Светлый сон аббата Фариа. Очерки интервенционной психологии - Валерий Гиндин

Я убедился в этом, когда после окончания мединститута работал в сельской больнице участковым терапевтом.

Однажды ко мне на прием пришла еще довольно крепкая старушка. Осмотрев ее и не найдя никакой серьезной патологии, кроме возрастной, я выписал ей несколько рецептов общеупотребительного назначения: капли Зеленина, йодистые препараты, что-то еще симптоматическое (это был 1960 г.). Через несколько дней приходит она снова сердитая и говорит: «Что же ты, товарищ врач, прописал мне такие дешевые лекарства, они мне не помогают. Вот был здесь до тебя фелшер Иван Федотович, так он мне выписывал лекарств на половину моей пенсии. Вот это были настоящие лекарства. Принимаю их, и сразу легче становится…» Я, конечно, уже тогда знал эффект плацебо.

Профессор-фармаколог Н. П. Говоров говорил на лекции: «Добавляйте, коллеги, в микстуры и порошочки хининчика, но говорите при этом больному, что это новое лекарство. Вреда не будет, а пользу увидите сами».

Так что же такое плацебо? Буквальный перевод с латинского означает «я нравлюсь». В переносном значении плацебо – «пустышка», характеризует, с одной стороны, только лишь лекарственную форму, с другой – отсутствие какого-либо известного действующего агента. Эрнест Росси определил плацебо, как процедуру «обращения к естественным механизмам восстановления в отношении психики/тела». Доля плацебо занимает 55% терапевтического эффекта любого лечения (27, с. 6–9).

Составляющей плацебо-эффектов являются процессы научения (условно рефлекторные механизмы и моделирование).

Наиболее выраженные плацебо-реакции наблюдаются у внушаемых, конформных, боязливых пациентов, готовых к безусловному сотрудничеству с врачом.

Результаты плацеботерапии решающим образом зависят от личности врача, его авторитета и профессионализма.

На выраженность плацебо-эффекта влияет множество самых различных факторов: степень новизны препарата, его доступность, упаковка, реклама, отношение пациента к врачу, репутация лекарства у других больных.

Л. Шапиро утверждает, что плацебоэффект – это «фактор популярности и эффективности любого из многочисленных методов психотерапии» (89, с. 491–493).

Одним из методов плацеботерапии в конце ХХ века явилось применение т. н. «биологически активных добавок». Разработчик этой концепции профессор В. В. Макаров (48, с. 24, 257), правда, оговаривается, что, если плацебо только опосредует психотерапевтическое воздействие, то биологически активные добавки и психотерапия по сути дела потенциируют действие друг друга.

Механизмы действия плацебо могут быть объяснены с точки зрения верификационной концепции внушения, предложенной А. М. Свядощем (1982).

Согласно этой концепции во внушении помимо смыслового (семантического) компонента выделяется компонент верификации информации. Достоверность и значимость вводимой информации верифицируется путем их автоматической, неосознанной оценки. Согласно этой концепции особенность внушения кроется в том, что при нем помимо основной (семантической) информации, определяющей содержание внушения, вводится еще и добавочная, верифицирующая информация, повышающая достоверность основной. Ложная верификация информации лежит в основе всех видов косвенного внушения, благодаря чему больной приписывает терапевтическую активность веществу, которое в действительности ею не обладает.

Верификация информации затруднена, в связи с чем внушаемость повышается при неожиданном сообщении, а также в тех случаях, когда недостаточно развиты критические способности, астения, суженное сознание, гипнотическое состояние (50, с. 30, 89, с. 99).

Конечно, немаловажную роль в реализации плацебоэффектов играет личность терапевта. В. Ю. Завьялов пишет (27, с.106), что сам врач в лечебном процессе играет роль плацебо-«пустышки». Но быть «пустым» – значит, быть без предрассудков, без заранее приготовленных мнений, слов утешения и прочих банальностей. Быть «пустым» – это давать возможность пациенту овладеть собственной силой исцеления, а не тратить время на поиски силы со стороны.

Описывая приемы и методы интервенционной психотерапии, нельзя не остановиться на деятельности психотерапевта А. М. Кашпировского.

Глава III

Реинкарнация доктора Бальзамо?

(О «феномене» Кашпировского)

Мозг человека – безусловно более страшное орудие, чем когти льва.

В начале 90-х годов прошлого века я часто наблюдал при проведении сеансов коллективной рациональной психотерапии в зале вместимостью более 100 человек, как при упоминании фамилии Кашпировского начинались вращательные движения нескольких женских голов.

