Возмездие Света (СИ) - Горбачев Андрей А.

— Я не помню, вроде бы так в Золотом городе звался источник света, наверное.

— И давно она тут… обитает? — Антон задумчиво оглядывал обшарпанное здание.

— У неё мать, десять лет тому назад, ещё на первом году нашей учёбы, упала в лаву. Янка рассказывала, что до этого она работала на Сахарной ферме, но потом, когда Яна пошла в школу, матери пришлось перебраться на термальные электростанции. А её отец погиб ещё раньше, не знаю где, — вздохнул я.

Мы молча стояли и ждали, оглядывая неуютное здание.

— Ну как вы тут, чего скисли? Побежали, кто первый, тот всё добро себе забирает! — воскликнула вылетевшая на крыльцо Янка, переодевшись из строгой школьной униформы в ярко жёлтое платье и легкие кроссовки.

— Там дальше, ну, сама знаешь, не беги в общем, — одернул я её. — Да и платье, как бы, не стоило туда надевать — испортишь.

— Ты что-то имеешь против моего платья? — возмутилась Янка, сердито сверкнув на меня глазами.

Мне пришлось с ней согласиться. «Но ведь пожалеет об этом, это точно», — мелькнула мысль.

Пройдя немного вперед и свернув в соседнее ответвление пещеры, мы увидели за углом яркое огненное зарево и вскоре вышли к Лавовому накопителю. Здесь, на самом берегу бескрайнего бушующего поля раскалённой лавы, располагались термальные электростанции или «термалки», как звали мы их, стоящие на сваях над бурлящими и источающими жар расплавленными потоками, соединённые длинными мостами, похожими издалека на тончайшие паутинки, раскинутые над лавовой бездной.

«Термалки» являлись гордостью и достопримечательностью Седьмого наряду с Сахарной фермой. Все их мощности по выработке электричества были направлены на поддержание нашего города — на обессоливание воды и очистку воздуха от вредных газов. Они также вносили основной вклад в работу ветки метро, по которой нам доставляли продукты из других городов.

— Долго ещё? — ныла Яна, стараясь смотреть только под ноги, старательно не замечая лавовых потоков вокруг.

— Ты чего, на станции ни разу не была? — тихо спросил я её.

— Не-е, мне мать запрещала… ходить до «термалок». И потом, я боюсь. После того несчастного случая с ней.

— Гляньте на паиньку! — захохотал Николай. — Алан, как думаешь, сможем мы добыть сегодня золота?

— А тебе-то нафига надо? — укоризненно спросила его Яна. — У тебя и отец, и мать — оба на «термалках» работают!

— Уехать хочу, сразу после Испытания, — задумчиво ответил Николай. — В Первом, говорят, уже даже электромашины по улицам пустили, да и город там большой, не то, что этот.

— А как же Испытание, вдруг ты его пройдешь? — спросила Янка.

— Я-то? — удивился Николай. — У нас со всей ветки метро из семи городов только Лан, братан его, — он махнул рукой в мою сторону, — умудрился пройти за последние, даже не вспомню, сколько же там лет уже прошло? В тот год, говорят, в Четвёртом ещё какой-то девчонке удалось завершить Испытание!

— Семь лет прошло, — ответил я, вспоминая.

— Да! А её Лерой звали, вроде бы. Но всё равно, не верю я во всю эту чушь, ну неужели в их огромный Золотой город за двести лет только двоим удалось попасть? И потом, что с ними стало? Я лично даже участвовать не буду, и вам не советую.

Все притихли. Когда тебе с детства как мантру, как молитву твердят, что ты должен пройти Испытание, ты должен то, должен сё — это воспринимается как повседневная часть твоей жизни. Для кого-то это становится пока несбыточной мечтой — для меня. Больше всего на свете я мечтал увидеть Золотой город, взобраться по той лестнице, что снилась мне во сне, и увидеть, найти… Я так хотел узнать, что может ждать меня после, но и страшно боялся этого, так как не знал, что стало с Ланом.

Мы медленно, на большом расстоянии и с опаской обошли лавовый накопитель. Затем было ещё два-три перехода по каменным мосткам, перекинутым над бездонной пропастью, внизу которой текла лавовая река. И пока мы переходили, Яна больно вцеплялась мне в руку. Потом мы вышли к широкому, слабо освещённому спуску, идущему в сторону Станции.

