Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека - Василий Бабков

Политики и евгенисты сотрудничали в двух законодательных кампаниях: введение законов о евгенической стерилизации и атака на политику открытых дверей – попытки законодательно уменьшить иммиграцию менее желательных этнических групп.

Фокусом негативной евгеники стала «индианская идея» (по штату, где впервые был принят закон): принудительная стерилизация лиц, которых суд признавал, подчас на произвольной основе, нежелательными для общества. К 1935 г. законы о принудительной стерилизации были приняты в 26 штатах США (еще в 10 ожидали принятия, и только 12 штатов этот закон отвергли). В Калифорнии к 1935 г. было стерилизовано на этой основе 12 000 человек [28] . В Индиане был также запрет на браки эпилептиков.

В 1921 г. в Конгрессе США была предпринята первая попытка ограничить иммиграцию (из-за экономических трудностей после Первой мировой войны). Она провалилась, так как экономические аргументы были недостаточны для многих американцев, чтобы отказаться от длительной моральной приверженности к открытой иммиграции. В 1921–1924 гг. шла активная евгеническая пропаганда (руководимая Бюро и Лафлином), и в 1924 г. Конгресс принял закон об ограничении иммиграции из Европы (в 1880 г. уже был принят закон об ограничении иммиграции из Китая) – «the Immigration Restriction Act» («the Albert Johnson Act»). К 1924 г. евгенисты дали рациональное обоснование, которое сделало прохождение билля морально приемлемым. Этот закон селективно ограничивал иммиграцию, он был направлен против иммиграции из Южной и Центральной Европы и Средиземноморья, включая Балканы. Наиболее нежелательными были негры, цыгане и евреи. Иммиграция из Германии и Скандинавии или Англии ограничивалась не так строго, то есть закон следовал правилу skin color line, линии цвета кожи (правило введено в многократно переиздававшейся в 1918–1933 гг. «Applied Eugenics» Пола Попеноэ и Роузвелл Джонсон).

Вскоре после начала Второй мировой войны произошла трагическая история, связанная с Актом Джонсона. В 1940 г. большая группа германских евреев, в надежде воссоединиться с родственниками в США и спастись от угрозы концлагеря, зафрахтовала пароход «Сент-Луис» до Нью-Йорка. Служба иммиграции и натурализации США запретила им въезд в страну на основе закона 1924 г. и вернула пароход с пассажирами в Германию, прямо в руки нацистов [29] .

В 1933 г. в нацистской Германии был принят Нюрнбергский закон, запретивший браки между арийцами и евреями; а вслед за ним закон о принудительной стерилизации. Насильственной стерилизации подвергались душевнобольные немцы – ради очищения расы. Но когда закон перестал применяться, тотчас был восстановлен изначальный уровень душевнобольных в населении.

В Дании закон о принудительной стерилизации был принят еще раньше, в 1929 г., затем, после Германии, в Норвегии – в 1934 г., в Швеции и Финляндии – в 1935 г., в Исландии в 1938 г. [30] .

Британский парламент обсуждал с 1934 г. закон о добровольной стерилизации, он был окончательно отклонен в 1939 г.

В 1997 г. в Швеции, за год до парламентских выборов, приключился скандал, вызванный расследованием законов о принудительной стерилизации. Журналист М. Заремба объясняет, что он не стремился проводить параллели между шведским и нацистским законодательствами, хотя «они отличаются только в деталях». В тот период в обществе преобладала мысль о том, что люди «плохого качества» существуют во всех слоях общества и среди представителей всех рас и национальностей, но что их размножение является тяжелым бременем для государства. Журналиста интересовал вопрос: к чему может прийти прогрессивное общество, которое интересуется только результатом, не думая о моральной стороне вопроса.

Расследование касалось только практики шведских социал-демократов, но публикация статей вызвала полемику об аналогичной практике и в других странах Северной Европы. 26 августа норвежское министерство здравоохранения официально признало, что в Норвегии в 1934–1976 гг. было принудительно стерилизовано около 2 тысяч граждан, в основном с умственными отклонениями. Большинство случаев стерилизации пришлось на 1966–1976 гг. В Финляндии закон о широком применении подобной практики был отменен в 1970 г., но новый закон того же года допускает стерилизацию в случае тяжелых умственных отклонений. Финское правительство признало, что ему известны 1400 случаев принудительной стерилизации, тогда как исследователь университета Тампере, цитированный газетой «Хельсингин Саномат», говорил об 11 тысячах, уточняя, что в их число входит 4 тысячи женщин, которые хотели сделать аборт и во время операции против их воли были окончательно стерилизованы.

