Паутина - Даннил Филатов

На «вот» сержант обвел рукой разрушенные склады.

— Много погибших было? — Александр сразу же переключил тему, — ваши разбирали завалы?

— Я ж говорю, позже мы пришли. Слышал, двенадцать человек всего. А уж сколько именно тут — не готов доложить. Только она и осталась, наверно.

Следователь кивнул.

Они, наконец, добрались до службы. Филатова уже трясло крупной дрожью от пронизывающего холода. Ничего, здесь должно быть получше.

— Я вас тут подожду, разрешите? — проговорил сержант, — там жарко внутри, подышу воздухом.

— Хорошо, — Александр пожал плечами, — и попробуй без своих «разрешите», если можно.

— Принял, — кивнул ОПЗМовец.

Филатов поспешил зайти в постройку. После слов солдата он рассчитывал согреться, но внутри ждало только разочарование.

— Начальник службы тыла, майор Паули, — торопливо представился хозяин помещения, только увидев гостя, — извините, к нам трубу отопления перебило взрывом, но могу предложить чай. Вы по какому направлению?

— Направлению? — удивился Александр. Кажется, его тут ждали. Вернее, ждали, но не совсем его.

Тыловик говорил быстро, складно, много жестикулировал и в целом казался более человечным, чем все, кого встретил Филатов до него.

— Вы не из комиссии? — удивленно переспросил офицер, на что следователь только покачал головой:

— Нет. Меня зовут Александр Филатов, и я здесь по поводу исчезновения Агаты Лантратовой.

ОПЗМовец изменился в лице. Оживление начало стекать с него, как грязная вода.

— Агата, да. Была квартирмейстером и хорошей опорой. В кои- то веки мог на кого- то рассчитывать, — он погрузился в воспоминания, — себе на уме она немного, но в остальном — профессионал.

— У вас были хорошие отношения? — парень решил начать с базовых вопросов. Если этот человек и был в чем- то замешан, то скрыл эмоции умело.

— А у нас отношений и не было, как таковых. Давайте начистоту: вы же знаете, чья она дочь?

Александр раздраженно кивнул. Что за привычка — судить о человеке по его происхождению?

— Ну вот. Я, признаться, не люблю таких, кто сам себе место выбирает, кого проталкивают серьезные люди. Вот она пришла, говорит: интересно в передовом секторе работать. А глаза еще молодые, наивные! Так мне показалось… чаю? — тыловик неожиданно прервался и извлек из незаметной до этого момента ниши электрический чайник, за которым последовали две чашки.

Как бы ни хотелось отказаться, холод все же сказал решающее слово:

— Будьте добры, — все тело знобило. Если так продлится, то можно и слечь. Вот еще и для Вики работа прилетит — ухаживать за братом. Оно им обоим нужно?

Офицер с готовностью разлил чай на двоих:

— Больше ничего предложить не могу: весь десерт отдали в госпиталь после бомбежки. Считаю, там нужнее.

— Что вам показалось? — уточнил Александр, сделав крохотный глоток. По горлу разлилось приятное тепло.

— Мне показалось, что она просто ищет новых ощущений. Ну, молодость играет в заднице. Вот и накидал ей работы по горло: все поставки — её. И продовольствие, и ГСМ, и вещевое довольствие. Врать не буду, сам только на документах сидел. А она ничего, справилась. Не побежала жаловаться папе, ничего.

Филатов пропустил последнее мимо ушей. В памяти всплыл недавний разговор с дежурным по штабу.

— А потом — сами знаете. Закидали нас бомбами, сволочи. И все. Нет у меня теперь правой руки. И левой нет. Одна голова осталась. Очень была девчонка способная, очень. Жаль, что так все закончилось.

Александр задумался. Обжигающе- горячий чай способствовал размышлениям. На первый взгляд — ничего полезного он сейчас не узнал. Но кто знает, кто знает.

— Я слышал, что у неё тут много ухажеров было, — произнес Филатов, — подскажите, с кем можно было бы переговорить?

Паули почесал подбородок:

— Да много, много с кем. Я же так пофамильно не скажу. Да и она работала почти всегда, вот это могу сказать наверняка.

— Вы все- таки постарайтесь вспомнить, хорошо? — вежливо попросил следователь, — и напишите список.

— Как смогу, обязательно, — уклончиво отозвался офицер, — дел много, видите. Я же теперь сам остался на хозяйстве.

— Заранее спасибо, — это Филатов произнес настолько мягко, насколько мог, — я еще сегодня общался с вашим полковником… секунду. С начальником штаба. Он хотел, чтобы вся моя работа закончилась побыстрее, и ничто ее не тормозило. Так что давайте сделаем все быстро. В чем проблема?

По лицу тыловика тут же пробежала тень. Кажется, Александру удалось нажать на нужные точки.

— Вас понял. Всё будет минут через тридцать, — покачал головой ОПЗМовец, — успехов вам в расследовании.

Не сказав больше ни слова, парень поспешил удалиться.

Они с терпеливо дожидавшимся его сержантом быстро добрались до завала на месте бывшего склада. Всего одно, даже не прямое, попадание бомбы превратило целый ангар в бесформенную груду камней. Где- то среди кирпичей и раскуроченного бетона угадывались очертания того, что хранилось в этом складе. Однако выцепить взглядом что- то определенное Александр никак не мог.

— Посмотри вот тут, — он указал солдату на что- то непонятное. Тот стащил в сторону перекрытие, отодвинул лист металла.

— Ого! — Полянский присвистнул, обнаружив три стальных ящика, — неплохо.

Филатов не сразу уловил суть:

— Что это?

— Вот, смотрите на маркировку. Кажется, рации. Связисты весь запас тут держали.

Следователь тяжело вздохнул. Нет, имущество связистов его интересовало в последнюю очередь.

Сержант с любопытством взломал один из ящиков. Достал небольшое переговорное устройство, повертел в руках и чем- то щелкнул.

— Рабочие. Я думал, тут хер что выживет.

Если сохранилась электроника, мелькнула мысль, то и человек мог бы выжить. По крайней мере, в теории.

Они метр за метром прочесывали развалины. Время шло час за часом, обед остался позади. Холод вновь начинал сковывать движения, но Филатов держался. Да и работа, пусть созерцательная, всегда лучше простого ожидания.

Однако когда боец окончательно устал, Александр и сам подключился к осмотру. Хоть бы один какой- то след, пятно крови.

Ничего. А может, есть, где- то под сантиметровым слоем пыли.

— А что тут было после бомбардировки? Кто- нибудь поднимался? — озвучил он свои мысли.

— Как положено, через тридцать минут после последней бомбы. С предварительной доразведкой! — отрапортовал Полянский, тяжело дыша.

— Как думаешь, она могла сама выбраться и уйти куда- то?

— Э… зачем? — на лице бойца появилось непонимание, — санчасть здесь. Там — линия фронта. Там — наши позиции, но до них двенадцать километров. Ну а там — лес, вроде. Чего ей там делать?

— В состоянии шока… — начал было Филатов, но непонимание в глазах солдата ответило ему красноречивее любых слов.

Хотелось выругаться. А еще сильнее — снова затянуться сигаретой.

Нет. Злоупотреблять не стоит. Две за день, три