Эдем 8 - AllianceSpecter
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только вот… ситуация от этого менее печальной не становится. И вместе с замолчавшем перстнем что-то навсегда замолчало и внутри Ланса, который уже никогда не почувствует родного дуновения ветра и не услышит знакомого голоса во сне.
— Ваше сиятельство! — раздался крайне уверенный и невообразимо настойчивый голос.
Рудольф Гирардус уже успел прибыть из самого Ландоса и даже позволил себе потрясти господина за плечо, намереваясь вернуть того в реальность любой ценой. И довольно жёсткая, даже грубая встряска действительно оказала свой эффект.
— Да?
— Дилижанс уже прибыл, вы в Анхабари, — отчитался командир гвардии, не став при этом акцентировать внимание на днях, которые аристократ провёл в уже давно остановившейся в конечной точке повозке.
Тяжело было начать что-то делать, но это просто необходимо. Через силу и боль, всё ещё с пустым взглядом Лансемалион Бальмуар вышел наружу. Некоторая доля стыда и неловкости осталась внутри, ведь из-за собственной слабости Рудольфу пришлось ехать чуть ли не через весь Эдем. Почему никто другой не вывел хозяина или господина из ступора? Потому что ни у кого не получилось бы, не хватало той самой жёсткости. Да и… неужели кучер должен был вломиться к влиятельному лариосу и начать его трясти? Нет, тот мог лишь ждать. Почётный караул оставленный Триандалом тоже выполнял приказ, который не подразумевал бестактности и грубости. Ада же…
Аристократа посмотрел на старающуюся быть незаметной ученицу. Огненная Бестия даже вздохнуть боялась, а взгляд её не отрывался от пальцев ног. Глупой она не была, так что всё уже поняла, а затем многое накрутила и додумала.
— В этом нет твоей вины, — мертвенным голосом Ланс выдавливал из себя необходимые и правильные слова. — Ты всё сделала правильно…
Искренностью и не пахло, но не из-за того, что янтарноглазый маг вдруг возненавидел своего этиамария. Просто искренность требует эмоций, а в душе сейчас пусто и холодно. Там нет злости и гнева, лишь развивающееся смирение. Такое поведение и должно быть присуще магу молнию, но всё равно всё трактуется со стороны совсем иначе.
— Можно взглянуть? — спросил аристократ, имея ввиду, разумеется, выкованное в разрушенной кузне оружие.
В ответ Ада кивнула и шустро протянула своё творение рукоятью вперёд, будто бы результат тринадцати лет её жизни ей вовсе не нужен и она готова от него отказаться. Глупо, конечно, но такие они смертные, чья жизнь всегда полна абсолютно нелогичных вещей, желаний и поступков. И именно эти моменты отличают жизнь от существования, хотя некоторые считают, что нужно всё превратить в серую массу чётких условий и следствий, где каждый твой шаг будет предсказуем.
Ланс аккуратно взял рукоять довольно длинного меча. Полностью магическое оружие, чья природа в первую очередь связана с Кихарисом. Оно будет меняться в том числе и внешне, подстраиваясь под изменения носителя. Сейчас длина меча немного меньше роста ученицы, длинная рукоять также предназначена для двойного хвата, а клинок слегка изогнут и имеет лишь одно лезвие. Благодаря такой форме рубящие удары будут крайне разрушительны. В основу же оружия легко упорство, которое буквально сочится из неизвестного сплава, собранного воедино из закромов древней кузницы, где в давние времена ковали мечи и копья для сокрушения колоссальных существ.
Чем дольше аристократ вглядывался в чистую поверхность лезвия, тем отчётливее видел всё новые особенности. Таким и должно быть произведение искусства, на которое хочется смотреть вечно. Оружие запечатлело момент величия Халсу’Алуби, сотворившего невозможное, в рукояти виднелось и собственное отражение, что вызывало досаду и новую порцию стыда. А затем… затем в поле зрения оказалась завершающий штрих создания, тот, благодаря чему всё и оказалось собранно воедино.
— Ты его видела? — прямо спросил Ланс не в силах оторвать взгляд от, кажется, мелькающего в отражении призрака на магическом металле.