В Швеции в 1757 г. был принят первый закон, воспрещавший браки эпилептиков, более современный вариант принят в 1915 г. Впервые проект закона о принудительной стерилизации был предложен социал-демократами в 1922 г. и принят в 1935 г. при широкой поддержке общественного мнения, запуганного размножением социально опасных элементов. К этому времени евгенические законы были приняты в Дании, нацистской Германии, Норвегии, одном из кантонов Швейцарской федерации и Эстонии. Отмена подобных законов проходила, как правило, без лишних парламентских дебатов, без общественного осуждения. После их отмены все жалобы и требования компенсации со стороны жертв принудительной стерилизации отвергались судами под предлогом, что это проводилось в рамках существовавших законов.

После публикации статей М. Зарембы правительство Швеции пообещало создать комиссию, чтобы «провести широкую экспертизу всех легальных, социальных, медицинских и исторических аспектов программы принудительной стерилизации», но в целом публикация получила более широкий отклик за пределами Швеции, чем в самой стране («в Швеции, – удивляется Заремба, – если избавляются от какого-либо маргинала, то, в принципе, никто не выражает протеста»). Парижская газета «Либерасьон», откликнувшаяся на эту тему, опубликовала репортаж из США, которые были центром политики и практики принудительной стерилизации задолго до нацистской Германии. По данным Ф. Рейли, автора книги «История принудительной стерилизации в США», в 1907–1960 гг. по решению суда в американских больницах было проведено 60 тысяч операций по стерилизации «нежелательных» лиц (умственно отсталых, алкоголиков, сексуальных преступников и т. д.). Соответствующие законы существовали в 32 штатах и были отменены в 1973 г., но ни один из штатов не признал, что эта практика была преступлением против людей. В последнее время, писала «Либерасьон», в некоторых штатах вновь рождаются законопроекты, предлагающие преступникам стерилизацию в обмен на сокращение срока заключения или бедным в обмен на предоставление финансовой помощи [31] .

К середине 1930-х гг. магистральное евгеническое движение старого стиля, связанное с расизмом и стерилизацией, начало увядать (конгресс 1932 г. собрал менее 100 человек), а генетики стали строить реформаторскую евгенику. В 1939 г. Carnegie Institution изменил наименование Eugenic Record Office на Genetic Record Office и уволил Лафлина. К 1940 году бюро было закрыто. Чикагский журнал «Eugenics Quarterly» получил название «Social Biology».

В США и Британии была с середины 1930-х годов реформаторская евгеника, без расистских и антииммигранских эксцессов американской евгеники старого стиля [32] . (Русское евгеническое движение 1920-х годов сопоставимо только с более поздней реформаторской, но не с одновременной магистральной евгеникой.) Реформаторская и новая генетика и рождение медицинской генетики на Западе – темы куда более интересные, чем американская евгеника старого стиля. Нам пришлось бегло остановиться именно на ней, так как идеологические атаки советского Агитпропа второй половины 1930-х годов на русскую медицинскую генетику (и отошедшую в историю русскую евгенику) оправдывались ссылками на те моменты американской магистральной евгеники и близкой к ней нацистской расовой гигиены, которые не отвечали моральным чувствам большинства советских граждан.

Перейдем к характеристике сцены, на которой разыгралась пьеса русского евгенического движения и русской медицинской генетики.

Русская сцена евгеники

В ноябре 1918 г. Велимир Хлебников приехал в Астрахань, попал на открытие Высшей вечерней народной школы при новом Краевом университете и откликнулся на это событие заметкой в газете «Красный воин» 28 ноября 1918 г.:

«Пусть все, кто видел храм науки в узкую щель, войдут в его широко распахнутые двери! Какие бы скачки ни делал путь мировой свободы, ничто не может грозить таким памятникам рабочего права, как только что открытый вечерний храм науки. Здесь путь, взятый рабочей властью, безошибочен…

«Вести из будущего» осаждали сознание. Невольно мысль переносилась в будущее, когда рука рабочего построит подводные дворцы для изучения глубин моря; на горе Богдо гордо подымется замок для исследования неба Лебедии – осада человеческим разумом тайн звездного мира; бесчисленные колодцы, вырытые в пустыне, покроют сыпучие пески садами и зеленью…