Франция. 300 жалоб на Париж - Ксения Буржская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава седьмая
Эмиграция — это превращение
Я часто думала о том, что я оставила дома. Чего мне особенно не хватает? О чем я скучаю? Что мне хотелось бы взять с собой и чего сюда никак не увезти?
Сначала мне очень не хватало Дома. Я ложилась спать в деревне с пауками и звездами, ложилась и плакала, думая о том, как он там без меня: потолки 3,20, антикварный шкаф, заваленный книгами, комод с лекарствами и трусами, картины — тут мама нарисовала город, тут я как-то изобразила двух зеркальных собак — оранжевую и желтую, тут моя подруга Радмила, когда была художницей, — женщину в зеленых зарослях без лица. Телевизор японский (диагональ 40), который мы купили однажды с другом Генкой в ночном магазине и волокли по снегу, микроволновая печь с функцией аэрогриля, подарок журнала «Домашний очаг», черный дилдо по имени Федор, который живет в ванной, — очередная шутка друзей, полная кладовая роликов, коньков и самокатов. Ржавые ребра балкона, сквозь которые тянет руки облезлый тополь, сибирская кошка по имени Моби, с ней мы встретились давным давно на птичьем рынке возле «Икеи», куда я приехала за кроватью, но денег не хватило, и до следующей зарплаты я спала на полу, но с кошкой. Я закрывала глаза, переставляла мебель, перекладывала вещи и делала генеральную уборку, пересматривала окно, думала, как выкуплю эту квартиру и даже договорилась с хозяином, думала, как вывезу кошку, как эвакуирую цветы, как вернусь через полгода.
Потом мне ужасно не хватало Города. Я ложилась спать в деревне с пауками и звездами, ложилась спать в низеньком мезонине без окон, ложилась и плакала, думая о том, как он там без меня: Садовое от Маяковского, где весело пьяной читать стихи и бежать сквозь шум, от крылатых качелей и дальше, дух шаурмы вокруг «Белорусской», утреннее шуршание дворников во дворах Тишинки, призрак Дома Советов на Долгоруковской, звон ресторанной посуды на «Красном Октябре», нафталиновые запахи метро, запотевшие коктейли без алкоголя в районе Бронной, очереди на кассу в ночном «Перекрестке», пьяные в последнем троллейбусе по кольцу. Я рассматривала фотографии в гугл-панорамах, лайкала аккаунты «Моя Москва», «Москва», «Я люблю тебя, Москва», «Москва никогда не спит», «МоскваМосква». Я думала, как приеду туда через две недели и все успею, как вернусь туда насовсем, но вместо этого с ужасом замечала, что забываю все — мой внутренний навигатор путался в маршрутах и пересадках.
Потом мне остро не хватало Людей. Я ложилась спать в деревне с пауками и звездами, ложилась спать в низеньком мезонине без окон, ложилась спать в доме-музее с разноцветными стенами и думала о том, что они уже совсем меня позабыли — тот, этот, эта и вот та — разъехались, завели себе новых друзей и больше не позовут меня выпить. Я думала, что пока сижу здесь, там — происходит жизнь: люди сидят на летних верандах или на зимних премьерах, сушат на батареях промокшие носки, там на кухнях дымно и весело и танцы на табуретках, а мы сегодня купили супермощную губку для мытья плиты. Они открывают бары и арт-проекты, а я уже будто вышла на пенсию: вечерами мы любим, отужинав мягким рябчиком без костей, расположиться в креслах, хлопнуть рюмашку слабенького ликера, обсудить последние новости, глядя в жидкокристаллический камин, а потом отправиться спать — в двадцать три часа ровно. Суставы побаливают, спина поламывает, глаз подергивается, огонек подрагивает. А любимая шутка у нас такая:
— Ты куда? — спрашивает меня кто-нибудь.
— На дискотеку! — с готовностью отвечаю я.
Потом все смеются, а я иду в сортир.
Еще мне не хватало Красоты. Собственной красоты, которой у меня и так особенно нет — а тут я растеряла последнюю. Некому мне здесь делать маникюр, педикюр и брови, уже лениво красить волосы в синий цвет — а ну как выпадут? Уже не будешь прокалывать нос, бровь и язык, незачем одеваться красиво, чтобы идти на работу, потому что я работаю дома. И каждый раз, обретая новую вещь, я с ужасом думаю, что мне совершенно некуда ее надеть. Не на деревенский же праздник блинов? Не в супермаркет же за продуктами? Откровенно говоря, тут можно обойтись пижамой и шлепками. Зимой — плюс плащ-палатка от дождя и ветра. Пока они там наряжаются. Пока я здесь.
Но самое главное — и это я поняла нескоро, мне не хватало Свободы. Я ложилась спать в деревне с пауками и звездами, ложилась спать в низеньком мезонине без окон, ложилась спать в доме-музее с разноцветными стенами и думала о том, что тот Дом, тот Город, те Люди и та Красота были моей единственной большой Свободой. Моей Юностью. Моей Легкостью бытия. Вы понимаете, о чем я?
«Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое».
Это все равно бы однажды произошло, просто у меня это совпало с переездом, принесло с собой ответственность, важные решения, детей, счета в банках и губки для мытья плиты. Но это бы и так случилось, понимаете?
Однажды пришлось бы признаться: «взрослые — это мы».
…На всякий случай провела опрос среди других эмигрантов. Что они оставили дома?
Юля Г. (Марсель, Франция): Мне не хватает командного духа: в России ты либо за Путина, либо против, но ты всегда в кругу единомышленников. Здесь даже с близкими не принято обсуждать свою политическую позицию. Этот индивидуализм бесит! Не хватает живых человеческих эмоций: смешно, но морд тяпкой не хватает. Мне приятнее смотреть на морду тяпкой, чем на лицемерную улыбку француза. Поцелуйчики еще эти…
Таня (Валенсия, Испания): Одна из главных потерь эмиграции, не считая воображаемого широкого круга общения и отсутствия русскоязычной культурной жизни, — это то, что я всерьез опасаюсь, сможет ли и захочет ли мой сын читать и писать по-русски.
Катя (Марсель, Франция): Мне не хватает: бранчей, дешевого такси, смены времен года, кофе на каждом углу, ухоженных и амбициозных людей. Хотя… Я могу бесконечно продолжать этот список: Парк Горького, сад «Эрмитаж», где постоянно кипит жизнь! Салоны красоты, где тебе в восемь рук одновременно делают маникюр-педикюр, брови и эпиляцию! Сырный соус в «Макдаке»!
Арина (Лион, Франция): Кроме мамы и Карельского перешейка ничего в голову не приходит. Я из тех, кто хорошо интегрировался