— Да… и я не…
— Ты, конечно, очень способная ученица, но вряд ли тебе было под силу заставить его сделать что-то против даже остатка воли. В этом мире только трое смертных, способных на подобное… Вернее… было трое… сейчас остался только один, — тяжело вздохнул наставник, чья янтарная радужка вдруг потускнела на пару тонов, а затем меч вернулся в руки создательницы. — И произошедшее лишь доказывает, что ты достойна обладать этим оружием. Поэтому не вини себя за произошедшее. В конце концов все артефакты… это просто магические игрушки и ничего не более.
— Мне жаль, что так получилось… — ответила Ада, которая всё равно понимала и знала, что этот перстень очень многое значил для её хозяина, слишком многое.
И так, постепенно, дело за делом Лансемалион Бальмуар снова втягивался в привычный ритм жизни, отходя от произошедшего на проклятом острове. Расслабляться сейчас нельзя, как и отдых является недозволенной роскошью в таких-то реалиях. И надеется, что проблемы решат сами себя крайне глупо. Надеется в принципе не нужно, нужно вкалывать как проклятый.
Первым делом аристократ решил навестить старую знакомую. Великолепные пирамиды Надии Ишар всё также удивляли своим масштабом, хотя дизайн их существенно изменился и стал более современным. Прямо уж союзницей южанка с аметистовыми глазами никогда не была, лишь ненадолго пути с ней пересеклись и из ситуативного объединения всем удалось получить выгоду, после чего отношения стали нейтральными. Однако сейчас пришлось идти именно к ней, а не к, скажем, собственному партнёру по аренному бизнесу в Анхабари Иадалу Афару.
Гостя хозяйка пирамид встречала как обычно на вершине второй пирамиды. Разместившись на своём золотом троне Надия, стонала под обсидиановой демоницей, которая размеренно двигала тазом с приличным темпом и силой. Смуглые руки Надии яростно сжимали гигантскую грудь, что была куда больше человеческой головы, пальцы выкручивали соски, пока тварь из преисподней пыхтела в наслаждении, но сама почти не касалась хозяйки. Лишь крайне длинный вывалившийся язык иногда касался затвердевших сосков.
В свою очередь южанка ни в чём себе не отказывала, наглядно демонстрируя кто тут хозяин, а кто лишь игрушка. Как только Надии надоедало играться с грудью, то сразу же пальцы впивались в сочную задницу. Пусть кожа и оставалась обсидианового цвета, но самим обсидианом та не стала, мягкость и упругость служили причиной бесконечной зависти для любой из смертных женщин.
И вот похоть начала брать верх над грешным разумом демоницы. Взгляд самой настоящей жительницы той самой преисподней приковывался к аметистовым глазам смертной хозяйки. Извращённое создание находилось сверху и продолжало входить раз за разом, достигая экстаза, но хотелось всё больше и большего. Постепенно руки, начали немного сгибаться и сужаться, их обсидиановая рабыня специально подводила к телу хозяйки. И вот уже пальцы почти коснулись трясущейся от мощных фрикций груди, как тут же Надия дёрнула за цепь.
Скованная ошейником демоница тут же вернулась в прошлую позу, снова широко раздвинула руки и выпрямилась. И вроде бы секс подразумевает крайнюю близость, однако как же далеки они были друг от друга, пусть и демонический сюрприз продолжал входить раз разом. В остальном же тела почти не касались, если не считать хвоста похотливой твари: именно им порождение преисподней работало с чёрного входа, заставляя Надию прикусывать нижнюю губу.
— Грязная мразь! — с презрением произнесла хозяйка пирамид и влепила пощёчину по лицу своей рабыни, что в принципе не оставило даже следа на так-то магическом существе. — Знай своё место!
От этого демоница, кажется, возбудилась лишь сильнее. Экстаз бил из всех щелей, горели алым огнём руны на обсидиановой коже, а взгляд стал воплощением безумия. И в этот момент вдруг Надия сама резко взяла инициативу.
Два тела слетели с трона на нижние ступени. Ноги похотливой твари преисподней согнулись и колени коснулись плеч, теперь уже южанка