— Антоха, покажи хоть, что ты там сумел достать? — спросил Николай.

Антон развернул полотно, и в свете фонарей, а также лавовых отблесков замерцал длинный и узкий серебряный меч.

— Вы этим, что ли, жаглов бить решили? — спросила Яна.

— Не мы, а вон пускай твой Алан им управляется. Он нынче у нас натренированный арматуриной махать, — засмеялись товарищи.

— А с чего вы решили, что серебряным мечом будет легче? — спросил я.

— Тебе же твой любимый учитель по истории ещё в прошлом году рассказывал, что раньше их так убивали, когда серебро ещё относительно было доступно. А сейчас — током отгоняют. Мелкие не сунутся, а крупных, слава Богу, никогда и не встречали.

— Сами возитесь со своим мечом, моя арматурина, как вы её называете, покрепче и потяжелей вашей безделушки будет, — ответил я.

— Да как хочешь! — засмеялся Николай.

Глава 3

К Станции мы подходили в задумчивом молчании. Это было огромное остеклённое здание, закрытое снаружи стальной решеткой, по которой проходил мощный электрический заряд, потрескивающий и пускающий в разные стороны сеточку мелких голубых искр, которые отражались в больших чёрных окнах.

Я пробрался в пустую охранную будку. «Поскольку прибытие ближайшего электропоезда ожидалось только через пару недель, в дни Испытаний, никто в здравом уме, кроме нас, не полезет на Станцию в это время и тем более без охраны», — раздумывал я, вскрывая замок на входной двери ключом.

Внутри будки располагался стол с электронным устройством, в центре которого размещался тёмный экран с мигающим на нём курсором, рядом лежала потёртая и пыльная клавиатура, а на стенах находились многочисленные рубильники электрического напряжения с сигнальными лампочками над ними. На экране за пультом управления помигивал запрос пароля на разблокировку станции. Товарищи за моей спиной с любопытством поглядывали через дверной проём на аппаратуру и на меня.

— Выйдите отсюда, я внутрь вас проведу, а пароль разглашать не положено! — сказал я настойчиво, закрывая дверь.

— Алан, ты зануда, интересно же! — возмутилась Янка, цепляясь за ручку закрываемой мною двери.

— Яна, брысь! — засмеялся я, а она погрозила кулаком.

Закрывшись и оставшись один, я слушал их приглушенные голоса, шум и спор. Кто-то настойчиво пытался ломиться в закрытую дверь.

— Подсмотрела? — услышал я приглушенный голос Антона.

— Нет. Он жадюга. Пусть сам потом в том тоннеле возится! — видимо Яна.

— Ну уж нет, тогда ему всё что ли достанется?

Я подошёл к клавиатуре. Эх, пароль-пароль, опять какую-то тупость охранники придумали. Месяц назад они в качестве пароля использовали слово «банан», а на мой вопрос, что это означает, я был послан таскать мешки. Пытаясь вспомнить пароль, я начал неуверенно нажимать на клавиши: «возрождение» …

«Пароль неверный. Осталась одна попытка, в случае ошибки доступ блокируется на три часа», — всплыло на экране.

«Вот невезуха!» — подумал я, вспоминая дурацкий пароль.

Да что же там было-то: «возрождение», «воскресение»? Я прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, а в голову мне шёл всё тот самый сон, увиденный днём за уроком. И лишь тихий голос, как шелест травы на ветру, шептал на грани сознания: «вознесение». А я почувствовал необъяснимую щемящую тоску.

«Пароль принят. Защита снята».

Я недоумённо смотрел на экран, размышляя: «Неужели я набрал это? Хотя, вроде бы такой пароль охранник мне вчера и сообщал, главное, что всё прошло успешно».

— Ты там помер что ли? — в окно что есть силы стучал кулаком Николай. — Ребята, кажется защита снята, искры исчезли. Пойдёмте, давайте быстрее!

— Алан, ты же каждую неделю ходишь, что так долго? — спросил Антон.

— Пароль сменили недавно, подзабыл, — ответил я.

— Когда вернёмся, я тебя сразу спать уложу, Алан, и даже не сопротивляйся! А то тебе опять двоек понаставят и заданий позадают, а мне их потом выполняй за тебя! — сердилась Яна.