Изгнанница. Клятва рыцаря - Рикарда Джордан

Герлин обрадовалась и растрогалась и сразу же надела украшение. Ее приданое практически полностью состояло из одних платьев и тканей, которые еще ее мать привезла с собой в Фалькенберг. Сама Герлин почти ничего не приобрела. Правда, вскоре после того, как она дала согласие на брак, прибыл сундук, полный роскошных шелков и парчи из Аль-Андалуса, тончайшего полотна и дамаста, а также расшитых золотыми нитями и усыпанными полудрагоценными камнями поясов с золотыми пряжками. К сундуку прилагалась записка от Соломона из Кронаха. Для него было честью отправить будущей супруге его подопечного Дитриха «несколько скромных образцов тканей», которые привез его брат Яков из дальних стран. Часть их могла пригодиться для пошива свадебного наряда.

Герлин была в восторге от полупрозрачного синего, нежного дамаста и сразу же принялась кроить из него платье, однако скорее не для свадебной церемонии, а для первой встречи с будущим юным супругом.

Перегрина из Фалькенберга тем временем мучили другие заботы. Перед ним стояла проблема, как обеспечить дочери и сыну достойный эскорт, ведь на самом деле крепость располагала лишь несколькими рыцарями.

Фалькенберг находился на краю Верхнего Пфальца, владения были скромными, однако приносили достаточный для жизни доход. Перегрин жил в мире как со своими соседями, так и с пфальцграфом. Тот никогда не требовал от Перегрина подтверждения ленной зависимости. Поэтому владелец крепости не содержал рыцарей больше, чем было необходимо, а странствующих рыцарей Фалькенберг не слишком привлекал, поскольку служба у Перегрина не сулила больших перспектив. Там, где не было войн или междоусобиц, невозможно было получить лен: в таких местах не проводились турниры, в ходе которых можно было привлечь к себе внимание нужных господ.

Так что Перегрин держал при крепости небольшую группу немолодых рыцарей, которые уже давно не надеялись снискать славу. Без земли они не могли заключить достойный брак, но у многих были возлюбленные из служанок или дочерей крестьян, которые взамен на скромные, но постоянные знаки внимания безропотно производили на свет и воспитывали детей в кухнях и подвалах крепости. Было ясно, что вряд ли кто-то из рыцарей желает променять свое надежное место и семью в Фалькенберге на службу в Лауэнштайне. Герлин не слишком обрадовалась заявлению отца.

— Дитя мое, я могу предоставить тебе только двух рыцарей, — с сожалением сообщил он. — Однако я все-таки расстанусь с самым лучшим из них, Леоном из Гингста. Ты ведь знаешь, он был оружейным мастером Рюдигера и желает сопровождать своего подопечного — к тому же у него будет больше возможностей снискать славу и признание. Господин Адальберт также заявил, что поедет с тобой. Он уже не молод, но все же попросил разрешения отправиться в Лауэнштайн. Он привязан к тебе всей душой!

Герлин нахмурилась. До этого момента старый рыцарь никогда не выявлял признаков особого уважения к ней. Она предполагала, что, скорее, его терзают угрызения совести. Господин Адальберт был человеком старым, однако все еще считался рыцарем без страха и упрека. Наверняка он считал неправильным оставаться на содержании у владельца крепости и сейчас ухватился за возможность с честью покинуть Фалькенберг. В Лауэнштайне он обязательно нашел бы случай прислужить Герлин в незначительных вещах. Он мог бы обучать ее сыновей верховой езде и вырезать с ними первые мечи из дерева, выполнять ее личные поручения и сопровождать ее в поездках по владениям или милосердным делам. Дорога к ближайшему монастырю была не настолько опасной, чтобы для поездки нужно было созывать молодых воинов.

В любом случае, Герлин ничего не имела против господина Адальберта. В его преданности она не сомневалась. А вот с господином Леоном дело обстояло иначе. До этого момента Герлин скрывала свою неприязнь к оружейному мастеру Рюдигера. Поскольку ее брат больше в нем не нуждался, она решила не обращать внимание отца на его недостатки. Она втайне надеялась, что, когда его услуги уже будут не нужны, рыцарь сам подыщет себе занятие в другом месте. И ей совсем не нравилось то, что он намерен служить при ее дворе, прикрываясь ее именем.

— Отец, вы хотите сказать, что я вполне могу положиться на вассальскую преданность господина Леона? — осторожно спросила она.

Перегрин пожал плечами.

— Разве у тебя есть причины в этом сомневаться, дитя мое? — поинтересовался он. — Разумеется, господин Леон не относится к тем, кого королева Алиенора назвала бы «гордостью рыцарского сословия». Насколько я знаю, он ни на лютне играть не умеет, ни ноту верно пропеть не может. Однако он умелый воин — успел отличиться не в одном турнире до того, как прибыл к нам.

Герлин хотела было возразить, что ей безразлично искусство пения Леона. Ее больше беспокоило то, что рыцарь не умел ни писать, ни читать и свысока смотрел на тех, кто этими умениями обладал. Вдовам и сиротам, священникам и монахиням не следовало особо рассчитывать на его защиту — Леону из Гингста внушали уважение только люди грубой силы. Будет ли он преданно служить такому юному господину, как Дитрих? Юноше, чьим ближайшим советником был еврей и, возможно, вскоре станет более зрелая супруга?

До этого момента господин Леон не выказывал особого почтения к Герлин, и, насколько она знала, у него не было дамы сердца, под чьим знаком он отправлялся бы в бой. Служение прекрасной даме — очень важная добродетель при «дворах любви», которой рыцари отдавались с рвением, — также, казалось, мало его интересовало. Однако это были не те аргументы, которые могли бы переубедить Перегрина.

— Вот как, Герлин! Значит, тебе не очень-то нравится юный рыцарь, — продолжал владелец крепости, не дождавшись ответа Герлин. — Но дело в том, что у нас не так много достойных рыцарей. Или ты желаешь въехать в Лауэнштайн в сопровождении стариков и оруженосцев?

Герлин нечего было на это возразить. Все-таки она надеялась, что Дитрих или господин Соломон предоставят ей боеспособный эскорт для путешествия по Франконскому лесу. Отправляться в многодневную поездку одной с Адальбертом, Леоном и Рюдигером, к тому же еще и с сундуками, полными приданого, казалось ей не слишком разумным. По пути находились замки рыцарей-разбойников, которые простые грабители обходили стороной.

Но пока она могла не беспокоиться об этом. Господин Соломон дал ей месяц на то, чтобы она собрала свое приданое. Затем небольшое сопровождение, состоящее из четырех хорошо снаряженных рыцарей и двух оруженосцев, должно было прибыть в Фалькенберг.

Перегрин приказал позвать Герлин, как только гонцы сообщили, что мужчины приближаются к крепости. Девушка как раз должна была принять только что привезенную древесину, необходимую для починки конюшни и сараев после зимы. Она пришла в покои отца прямо из сторожки. Герлин вспотела, ее накидка была в опилках.