«Как же интересно, – впоследствии размышлял я, – психические эпидемии, уходящие корнями в мрачное средневековье, как будто канули в Лету, унося с собой сотни тысяч человеческих жизней, закончившихся на кострах инквизиции. Неужели просвещенный XX век повергнет мир и Россию в хаос и пучину мракобесия? А ведь уже у порога стояли и Аум Синрикё, и секта Муна, и „Белое братство“, манипулировавшие сознанием людей, полностью подчинявшие их психику в угоду своим далеко не бескорыстным интересам».

Что же получается, что история ничему не учит? Да, уроки страшных страниц человеческой истории, истории психических эпидесий не были усвоены человечеством.

Странно только, что в такой стране, как Россия, более 70 лет исповедовавшей диалектический материализм, категорически отрицавший даже намек на что-либо сверхъестественное, так быстро в течение нескольких лет массовое сознание обратилось к оккультизму и эзотерике. А может быть, как раз это и не странно? Ведь на всех этапах истории интерес к тайным знаниям и паранормальным явлениям особенно остро возникал в период социальных катаклизмов, когда ломался стереотип психологического состояния человека.

Кашпировский и иже с ним Чумак, Лонго и прочая, прочая не могли не появиться в перестройку. Как тут не поверить в реинкарнацию, в переселение душ умерших 250 лет назад знаменитых магов и чародеев прошлого – Парацельса, Калиостро, Сен-Жермена в тела наших соотечественников? И массы людей, сидящих у экранов телевизоров или в переполненных залах, совершали истериформные телодвижения, впадая в состояние экстаза и экзальтации.

На забытую книгу основоположника российской психотерапии академика В. М. Бехтерева «Внушение и его роль в общественной жизни», изданную в 1908 году и переизданную только в 2001 году, все эти 93 года как будто была наложена печать тайного табу. Удивительно, но в трех изданиях «Руководства по психотерапии» – 1974, 1979, 1985 гг. – под редакцией профессора В. Е. Рожнова даже в списке литературы эта гениальная работа не упоминается. В «Психотерапевтической энциклопедии» под редакцией профессора В. Д. Карвасарского (88, с. 84) ей выделены 3 строчки. И только краткий разбор этой книги приводят Ю. А. Александровский («Глазами психиатра», 1999 г., с 56–57) и В. Т. Кондрашенко (38, с. 28–29). Что это за заговор молчания против книги основоположника отечественной психотерапии, которая и до сего времени является краеугольным камнем в определении основных ортодоксальных понятий психотерапии – внушение, гипноз, самовнушение, вера?

Но описание этих понятий занимает только ⅙ часть книги, а большая ее часть посвящена психическим эпидемиям – их генезу и клиническим проявлениям.

Эту книгу до последнего времени ни в одной библиотеке страны без специального допуска нельзя было прочитать, во-первых, потому, что она была издана еще до революции, а во-вторых, содержание ее не рекомендовалось знать не только «широким народным массам», но и специалистам – психиатрам и психотерапевтам.

Дать широкий доступ к этой книге значило признать факт существования психических эпидемий и, таким образом, показать советским людям, что более 70 лет они жили под гипнозом марксистско-ленинских догм, без собственной воли, чувств и мыслей.

Вспомним, как это было в средневековье, когда святая инквизиция бросала в костер несчастных женщин, обвинявших себя в ведовстве, в сношениях с сатаной. И это была истинная психическая эпидемия, длившаяся с издания роковой книги «Молот ведьм» в 1487 году, регламентировавшей весь ведовской процесс, и до 1785 года, когда в Швейцарии сожгли последнюю ведьму. Е. Б. Черняк («Судебная петля», 1991 г., с. 270–171) считает, что причиной массовой истерии послужили конфронтация католицизма и Реформации, повлекшая за собой религиозные войны, длившиеся около 150 лет.

Отблески последнего костра инквизиции высветили сполохи кровавой французской революции. Именно во Франции в царствование последнего Капетинга Людовика XVI, чувствовавшего неминуемый крах династии, появилось множество чудотворцев, практиковавших гипнотические приемы. Это упоминавшиеся уже Калиостро (доктор Бальзамо) и граф Сен-Жермен, и Антон Месмер – отец «магнетического флюида», и еще множество магов, прорицателей, как бы их сейчас назвали – экстрасенсов. Ничего не изменилось с того времени. Разве развесистое дерево, росшее в усадьбе Месмера и «замагнетизированное» им, не оказывало лечебного действия на прикасавшихся к нему простолюдинов (знать магнетизировалось в апартаментах)? Вам, читатель, ничего это не напоминает? А «Вечерка» и минеральная вода, «заряженные Чумаком» и другие фокусы, демонстрировавшиеся «известным журналистом». Разве есть разница между «магнетическим древом» и популярной газетой? Разница, конечно, есть – одно действо разыгрывалось в конце XVIII века, а другое – двумя столетиями позже.