Махабхарата. Рамаяна - Автор неизвестен

[Рождение Шантану]

Пратипа, влекомый к всеобщему благу,Реки возлюбил дивноликую влагу.

У Ганги-реки, благочестия полон,В молениях долгие годы провел он.

Однажды к нему, светозарно блистая,Пришла соблазнительная, молодая,

Подобна любви вечно юной богине,Прелестная Ганга в чудесной долине.

Лицо ее счастьем и миром дышало.К царю на колено, что было, как шала[6],

Могучим и крепким, — на правое, смело,С улыбкою мудрой красавица села.

Сказал ей Пратипа: «Чего тебе надо?Чему твое сердце, прекрасная, радо?»

«Тебя пожелала я. Ведает разум,Что женщину стыдно унизить отказом».

Пратипа ответствовал: «Преданный благу,Я даже с женою своею не лягу,

Тем более с женщиной касты безвестной, —Таков мой обет нерушимый и честный».

«Владыка, тебя я не ниже по касте,К тебе прихожу я для сладостной страсти,

Желанна моя красота молодая,Отраду познаешь ты, мной обладая».

Пратипа ответствовал ей непреклонно:«Погубит меня нарушенье закона.

Не сделаю так, как тебе захотелось:На правом колене моем ты уселась,

Где дочери, снохи садятся, о дева,А место для милой возлюбленной — слева.

Супругой мне стать не имеешь ты права,Поскольку ты села, беспечная, справа,

Но если ты сблизиться хочешь со мною,То стань мне снохою, а сыну — женою».

Богиня промолвила слово ответа:«О праведник, ты не нарушишь обета.

Я с сыном твоим сочетаться готова,Найти себе мужа из рода святого.

Тебе, о великий подвижник, в угодуДа стану я преданной Бха́ратов роду.

Чтоб вас прославлять, мне столетия мало,Вы — блага и чести исток и начало.

Условимся: как бы себя ни вела я, —Твой сын, о поступках моих размышляя,

Вовек да не спросит, откуда я родом, —И счастье с моим обретет он приходом.

Своим сыновьям, добродетельным, честным,Он будет обязан блаженством небесным».

Сказала — исчезла из глаз властелина.Он стал дожидаться рождения сына.

Он, бык среди воинов, подвиги честиСвершал с добронравной супругою вместе,

Во имя добра и покоя трудился,И сын у четы седовласой родился, —

Тот самый Махабхиша в облике новом,Как было всесильным завещано словом.

Пратипа, беззлобный душой, мальчугануДал скромное имя — Смиренный, Шантану:

Пускай завоюет он мир милосердьем,Законы добра исполняя с усердьем.

Он рос в почитанье заветов и правил.Пратипа вступившего в возраст наставил:

«Красива, прелестна, одета богато,Пришла ко мне женщина, сын мой, когда-то.

Быть может, к тебе она явится вскореС желаньем добра и с любовью во взоре.

Не должен ты спрашивать: «Кто ты и чья ты?»Ты с ней сочетайся, любовью объятый.

Не спрашивай ты о поступках подруги,Ты будешь иметь сыновей от супруги.

Ты с ней насладись, чтоб она, молодая,Тобой насладилась, тебе угождая».

Пратипа, последний сказав из приказовИ сына Шантану на царство помазав,

Бесхитростный, чуждый корысти и злобе,Ушел — и в лесной поселился чащобе. [7]

[Сыновья Ганги и Шантану]

Шантану, сей лучник, искавший добычу,Охотился часто за всякою дичью,

Всегда избирал потаенные тропы,Где бегали буйволы и антилопы.

У Ганги-реки, на пути одиноком,Встречался, отважный стрелок ненароком

С певцами небесными[8], с полубогами;Звенела земля у него под ногами.

Однажды красавицу встретил Шантану,И он удивился прелестному стану.

Иль то божество красоты приближалось,На лотосе чистом пред ним возвышалось? [9]

Свежа, белозуба, мила и беспечна,В тончайших одеждах, во всем безупречна,

Она воссияла светло и невинно,Как лотоса редкостного сердцевина!

