратиться в Верховный суд Эстес-Парка. Могу вас заверить: прежде чем подчиниться решению о полном закрытии, мы обязательно воспользуемся этой возможностью.

— А повторный запрос на замену главного механика уже направляли? — послышался еще чей-то голос.

— Да, — ответил Николас. Вот только на всем белом свете второго такого, как Мори Соуза, больше не сыщешь, подумал он. Разве что в других убежищах. Притом, что из… дай бог памяти, сколько их там всего? — из ста шестидесяти тысяч «термитников» в Западном полушарии ни в одном даже говорить не захотят о том, чтобы отпустить действительно стоящего главного механика. А для этого надо еще связаться хотя бы с несколькими из них. Вот, например, пять лет назад ребята из «Джуди Гарленд» — того «термитника», что к северу от нас, — пробурили горизонтальную шахту, добрались до нас и молили — буквально молили — одолжить им на время Соузу. Всего-то на месяц. Мы твердо сказали «нет».

— Отлично, — поспешил вмешаться комиссар Нуньес: по доброй воле никто вопросов по теме не задавал. — Проведем летучку, чтобы убедиться, насколько до вас дошли слова Протектора, — он ткнул пальцем в сторону молодой супружеской пары. — Что послужило причиной прорыва нашего защитного экрана вокруг Детройта? Встаньте, пожалуйста, и назовитесь.

Молодожены неохотно поднялись с мест, муж ответил:

— Джек и Мира Фрэнкис. Причиной поражения стало применение Нар-Демом новой ракеты-распылителя «Галатея Тип-3», действующей на субмолекулярном уровне. Я так думаю. Что-то вроде этого.

Он с несчастным видом уселся обратно и усадил супругу.

— Неплохо, — кивнул Нуньес — объяснение было вполне удовлетворительным. — А почему Нар-Дему временно удалось опередить нас в военных технологиях? — он окинул взглядом зал, выбирая следующую жертву. — Может быть, это вызвано промахами нашего руководства?

Поднялась женщина средних лет — явно старая дева.

— Мисс Гертруда Праут. Нет, скорее всего, руководство тут ни при чем, — выпалила она и плюхнулась обратно в кресло.

— Тогда в чем же дело? — произнес Нуньес, по-прежнему обращаясь к ней. — И будьте добры, мадам, прежде чем ответить, встаньте. Благодарю вас.

Мисс Праут неохотно поднялась.

— Может быть, это мы что-то упустили? — подсказал Нуньес. — Я имею в виду не наш «термитник», а всех нас, жителей подземелья, производителей военной техники, в целом.

— Да-да, — покорно, срывающимся голосом подтвердила мисс Праут, — Мы не сумели произвести… — она запнулась, тщетно пытаясь припомнить, что именно. Повисла напряженная, неловкая пауза.

Николас не выдержал.

— Друзья, мы производим основное орудие войны. Ведь «жестянки» могут жить в радиоактивных зонах, на территориях, зараженных самыми разными формами смертоносных бактерий, переносить воздействие вещества, разрушающего хлинэстеразу…

— Холинэстеразу, — поправил его Нуньес.

— …и только благодаря этому мы все еще живы. Этим устройствам, собранным в наших цехах, мы обязаны жизнью — во всех смыслах. Вот что хотел сказать комиссар Нуньес. Необходимо понять, почему мы должны…

— Я сам справлюсь, — негромко заметил Нуньес.

— Нет, Дейл. Позволь уж мне.

— Ты уже сделал одно непатриотичное заявление. Газ, который разрушает холин, изобрели американцы. А посему я приказываю тебе сесть на место.

— Ради бога, — возразил Николас. — Я отказываюсь подчиниться. Люди устали, и сейчас не место и не время для придирок. Смерть Соузы…

— Нет, как раз самое время, — заявил Нуньес. — Я учился в берлинском психиатрическом «Ваффен-Институте» под руководством самой миссис Морген — а там знают свое дело.

Он повысил голос, обращаясь к аудитории:

— Как вы все понимаете, наш главный механик…

— Знаешь, комиссар? — весьма недружелюбно крикнул кто-то из зала. — То есть пол-ком Нуньес, сэр… Давай мы дадим тебе мешок репы и посмотрим, сможешь ли ты выдавить из нее бутылку крови. Идет?

Люди в зале начали одобрительно перешептываться.

— Я же предупреждал, — заметил Николас, глядя, как комиссар, весь пунцовый от негодования, судорожно впился в свои конспекты скрюченными пальцами. — Может, все-таки отпустим людей по домам?

— Между избранным вами президентом и мной возникли некоторые разногласия, — громко объявил Нуньес. — Чтобы прийти к компромиссу, я задам всего один вопрос.

Он помолчал, обводя глазами зал. Присутствующие устало и со страхом смотрели на него. Толпа, которая только что объединилась, превратившись в агрессивное сканирующее существо, смолкла. Нуньес сделал их, потому что Нуньес — единственный в убежище — был не гражданином, а чиновником Зап-Дема. Ему стоит только скомандовать, и в «термитник» по шахте тут же спустятся полицейские — правда, люди, а не роботы. Но если у Броуза, паче чаяния, под рукой не окажется полицейских, то обитателям бункера придется иметь дело со штурмовой командой закаленных в битвах «жестяных дев».