Глиняный папуас - Геннадий Гор

— Отец Громова, — сказал Витька, — действительно совершил открытие. Его находки говорят, что на Земле задолго до человека и всех млекопитающих жило высокоразумное существо.

— Ясно, — догадался я, — значит, этому существу и сигналят сейчас из другой галактики?

— Точно, — сказал Витька.

Тут мне пришла в голову мысль, от которой у меня закружилась голова и стало не по себе.

— Значит, это разумное существо находится в квартире Громова?

— Скорей всего так, — оказал Витька тихо и побледнел.

Такой бледности на его лице я не видел, кажется, никогда, даже когда в него попала стрела. Мне даже показалось, что Витьку зазнобило.

— А ты бывал в этой квартире?

— Нет, не бывал. Но скоро попаду. Дело в том, что к ним дальняя родственница приехала. И заболела. И посторонних пока не приглашают.

Слово «посторонний» меня страшно огорчило. Если уж Витька Коровин там посторонний, то я буду совсем чужим и лишним.

— А пригласят, как ты думаешь, скоро?

— Если не скоро, я и без приглашения пойду. Мне хочется выяснить истину.

— А адрес помнишь?

— Еще чего не хватало! Я Громова много раз до дома провожал и, хотя далековато, езжу в их дом в парикмахерскую подстригаться.

— А он тебя ни разу не пригласил?

— Родственница приехала. Как ты не понимаешь?

— Понимаю. Все понимаю, отлично, но ведь не навсегда же она приехала! Уедет. Дело, наверное, не в ней.

Витька посмотрел на меня и усмехнулся.

— А ты думаешь, это существо живое?

— Не знаю. Предполагать все можно. Мертвому не станут сигналить.

— А ты слыхал когда-нибудь, — спросил меня Витька, — чтобы археологи нашли что-нибудь живое? Они всегда находят мертвые предметы, которые пролежали в земле много столетий и лет.

— А что Громов говорит?

— Громов хороший математик. Он занят тем, что вычисляет. А знает много. Мне ребята из его школы рассказывали, что педагоги не решаются его спрашивать.

— Наверное, знает не меньше, чем в учебниках? — перебил я Коровина.

— В учебниках! — засмеялся Витька. — Он знает, чего не знал ни Дарвин, ни Эйнштейн.

— А откуда?

— Откуда… Ясно, ему тот рассказывает, которому сигналят из других миров.

— Так это же мертвый предмет, археологическая находка, сказал я.

— И Агафонычев так думает? — спросил Витька.

— А при чем тут Агафонычев?

— Отсталые вы с ним люди. О теории информации слыхали? Можно не только содержание книги записать, но и тебя вместе со всей твоей информацией клеточной, молекулярной, мозговой.

— Теперь я понял, — сказал я.

9

Хоть я и сказал Коровину, что понял, ничего я не понял. Ведь до других миров миллионы световых лет, как же могут оттуда сигналить какому-то таинственному субъекту, находящемуся в квартире Громовых на Васильевском острове? Мысль эта не давала мне покоя. Из-за нее я получил двойку по русскому языку и по истории. Не приготовил уроки.

Во время перемены я сказал Витьке, что мне необходимо побывать в квартире Громовых. Витька от удивления даже вытаращил глаза.

— То есть как это необходимо? — спросил он.

— Необходимо. И все.

— Кто тебя такого туда пустит?

— А что, там милиционер стоит, что ли, и пропуска спрашивает? Наверное, там звонок есть. А если нет звонка, постучу.

— А как же ты объяснишь, зачем пришел? — хмыкнул Витька.

— Неотложным интересом к истине. Я недавно читал в одном журнале, как ученые ради истины жертвовали даже жизнью.

— Уж не хочешь ли ты пожертвовать жизнью? — спросил Витька.

— Хочу, — ответил я не совсем уверенно и тихо.

— Ну и дурак же ты!

— А что?

— Нужна истине твоя жизнь!

— Нужна! Ты не читал статью в одном интересном научном журнале. Там про это написано, и про жизнь, и про здоровье.

— Так ты что, чудило, вообразил, — сказал Витька, — что за дверью квартиры Громовых от тебя потребуют здоровье и даже жизнь? За кого ты их принимаешь?

Я понял, что сказал глупость, но признаваться мне не хотелось, особенно перед Витькой. Еще недавно он мучил меня Агафонычевым, а сейчас будет смеяться над тем, что я хочу пожертвовать здоровьем и даже жизнью. Насчет жизни я, может, и сказал лишнее, но своим здоровьем я пожертвовал бы вне всякого сомнения, только чтобы узнать о таинственном существе, получавшем сигналы.

Кстати, я спросил Витьку:

— До другой галактики миллион световых лет и даже в сто раз больше, как же могут оттуда сигналить этому, который прячется в громовской квартире?

Витька нахмурился. Видно, ему не совсем понравился мой вопрос, Я думал, что он поступит, как некоторые докладчики, сошлется на то, что это неизвестно пауке. Но Коровин любил смотреть в глаза правде. Он сказал:

— По мнению Громова…

— Сына или отца? — перебил я.

— Сына… По его мнению, ученые ошиблись, и те сигналят не из далекой галактики, а с планеты, назовем ее икс или игрек, находящейся не так далеко от нас.

— Это по мнению Громова… А по твоему собственному мнению?

Витька перестал хмуриться. Этот мой вопрос ему очень понравился.

— Видишь ли, — сказал он, — я резервирую свое мнение до того момента, когда войду в контакт с археологической находкой.

Я был просто ошеломлен его ответом. Особенно мне понравилось слово «резервирую». Оно точно и сильно выражало то, что рано или поздно случится. Коровин любил точность. Но мне не совсем понравилось слово «находка». В этом слове было что-то непочтительное и неуважительное. Находкой можно назвать какой-нибудь предмет, вещь. А тут речь шла о существе необыкновенном и загадочном.

Прозвенел звонок. Урок начался. Но я слушал учителя невнимательно. Моя мысль была там, на Васильевском острове, возле дверей квартиры Громовых. Пусть Коровин резервирует, думал я, а мне хочется, чтобы все это выяснилось поскорей. Витька пугает меня родственницей. Подумаешь, родственница… Сейчас мне просто нужно узнать от Витьки точный адрес Громовых, хотя бы номер дома… А на их родственницу мне наплевать.

Я написал Витьке записку, хотя сидел с ним рядом: «Напиши на этой бумажке адрес Громова. Мне необходимо его знать». Витька порвал записку, а ответа не дал.

Из школы мы вышли вместе с Витькой и Сидоровым. Витька, видно, был немножко смущен, что порвал в клочья мою записку. Когда Сидоров отделился от нас и свернул за угол, Коровин спросил:

— Ты куда?

— В парикмахерскую надо, — ответил я. — Но тут поблизости плохо стригут, и очередища огромная. Ты, кажется, на Васильевском подстригаешься, скажи, на какой линии? Я туда сейчас съезжу.