Книга жизни - Сабир Рустамханлы

Перепрыгивая через огонь, они свои несчастья, свои беды стряхивали в огонь.

Еще так они говорили:

"Костер может быть без дров, без золы не бывает костра".

"Зола сохраняет огонь".

"Оставив без внимания огонь, не обожествляй кострище".

...Древние азербайджанцы славили зарю, зовущую радивых мужей на труд.

Одной из самых священных заповедей для них была необходимость сеять зерно.

Они призывали прокладывать арыки, орошать землю: воду они называли "матерью красоты".

Зороастр говорил:

"Я люблю того, кто строит жилище, пестует землю, животных и злак во имя человека".

...По верованию древних азербайджанцев:

Самое священное место - место поклонения огню

Самое отрадное место - там, где человек построил дом, создал семью, возжег очаг.

Самое прекрасное место - земля, распаханная, заселенная, плодоносящая.

Самое благодатное место - земля под копытами плодовитых стад.

Самое благословенное место - Родина!

...Нравственность древних азербайджанцев выражалась тремя понятиями: добродетельная мысль, добродетельное слово, добродетельный поступок. Иными словами, человек должен быть цельным и в мыслях, и в делах, между его словами и поступками не должно быть разрыва: "Или будь таким, как кажешься, или кажись таким, какой есть" (Дж. Руми).

Уроки тысячелетней нравственности запечатлелись в представлениях азербайджанцев, - когда заходит речь о самых важных нравственных качествах нашего народа, первые слова, что приходят нам на ум: доброта, благородство, мужество!

...Древние азербайджанцы высоко чтили тех людей, чей дух и сознание свободны, в своих молитвах они говорили:

"Пусть истина, правдивость всегда сопутствуют нашему краю".

Они говорили;

"О, истина! Пока ты в моем сердце, значит, ты и в народе моем!".

И еще: "Пусть ваши руки, ноги, ваш ум будут готовыми для совершения праведных дел, во имя утверждения священного мира на свете!".

Словами праотца - Деде Коркута возносили над миром стяг правды и истины:

"Я призвал тебя к истине. Пусть не потухнет твоя зажженная свеча!"

И такое было у них благословение:

"Пусть в этом доме внимание слову победит непонимание, согласие ссору, щедрость - скупость, верность - предательство, истина - ложь, правда - кривду!".

Предки наши верили:

"Есть только один путь, и это путь истины. Все остальные бездорожье!".

...Наши предки призывали держать в чистоте тело и душу. Они верили в победу добра, света, красоты.

Они были уверены:

"Кто сеет семя - тот сеет истину".

Они знали:

"Один врачует ножом, другой - зельем, третий - вещим словом!"

Сердца древних сонародников наших полны верой в человека!

Деде Коркут говорил:

"Чем быть в этом мире лживому слову, лучше не быть ему".

Предки наши мечтали:

"Пусть на земле нашей живут мужи высокие и ладные, в речах складные!"

"Пусть человек будет глашатаем правды!"

Зороастр говорил:

"Я люблю людей, подобных тяжелым каплям, которые проливаются с висящей над человеком черной тучи: они приносят человеку весть о молнии, но сами вестники умирают!"

Как и сердце свое, они хотят видеть прекрасными и дом свой, и двор свой, и очаг свой, и любимых своих.

"Блажен муж, в доме у которого есть хлеб насущный.

Ложе которого содержится в чистоте;

Опрятно и благоуханно;

Мягкими подушками обложено;

И жена, принарядившись, ждет хозяина дома!"

И еще они думали:

"Счастлив муж, который несется на быстрых колесницах, запряженных могучими лошадьми и поражает врага".

Для предков наших огонь был и оружием.

На голову врага насылали они пылающие стрелы, помазанные "мидййским маслом" - нефтью.

Божеством Молнии для древних азербайджанцев являлся тендир, тандур место выпечки хлеба. И сегодня в наших сельских дворах горит тендир. Каждый день моя седая мать извлекает из тендира выпечку детям своим, а теперь уже и внукам, - душистые лепешки - осколки солнца.

Между строк. Уже несколько лет археологи ведут раскопки на месте городища Шабран. Обнаружен пока только один квартал. Поиски продолжаются.

Посмотрим на раскопки вблизи дороги в Хачмас, не берегу реки. Перекрещенье труб, руины домов, мощеные камнем дворы - наполняют сердце странным волнением. Кажется, наступит весна, пробудится природа, и эти стены поднимутся из земли, послышатся голоса людей, проходящих по старым улицам. На небольшом пространстве десятки полуразрушенных или полностью сохранившихся тендиров. Сколько тендиров в одном квартале? Обратившись к своему спутнику, я спрашиваю - может быть, это квартал пекарей?

