Горелом - Юлия Сергачева

Так, служебные помещения, кажется, туда… Извини, дракон, наступлю на хвост.

— Обратите внимание! — гаркнули прямо над ухом.

Посетители, послушные команде, обратили взгляды к распахнувшему крылья грифону слева от лестницы. От возгласа, кажется, даже сам уставший грифон обратил на себя внимание и вспомнил, что «подобные существа ранее населяли заповедник и наводили ужас на всю округу…», а не сторожили таблички с запретом на курение, употребление в Замке мороженого, напитков, хлебобулочных изделий и подробным планом замка.

— …обратите внимание, что башни Замка помечены разными цветами. Зеленые — безопасные, желтые — условно безопасные…

— Как это?

— Вы можете туда пойти, если пожелаете, но администрация Замка не несет ответственности за вашу жизнь. Есть еще условно недоступные, помеченные синим и полностью недоступные, помеченные черным.

— Что значит «условно недоступные»?

— Это те, в которые вы можете проникнуть при некоторой сноровке или, скажем, наличии альпинистского снаряжения. Большинство из них доступны только через другие башни, некоторые из которых, в свою очередь, могут быть блокированы, — терпению экскурсовода не было границ. Они привыкли.

— Также есть закрытые и запретные зоны. Закрытые — перечеркнуты. Это временный запрет, в связи с реставрацией или научной работой, что ведется на территории Замка. Запретные башни помечены красным. Туда доступ строжайше воспрещен.

— А что будет?

— Все что угодно, — многозначительно пообещали в ответ. — Вот в прошлом году один умник отошел от группы, так его больше и не видели… Только до сих пор слышно, как он зовет на помощь из разных окон.

— Байка поди, — неуверенно усомнился любопытный.

— А вы вечерком заходите, когда народ разойдется — сами услышите.

Притихшие туристы сбились в кучку. Один-два боязливо попятились к выходу из Замка.

— За дополнительное вознаграждение вы можете нанять личного проводника! — понеслось вслед дезертирам.

Сплошной поток туристов рассеивался, затекая на лестницы и под арки. Посетители охотно заглядывали в Стеклянную башню — солнечную, приветливую даже по ночам, собранную из секций цветных витражей. Зато почти не ходили в Змеиную, хотя название свое она получила всего лишь потому, что возвел ее некий лорд Ужеед, победитель Царя Змей.

— А это одно из знаменитый «памятных» зеркал из Серебряной башни, — отстреливалась заученной заготовкой белокурая девица, в центре изрядной толпы слушателей. — Их изготовил в давние времена по заказу Тисового герцога легендарный маг Озлот, и в них при определенных условиях можно увидеть прошлое. Поначалу зеркало было одно большое, но позже герцог повелел разрезать его на части и раздарил врагам и друзьям, чтобы потом, заполучив обратно, выведывать их секреты…

— И что за условия?

— Теперь этого уже не узнать.

Тусклый серебристый обломок зеркальца в простой раме особого почтения не внушал. Отставший от экскурсии подросток глянул с любопытством и поцарапал краешек пальцем. Удалился явно разочарованный. Хорошо хоть жевательную резинку не прилепил.

…У каменного льва с отбитым ухом переговаривались двое служителей в форме. Тот, что повыше, с пшеничными усами, сердито ворчал:

— Опять, небось, полиция заявится, будут всюду нос совать.

— Работа у них такая, — нейтрально отозвался второй служитель, пожилой и приземистый, провожая неодобрительным взглядом шумную компанию школяров.

— Да оно понятно, только спасенья ж от них нет! Открой им то, открой им се. Я уж замаялся объяснять. В последний то раз ордер мне под нос сует, мол, распоряжение господина градоправителя! А по мне хоть самого Герцога!

— Ты это… про Герцога-то потише.

— Да я и ничего. Просто не понимают они, что хоть с чьего позволения, а все равно не все им вскроешь. Ну, допустим, Чумную башню они размуруют, коли так неймется. Их проблемы, да санэпидемстанции. А Черную как вскрыть? А уж про Беглянку я вообще молчу…

— Вот и молчи. Наше дело подневольное, куда скажут, туда и отведем. А новый следователь такой въедливый, что и в норы Мышиной башни влезет, чтобы своего маньяка сыскать.

— Ну, так я ж не против. Только и они пусть поймут!

Зоркий служитель углядел мальчика с пирожком и спикировал на жертву, как достойный продолжатель традиций «наводящего ужас» грифона:

— Сказано же — нельзя! — он выдрал недоеденный пирожок из рук оторопевшего нарушителя. — Опасно для жизни!

