Солнечный поцелуй - Альберта Ванделер

Поначалу сомнения были, но они рассеялись после того, как она определилась с тем, для чего именно ей нужен коттедж. Шеннон старалась приезжать сюда по возможности каждый уик-энд и ни разу не пожалела о том, что провела два дня не в городе, а в глуши, где, впрочем, ей удалось поднять уровень цивилизации до вполне приемлемой отметки.

С понедельника по пятницу за коттеджем присматривал живший неподалеку отставной сержант Сэм Парсли, главным занятием которого была рыбалка.

Поднявшись с кровати, Шеннон подошла к большому окну спальни с видом на океан и остановилась, глядя на расстилающуюся до горизонта водную гладь, на повисшие над ней кудрявые облака и на вылизанный волнами песок. Иногда казалось, что океан оказывает на нее чисто терапевтический эффект, снимает усталость, поднимает тонус, убирает психологическое напряжение.

На какое-то время она забыла и о надоевшем Саймоне Бертоне, и о голубоглазом незнакомце, оказавшемся Винсентом Эберноттом, и о внезапно напомнившем о себе Стивене.

Спустившись по широкой деревянной лестнице на первый этаж, Шеннон прошла в кухню и заглянула в холодильник. Накануне по пути из города она свернула в придорожный супермаркет и запаслась стандартным набором продуктов, позволявшим продержаться ближайшие пару дней. Кроме того, в доме всегда имелся запас оливкового масла и сахара, сигарет и спиртного, консервов и бензина, а во дворе, под навесом, лежали запасенные Сэмом дрова для камина. К тому же он всегда делился с Шеннон своим уловом. Вот и сейчас на полке в холодильнике лежали два выпотрошенных и готовых к жарке морских угря.

Шеннон приготовила чай, сделала два горячих бутерброда и, перекусив, вышла из дому. Двухмильная прогулка по берегу всегда помогала ей прочистить голову и легкие.

В коттедже она не только отдыхала, но и работала.

Два месяца назад, после выхода очередного выпуска «Разговора по душам», в котором речь шла о детской наркомании, ей позвонили из редакции одного из местных кабельных телеканалов и предложили встретиться, чтобы обсудить интересную для обеих сторон тему. Разговор с редактором закончился тем, что Шеннон согласилась попробовать написать сценарий документального фильма, посвященного затронутой в рубрике проблеме. Свободного времени у нее было не так уж много, так что пришлось жертвовать выходными. Пока Шеннон в основном занималась отбором материала, чтобы потом выстроить его в соответствии с уже сложившимся планом.

Она сняла с полки толстую папку газетных вырезок, включила компьютер и, глубоко вздохнув, приступила к делу.

Едва выйдя из кабины лифта, Шеннон поняла – что-то случилось. Точнее, вот-вот случится. Лица пробегающих по коридору сотрудников «Ньюс» несли печать тревоги и озабоченности. Несколько человек кивнули на ходу Шеннон, но никто не остановился, как обычно, никто не поспешил поделиться последними новостями.

Пожав плечами, она направилась в кабинет. Обычно по понедельникам Саймон Бертон устраивал что-то вроде летучки, на которой присутствовали его заместители и все те, кто определял лицо газеты и обеспечивал ее существование. Но к таким собраниям все уже привыкли, и никто не воспринимал их как повод для ажиотажа.

Шейла Брунсвик уже сидела за столом. Мало того, она – неслыханное дело! – стояла перед зеркалом и пристально себя в нем рассматривала.

– Привет! – бросила с порога Шеннон. – Что тут у нас случилось? Все носятся, как будто президент с минуты на минуту объявит о том, что Северная Корея запустила в нашу сторону ракету!

– Это было бы не самым худшим вариантом, – пробормотала Шейла, подкрашивая губы. – Тебе нравится моя помада? А брови?

Может быть, их стоит немного проредить? Ну же, ты ведь у нас специалист.

– Что с тобой, Шейла? Куда ты собираешься? К нам пожаловал саудовский шейх, спешно отыскивающий кандидаток на роль четвертой жены?

– А ты разве не знаешь?

– Не знаю. Но буду знать, если ты мне скажешь. Ну, что произошло?

Шейла вздохнула, закрыла глаза и театральным тоном произнесла:

– Нас продают!

– Продают? Как это? Кому?

– Ничего пока не известно. Слухи ходят самые разные. На десять часов назначено общее собрание. Больше я ничего не знаю.

– Неужели? – Шеннон усмехнулась. – А чего ж ты вертишься перед зеркалом? Уж не затем ведь, чтобы произвести впечатление на старика Бертона!

Если Шейла и смутилась, то не подала виду.

– А что тут такого? Если сменится владелец, начнется большая реорганизация. Держу пари, половина тех, кто работает в «Ньюс» сейчас, завтра окажутся безработными. Так что надо произвести впечатление.

– Но на кого? А если владельцем станет женщина?

– Полагаю, что нет. – Шейла поправила воротник белой блузки. – Вообще-то у меня есть кое-какие предположения на этот счет, но я пока придержу их при себе.

– Да-а, – протянула Шеннон, становясь перед зеркалом рядом с коллегой. Утром, собираясь на работу, она надела привычные вельветовые брючки с потертостями на коленях и обтягивающий свитерок из тонкой шерсти. – Жаль, я не сообразила принарядиться. Ну да ладно, как-нибудь переживу.

Она прошла к столу и включила компьютер – надо познакомиться с отзывами на ее последнюю рубрику. Читатели оставляли порой весьма нелестные послания, но все же чаще всего ее рубрика удостаивалась похвал и одобрительных откликов. Потом наступил черед электронной почты. Зачитавшись, она даже не заметила, как стрелки часов подползли к десяти.

– Эй, нам пора.

Шеннон вскинула голову – Шейла уже стояла у двери, держа под мышкой тоненькую папку.

– Где сбор?

– Как обычно, в главном зале. Поторопись, а то мест не хватит и придется стоять.

Им повезло – свободные стулья еще оставались. Впрочем, уже через несколько минут народу в относительно небольшом помещении собралось столько, что пришедшим последними ничего не оставалось, как расположиться у стены.

Обменявшись приветствием с сидевшими рядом, Шеннон обвела взглядом собравшихся и замерла от удивления – во главе длинного полированного стола, между Бертоном и генеральным менеджером Диком Гвардиолой, расположился не кто иной, как ее недавний знакомый Винсент Эбернотт.

Интересно, а он что тут делает? Неужели…

В этот момент Эбернотт посмотрел на Шеннон. Их взгляды встретились, и все мысли вылетели у нее из головы. Шеннон почувствовала, как заливается краской лицо, а по спине бегут мурашки. С ней явно творилось что-то неладное. Еще минуту назад она шутила и смеялась, а теперь, как зачарованная, не могла отвести глаз от сероглазого мужчины.

Словно не замечая, что с ней творится, Эбернотт улыбнулся и едва заметно кивнул.

Дик Гвардиола, как всегда в строгом сером костюме, бледно-голубой рубашке и в синем, в тонкую полоску галстуке, поднялся, поправил модные, без оправы, очки и, откашлявшись, сухо произнес: