Цепи алых песков (СИ) - Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Альбедо совершенно точно любит его. И потому именно он сейчас проходится губами по груди чужой, оставляя несколько синеющих меток на чужом теле. Это он вылизывает чужие соски, чувствуя как напрягается чужое тело, как вплетаются пальцы в его светлые волосы, растрепав его причёску. И он прикусывает чувствительную горошину, сжимает бока и после снова принимается вылизывать тот, опускаясь ладонями к бёдрам.
Альбедо нравится чувствовать власть. Нравится удерживать Кэйю в руках, зная что никто более не коснётся его подобным образом. А потому, потираясь щекой о чужую грудь, вслушиваясь в биение сердца, он понимает, в его руках находится самое ценное сокровище, которое только существует в этом мире. И плевать на закрытой ото всех глаз, плевать на чужой титул принца для тварей, что давным-давно мир этот кошмарят без зазрения совести. И кажется ему, что всё это правильно, что иначе и быть не может, а потому, осторожно проведя по животу чужому, Альбедо нехотя отстраняется, слыша недовольный скулёж от разморенного незамысловатыми ласками Кэйи. Ему хочется большего, хочется вкусить его вновь, чтобы снова и снова убеждать себя в том, что он сделал совершенно верный выбор, приняв чужое сердце в свои руки. Да, с ним капитану будет безумно хорошо. Потому что более никто не потянется к его сердцу, никто не позаботится о нём лучше, хотя… Тут он ошибается, ведь… Порою он забывает даже о себе, и Альбериху приходится самому напоминать Альбедо о том, что он всё ещё человек.
Масло открывается легко, в этот раз спокойное, отдающее лёгкой ноткой яблока. Он щедро выливает его на пальцы, прося Кэйю на время выпустить его из объятий, а после осторожно разводит чужие ноги, принимаясь осторожно водить вокруг колечка мышц. Обычно ему по вкусу долгие прелюдии и доведение капитана до неадекватного состояния, но в этот раз от отступится, ведь…
Кэйи так давно не было с ним. Подумаешь, чуть больше двух недель, но всё же… Он понял свою привязанность в полной мере лишь прямо сейчас, зная, что его звёздочка где-то не здесь, где-то во владениях богини мудрости и он не сможет в скорейшие сроки узнать что именно с ним. Отчасти, где-то под рёбрами скреблась ревность. Кэйа обожает флирт, особенно выводить им на чистую воду преступников и доводить его до отчаянного желания вытряхнуть из капитана всю дурь, чтобы тот даже не смел думать о ком-то ином в столь близком плане.
Да, это ревность, такая мерзкая, но в тоже время позволяющая уберечь себя от многих глупостей, например почаще спускаться с хребта, чтобы Кэйа знал, что Альбедо живой и нет никакой необходимости искать ему замену. И пусть он знает, что Кэйа этого не сделает, а если и сделает, то всё это будет скрыто так, что никто и никогда, если он не пожелает рассказать сам, о том никогда не узнает.
Осторожно растягивая чужое нутро, алхимик ласково оглаживает чужую грудь, довольно урчит, умоляя Альбериха ещё немножечко потерпеть, аккуратно зализывает собственные укусы, покрывает их мелкими поцелуями, ведь не смотря ни на что, он всё так же любит этого человека, даже если тот срывает его важное исследование, или бросает что-то неуместное при Кли. Плевать, ведь мягкое пламя чужого сердца всё ещё обжигает вечно холодные руки Альбедо. И трогать его изнутри так спокойно и правильно. Ощущение полного доверия, ведь сам он лишь тихо поскуливает, чуть притягивая лицо алхимика к своему. И тот не отказывает, ласково и любяще прикасаясь к его губам, сначала вылизывая их кончиком языка, проводя по собственному укусу, а потом мягко накрывая за ними, снова переплетая языки. И кажется, что в этом поцелуе всё, и безумная ласка и пышущая искренность и пошлая страсть. Он один — и в нём абсолютно всё. Всё, что делает их любимыми, всё, что позволяет им называть друг друга влюблёнными, а не любовниками. Хотя, признаться честно, ему не нравятся оба слова. Они отвратительно откровенные и чувственные одновременно, а мешать с чистой любовью желание — мерзость, слишком характерная для людей.
Добавляя пальцы и медленно ими двигая, он не отрывается от Кэйи. Слишком сладок он, так манит, не оставляя иного выхода кроме как забрать себе без остатка и ни минуты не сожалеть о том. Он их разводит, смотря за тем, как выгибается в спине его звёздочка. И становится так спокойно, что он решает не спешить, продолжая целенаправленно давить на одну и ту же точку. И змеёй изовьётся в руках его личное солнце, попытается пяткой ударить по спине, злобно шипя, но всё ещё глядя на него любяще.
И Альбедо сдаётся, на мгновение покидая чужое тело, чуть приспускает шорты, выливая остатки масла на член, выжидает пару секунд и плавно вовнутрь толкается, губами поймав задушенный вздох.
Он довольно улыбается, заглядывая в приоткрытый глаз своей дорогой звёздочки… О, как же он рад, что Кли отправилась к матери и более не сможет им помешать. Он урчит, принимаясь снова покрывать чужое лицо мелкими поцелуями. Медленно проникая чуть глубже, он оглаживает чужие бока, медленно опускаясь губами на шею. О, его милое создание, так спокойно и доверчиво раскрывается перед ним, позволяя прикоснуться тому к своей душе, которую он с гордостью забирает в свои руки, зная, что любовь чужая слепит не только самого алхимика, но и Кэйю, что не обращает внимания на его скверну, что любит его таким же, и примет даже потерявшим контроль, ведь… Ослепнув от желания разрушать, Кэйа всё ещё останется с ним. Будет сидеть рядом, мягко прижимая к себе и… Он простит ему эту слабость, простит всё, что он натворит в своём безумстве, но…
Альбедо урчит, медленно принимаясь двигаться в чужом теле. Зажмуривается, стискивая его бога и вслушиваясь в тихий сдавленный стон с его стороны. Альбедо знает, Кэйе с ним хорошо, настолько, что руки чужие руки царапают его плечи. Алые борозды будут потом зудеть, но оно того стоит, как и все остальные, не очень приятные последствия их близости.
Алхимик облегчённо выдыхает, чувствуя как поддаётся чужое нутро. Он снова вгрызается в чужое плечо, зная