Смотрел властелин, трепеща, восхищаясь.Глазами он пил ее, не насыщаясь.

Она приближалась, желанна до боли, —И пил он, и жаждал все боле и боле!

Он тоже, в блистании царственной власти,Зажег в ней пылание радостной страсти:

Смотрела на воина с жарким томленьем,Смотрела, не в силах насытиться зреньем!

Спросил повелитель, исполненный жара:«Певица небесная ты иль апса́ра?

Змея или да́нави — жизни врагиня?Дитя человеческое иль богиня?

Небесной сияешь красой иль земною, —Но, кто бы ты ни́ была, будь мне женою!»

Услышав звучащее ласково слово,Условие с васу исполнить готова

И, голосом звонким царя услаждая,Сказала, разумная и молодая:

«Твоею женою покорною стану,Но, что бы ни делала я, о Шантану,

Хорошей тебе покажусь иль дурною, —Клянись, что не будешь ты спорить со мною.

А если меня оскорбишь и осудишь, —Уйду я и ты мне супругом не будешь».

«Согласен!» — сказал он, ее одаряяОтрадой, не знавшей ни меры, ни края.

Ее получив, как желанную долю,Могучий, с женой наслаждался он вволю,

Решил он: «Пойдет она прямо иль косо —Смолчу, никогда не задам ей вопроса».

И царь был доволен ее красотою,Ее добродетелью и чистотою,

Ее обхожденьем, спокойным и ровным,Ее угожденьем на ложе любовном.

То Ганга была, та богиня-царица,Что в трех мирозданьях блаженно струится!

Приняв человеческий облик отныне,Она красоту сохранила богини.

С тех пор стал супругом Реки богоравныйШантану, царей повелитель державный.

Она услаждала властителя пляской,Истомною негой, искусною лаской,

И ласкою ласка ее награждалась, —Его услаждая, сама наслаждалась.

Шантану, любовью своей поглощенный,Усладами лучшей из жен обольщенный,

Не видел, как месяцы мчатся и годы,А мчались они, словно быстрые воды.

Шло время. Сменялись и лето и осень.Жена сыновей родила ему восемь.

Так было: едва лишь ребенок родится,Тотчас его в Гангу бросает царица.

Шантану страдал от сокрытого горя,Однако молчал он, с женою не споря.

Когда родила она сына восьмого,Чудесного, сердцу отца дорогого,

Он крикнул, восьмой не желая утраты:«Не смей убивать его! Кто ты и чья ты?

Возмездье за это злодейство свершится,Страшись, о презренная, сыноубийца!»

Сказала супругу: «Ты сердце не мучай,Желающий сына отец наилучший!

Погибнуть не дам я последнему сыну,Но только тебя навсегда я покину.

Я — мудрым Джахну́ возрожденная влага,[10]Я — Ганга, несметных подвижников благо.

Жила я с тобой, ибо так захотелиБессмертные ради божественной цели.

Я встретила восемь божеств, восемь васу,Подвластных проклятия гневному гласу:

Их Васиштха проклял, чтоб гордые богиВ людей превратились, бессильны, убоги.

А стать их отцом, о властитель и воин,Лишь ты на земле оказался достоин,

И я, чтоб вернуть им бессмертья начало,Для них человеческой матерью стала.

Ты восемь божеств произвел, ясноликий,Тем самым ты стал и на небе владыкой.

С тобою узнала я радость зачатья,И васу избавила я от проклятья.

Дала я поверженным верное слово:Когда в человеческом облике снова

Родятся, — их в Ганге-реке утоплю я,Бессмертие каждому снова даруя.

Теперь я тебя покидаю навеки.Меня дожидаются боги и реки.

Смотри, богоравного сына храни ты.То будет мудрец и храбрец знаменитый.

В обетах он будет подобен булату, —Дарованный Гангою сын Гангада́тту!»

[Проступок восьми васу]