Пацан ошалело заморгал и торопливо сбежал, вытирая замасленные ладони о штаны. Пожилой служитель перевел гневный взгляд на Яна, не усмотрев в его руках опасных для жизни печеных изделий, смягчился:

— Вы что-то хотели?

— Я ищу Авана Бугга. Он сотрудник музея.

— Вам прямо, две лестницы вверх, одна вниз, через Перепелячью башню до Гнилой, там увидите, — служитель неопределенно махнул рукой, а сам засеменил к выходу, держа пирожок с осторожностью сапера, несущего гранату без чеки.

Теперь понятно, почему Пьетр не пожелал снова соваться в Замок. Словно перейдя невидимую, но отчетливую границу, Ян вдруг ощутил, как на него обрушилась странная тревога. Все, вроде бы, то же самое. Даже посетители прежние, бестолково бродят по переходам. Ну, разве что их стало заметно меньше, все сбились в стайки, и одиночек нет совсем. Но беспокойство не отпускало. Хуже того, оно разрасталось, растекаясь, словно отравленная кровь по жилам. Стало душно, воздух сгустился и почернел…

— Вам плохо? — обернулось чье-то участливое лицо.

Ян не слишком вежливо отмахнулся, грубо оттолкнув доброхота, и устремился прочь из полутемного зала, к свету, словно ошалевший мотылек. Вверх, по ближайшей лестнице… Рассохшаяся дверь поддалась тяжело, скрипнув коваными железными петлями. Солнце ударило в глаза. Рванувший навстречу ветер нес запах реки и бензина.

Несколько минут Ян стоял, судорожно вцепившись в каменный зубец барьера, огораживающего смотровую площадку башни, и пытался отдышаться. Даже здесь, наверху ощущение катастрофы, кромешного гибельного ужаса отпускало с трудом. Смотреть за спину не хотелось. Казалось, что вместо древних, незыблемых стен там обнаружится насквозь прогоревший остов, готовый рухнуть от малейшего дуновения.

…Снова скрипнула дверь, впуская хихикающую парочку подростков. Краем уха Ян слышал, как они разочарованно шушукаются: «…Ну вот, откуда его принесло, никто ж сюда не ходит?.. Пойдем лучше на северную башню?.. Там ветер!..»

А это которая из башен? Если судить по высоте и ракурсу, то скорее всего Мышиная. Щели кладки забились землей и там белели мышьи розы — размером с ноготь, исключительно колючие цветки.

Внизу рассыпался Старый город, откатившийся от подножия замка на безопасное расстояние. Маячила пузатая Колокольня, вздымал зубчатый свод Четырехглавый Дворец, с севера на восток текла река Серебряна, перехваченная скобой большого моста. Почти сразу за большим мостом река раздваивалась, огибая длинный, вытянутый остров. К основной части Старого города его пришивали стежки четырех мостов поменьше. Правда, один из них, знаменитый Звериный, недавно лопнул… Ян вздохнул, отводя взгляд. На противоположном берегу расползалась до горизонта новая часть Белополя, пригвожденная к набережной длинным шпилем городской Ратуши.

Белополь с высоты птичьего полета напоминал знак бесконечности, в каждой петле которого главенствовали с одной стороны — Замок Тысячи башен, с другой стороны — городская Ратуша, а большой мост схватывал этот бант пряжкой.

«…Да не уйдет он никуда!» — негодовали за спиной все громче. — «Небось, турист, вон как таращится…» Дверь сердито вякнула.

Ну что? Может, тоже пора делом заняться?

Ян с опаской вернулся в стылый полумрак замковых недр… Да, неприятно. Страх ушел, но осталось ощущение болезненной напряженности, будто касаешься гнилого зуба в воспаленной десне. Так и мнится, что сейчас прошьет болью, как током, насквозь. Но какое это все имеет отношение к нему самому?! Да, горелом чувствует беду, но ее уже не отвести. Она уже случилась. И горелом здесь бессилен…

В голове тупо и тяжело пульсировало.

В округлом зале, занимавшем все поперечное сечение башни, толклось совсем немного людей. Стрельчатые окна наверху пропускали свет строго очерченными потоками, и каждый из них в определенное время суток лучше всего освещал только одну картину на стене. Сейчас это был некий герой в бронзовом шлеме. Но зрители столпились у другого холста, где на небольшом, темном полотне скорчился среди камней угрюмого вида человек. Весьма неприветливая картина. Мало кому нравится, но всегда привлекает внимание.

— А что он делает?

— Душу ищет. Ведьма его душу скрала и запрятала в камнях, а потом сверху замок возвели и тысячу башен, чтобы обмануть того, кто за душой придет.