Позже, прочтя в газете отчет археологов, мы убедились, что не ошиблись.

Тепло древних тендиров прорвалось сквозь толщу земли, толщу веков. Чтобы убедиться в высокой благоустроенности средневековых азербайджанских городов, достаточно взглянуть на этот квартал.

Во все стороны от нас на холмистых землях, поглотивших древний Шабран, зеленеют пшеничные поля - я дотрагиваюсь до стен старого тендира и непостижимым образом чувствую аромат свежего хлеба, выпеченного в этом квартале многие сотни лет тому назад.

* * *

Территория Азербайджана - одно из самых древних поселений на нашей планете. Возраст челюстных костей человека, найденных археологами в Азыхской пещере, убеждает в этом.

Сколько тайн этой земли спрятано за завесой времени? Сколько событий произошло на ней на протяжении полумиллиона лет, какие бури отгремели? Предки обитателей древнего Азыха пережили многочисленные исторические перевороты и катаклизмы.

В мифологическом сознании азербайджанцев, как и у ряда народов Ближнего Востока, запечатлелось время приблизительно в 12-13 тысяч лет. По мнению наших пращуров, именно тогда началась на земле борьба добра со злом.

Возраст своего очага, своей жизни они измеряют именно этим временем.

Время это странным образом соотносится со "всемирным потопом", широко известным по многим источникам. Ведь потоп этот отделяет от наших дней примерно 13 тысяч лет.

Я наклоняюсь над очагом, которому 13 тысяч лет, который оставил в нашем сознании след глубиной в 13 тысяч лет.

Вновь размешиваю уголья. Уже самый первый внимательный взгляд говорит об условности этих тринадцати тысяч лет. Ведь трагедия потопа не могла окончательно стереть следы предыдущих цивилизаций. Как и во многих других странах, и в Азербайджане, за этой условной чертой существует длительная, глубокая история.

Легенды о потопе по разному отразились в сознании многих народов. Если на Ближнем Востоке эти события связываются с горой Агры, спасительным приютом людей, то в китайской мифологии от потопа спасаются на вершинах китайских гор, а в индийской мифологии Ману спасается от мировой катастрофы на вершине Гималайских гор. В Гималаях есть склон, который так и называется: "Место нисхождения Ману". По-видимому, в разных странах по разному избавлялись от стихийной катастрофы. Название горы Агры (Боль) прямо указывает на это событие. Боль мира, боль человечества! Можно предположить, что это наиболее древнее название горы Арарат. Во всяком случае, название этой горы столь же древнее, как и всемирного потопа.

Маленькое дополнение. У подножия горы Агры и сегодня живут тюркские азербайджанские племена.

Был один из незабываемых дней моего пребывания в Турции... По реке Аракс мы спускались к Игдиру, к падине Сурмали. На одном из поворотов, за горой Текатлы, связанной с именем Кёроглу, перед нами неожиданно возникла гора Агры, и сверкающая на солнце ее снежная вершина ослепила нам глаза. Трудно было поверить, что это та самая Агры, которая видна из Кельбаджарских гор, Басаркечара, Нахичевани, Шарурской низменности, из Еревана, и мы сейчас приблизимся к ней.

На следующий день, вместе с моими игдирскими друзьями Ибрагимом Бозйелем, Зейналабдином Макасом, Йылмазом Карадаглы мы проехали вокруг горы Агры. Машина кружным путем приближалась к Агры: мы поднялись на высоту 1650 метров в западном направлении, проехали место, которое называется Памбыг-гедик и направились к Догу Баязиту.

Дорога объезжает гору. Теперь она совсем близко. Агры не имеет растительности и, как говорят местные жители, это гора, "не дающая даров". Нет на ней ни лесов, ни лугов, нет даже родников - Сухая гора. Когда-то извержение вулкана выплеснуло иссиня-черную лаву, спекшуюся со щебнем и валунами, и застывшую по всей горе от вершины к подножью. С солнечной, южной стороны, с Догу Баязит, снежный покров стянут кверху, до самой макушки, и кажется мне, что гора подогнула подол, обнажив свое подножье. Спрашиваю своих товарищей: "Поднимались ли вы по этим склонам?" и, услышав "Нет", признаюсь, что их спокойствие, хладнокровие не по мне. Действительно, снежная вершина Агры манит меня с такой силой, в ней заключена такая магическая притягательность, что будь у меня возможность, я бы вспомнил мою детскую "альпинистскую сноровку" и попробовал свои силы.