Договор - Андрей Арсланович Мансуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, Анатолий отказался назвать ему как число, так и фамилии тех, кто застолбил ночи после него: «коммерческая тайна!».
В третьей комнате явно раньше жила прислуга: тут имелся и ящик для дров — весьма объёмный, если честно! — и скамейки, простые, потемневшие от времени, и столы — явно рабочие, и табуретки: всё верно, чтоб не рассиживались, откинувшись. Комнатёнка была маленькая, и закрыв снаружи её дверь, Михаил Давидович подумал, что она — действительно для слуг: вон: лестница совсем рядом!
Лестница с помпезно-резными балясинами вела и наверх — на третий! — и вниз — на первый. Логично, конечно. Михаил Давидович смутно помнил из лекции, что престижные спальни, и комнаты владельцев и гостей находились на втором, чтоб дворянам не мешали запахи и звуки из обширной кухни в полуподвале. И чтоб было потеплей: все камины располагались на втором же этаже. А вот сами комнатки казались странно маленькими. А расстояние между дверьми, вроде… А, всё верно: где-то же должны находиться помещения для размещения «сюрпризов»! А где это делать, как не в подозрительно толстых стенах между гостевыми, с потаёнными каморками?!
Памятуя и о том, что на первом действительно остались помещения вроде «технических», разные лакейские, каптёрки, и кладовки, Михаил Давидович решил пройти ещё раз по третьему этажу. Тот, как он помнил, предназначался для не слишком высоко ценимых, но многочисленных гостей хозяев Шато. Ну, и для всяких там гувернанток, горничных, лакеев, поваров, камердинеров, и прочей обслуги.
Всё верно: никакого такого красивого или оригинального интерьера у здешнего коридора не имелось: всё строго, функционально. Без картин или гобеленов. Да и комнатки ни размером, ни убранством не поражали: маленькие, низкопотолочные… Даже без обоев: простая штукатурка! Пусть и крашенная в приятные пастельные цвета. Мебель — строго функциональна: кровати узкие, стулья — простые…
Однако он обратил внимание, что камеры в четырёх углах каждой из пяти здешних комнат, и коридора, имелись везде и здесь.
Ну, слава Господу! А то он уж начал было беспокоиться, что его «вояж» пройдёт незамеченным.
Нет, конечно, Михаил Давидович понимал, что раз Анатолий обещал «проследить лично», то именно так, скорее всего, и сделает. Но пока Хозяину «порадовать» гостя нечем: ни одного, даже самого «задрипанного» призрака, не попалось! Так что свирепо взглянув в объектив ближайшей камеры, Михаил Давидович проследовал к лестнице. По которой, собственно, они сюда и пришли из библиотеки, находившейся, как и обеденный зал, на первом, в центральном корпусе.
Спуститься он решил сразу в подвал. Пыточный. Помнил, что тот как раз под соседним, тоже жилым, крылом, и располагался.
В центральной же, длинной и высокой, части замка имелись залы для торжеств и официальных приёмов: огромные обеденные, и на втором этаже — залы для танцев. Там под потолком имелись даже антресоли: для музыкантов. И, конечно, огромные окна, почти до пола, и гигантские зеркала в противоположных стенах: вероятно, чтоб вальсирующие, или «минуэтирующие» дамы могли «в процессе» изучить себя «со стороны», и внимательно: всё ли в порядке с навороченной причёской, или — с чудовищно пышным кринолином, или изящно выгнутой затянутой в узкий корсет талии… Да и румяна: не слишком ли толстым слоем наложены?
Фыркнув, и поняв, что сердится без причины, Михаил Давидович проследовал по длинному залу к противоположному выходу: помнил, что там, за дверью, имеется проход в другое боковое крыло. То, под которым как раз — пыточный подвал. Пока шёл мимо абсолютно чёрных сейчас окон, и зеркал, отражавших его недовольную физиономию с пылающими рядом тремя свечами, вздыхал: одиноко, да. Пустынно, да. Тихо. Но — вовсе не страшно! Скорее, тоскливо.
Но…
Показалось?!
Пришлось вернуться на три шага, и снова взглянуть в одно из огромных зеркал.
Нет — точно показалось! Что там, за гладкой стеклянной поверхностью стоит, скрестив волосатые мускулистые руки на обнажённой груди, человек в кожаных штанах и сапогах, и красной маске палача!
Нету там никого! Но…
Михаил Давидович снова фыркнул: а здорово Анатолий это придумал! Если там — просто стекло, за ним ничего не стоит действительно — поставить мужика в костюме средневекового пыточных дел мастера, а когда клиент вернётся — снова дать ток, или выключить свет в комнатёнке, и стекло превратится в обычное зеркало! Или вообще — поместить там фото. Или голографическую проекцию. Просто и эффективно!
Наконец он заставил себя перестать пялиться в своё отражение, и двинуться, куда наметил. В оставшиеся зеркала просто не смотрел.
Когда вышел из зала, до него донёсся словно отдалённый и истеричный смех: кажется, экскурсовод упоминал спятившую Изабеллу, жену четвёртого хозяина? Дурацкий и истерический смех которой люди, вроде, слышат, но вот её саму никто не видел никогда!..
Лестница в подвал, где содержались особо досадившие хозяевам замка узники, и где пытали тех, из кого нужно было добыть какие-то сведения, была узкая, только-только пройти одному, камни, из которых слагались стены и ступеньки — выкрошившиеся, почерневшая известь из щелей кое-где повыпала. Михаил Давидович подумал, что «профи», монтировавшие тут всё, поработали на совесть: действительно: словно кладке лет шестьсот. Но вот сорок две ступени и закончились.
Теперь остаётся отвалить многопудовую и здоровенную дубовую дверь, трёхдюймовые доски которой скреплены, как водится, толстенными медными полосами с надраенными медными же петлями и заклёпками, и войти.
Чтоб справиться с нагло застрявшей на полдороге дверью, Михаилу Давидовичу пришлось поставить подсвечник в двух шагах за спиной: чтоб не мешал. Но и с помощью обеих рук отворить упрямую створку удалось с трудом, пыхтя и приподнимая: просела монументальная «мебель» от времени. Недосмотр? Монтировщиков? Или — «план»? Анатолия?
Э-э, не так это важно. А вот взглянуть на всё это дело, развешенное по стенам, и стоящее посередине на каменных плитах низкого помещения, одному, и — при свечах, интересно. А заодно хотелось и проверить: произведёт ли оно более гнетущее впечатление, чем вечером? При фонарях и лампах экскурсовода и Анатолия.
Произвело. Более того — теперь, когда вокруг царила буквально звенящая тишина, сверху давил потолок, расположенный, как он знал, на глубине пятнадцати метров ниже уровня земли, и с ним рядом никого
