Люблю, целую, жму лапу! - Арина Ларина

– Щенка? – блондинка с интересом посмотрела в коробку. – Прелесть какая.

Одобрительно так сказала, словно в коробке возился не очаровательный комок с розовым языком и ясными глазами-пуговицами, а какой-нибудь «товарищ Новосельцев», сдавший статистику и слегка порадовавший начальство. Безо всякого умиления, констатировала факт. Тем удивительнее было, когда эта холёная фря легко нагнулась и выудила щенка, бережно взяв обеими руками.

– Ишь, откормленный. И чистенький, блох даже нет вроде бы, – девица прижала находку к груди, ласково почесав за ухом.

«А всё-таки она ничего, добрая!» – только и успел с благодарностью и облегчением подумать Тарасов, понадеявшись, что проблема сама собой разрешилась.

Как бы не так.

– Поздравляю, – блондинка сунула щенка Тарасову и отряхнула ладошки.

– С чем? – Рюрик машинально взял тёплый комочек, отчётливо ощутив, как в ладонь бьётся маленькое сердечко.

– У вас теперь есть собака.

– Почему у меня? – простонал Тарасов. – Давайте вы его возьмёте!

– Чего это? Вы же нашли, вам и брать. Это судьба, – отрезала блондинка. – Тем более, вон он к вам как тянется.

Никуда щенок не тянулся. Наоборот, он пригрелся в тёплых Рюриковских руках и, похоже, засыпал. Взгляд у найдёныша был совершенно осовелый.

– Я не могу, – предпринял последнюю попытку Тарасов. – Возьмите его себе.

– Я тоже не могу. Что вы торгуетесь? – блондинка строго сдвинула брови и осуждающе смерила соседа взглядом. – Не бросать же собаку здесь. Вы же не думаете, что можно вот так живое существо оставить в тёмном подъезде, где на него могут банально наступить. Не разочаровывайте меня. Берите!

– Можно подумать, я успел вас очаровать, – огрызнулся Рюрик. – У меня никогда не было животных. Я не представляю, что с ним делать!

– Интернет вам в помощь, – воодушевлённо напутствовала его соседка, великодушно добавив: – Рада, что вы оказались неплохим человеком.

Быть неплохим человеком крайне сложно, если это влечёт за собой серьёзные проблемы. «Неплохой человек» даёт деньги в долг, соглашается стать поручителем по кредиту, берёт на передержку чужого невменяемого кота, пускает пожить родственников из Житомира и совершает массу прочих дурацких подвигов, единственной наградой за которые служит вот эта расплывчатая похвала. Более того, за похвалой далеко не всегда следуют благодарность и мифические бонусы в виде добра, которое возвращается. Друзья перестают быть друзьями и долги не отдают. Кредитор сваливает всё на бедолагу-поручителя, перестав отвечать на звонки и спешно внеся наивного героя в «чёрный список». Кот, позиционированный как милейшее существо, немое, вечно спящее и не доставляющее неудобств, гадит где ни попадя, точит когти о мебель и умудряется располосовать дорогущие итальянские шторы на ленточки, мастерски проехавшись по ним сверху вниз. Ещё он может ронять на пол цветочные горшки, срывать карнизы и орать по ночам так душераздирающе, что бдительные соседи немедленно вызывают полицию. Про родню и говорить нечего. Приехав на «пару дней», благодушные родственники приживаются, расползаются по квартире, пожирая хозяйские припасы, требуют культурную программу, а потом и вовсе желают остаться насовсем, найти со временем работу и, если получится, снять жильё, чтобы не стеснять хозяев, которые до поры до времени считаются «неплохими людьми».

В общем, слыть «неплохим человеком» можно только себе в убыток.

Решительная блондинка уже укатила к себе на этаж, а ошарашенный Рюрик продолжал обниматься с притихшим щенком.

Это ж надо так попасть! Щенок – это кошмар, это стихийное бедствие. Особенно для человека, не готового к такому повороту событий.

«Стихийное бедствие» сонно повозилось в Тарасовских руках и прикусило ему палец беззубым ртом. Шёлковая шёрстка мягко щекотала ладони. Похоже, придётся брать это чудо природы домой. Говорят, человек привыкает ко всему. Даже к тому, к чему, казалось бы, привыкнуть совершенно невозможно.

Абсолютно некстати Рюрику вспомнился один из его институтских приятелей. Вадик – мачо, плейбой и совершенно безбашенный тип. Он коллекционировал девушек, точно филателист марки. Парень жил легко, порхая как стрекоза и наслаждаясь жизнью. Пока одна гарна дивчина, деловито осмотрев его холостяцкую берлогу, не устроила Вадику неожиданный сюрприз в виде беременности. Выхода она кавалеру не оставила, потребовав жениться. Дивчина была достаточно красива и фигуриста, поэтому Вадик даже и не сопротивлялся особо, легко заметив, что «не одна, так другая». Свадьба была весёлая, рождение первенца отмечали аж два дня. Потом Вадик как-то поскучнел, загрустил, а через некоторое время и вовсе взял академку. Примерно через полгода Рюрик заехал к бывшему одногруппнику, тот хотел сдать через Тарасова учебники в библиотеку. О боги, что сотворило с этим плейбоем отцовство! Дети, конечно, счастье, цветы жизни и бла-бла-бла, но к столь важному событию следует готовиться не только материально, но и морально. Нужно сразу понимать, что жизнь уже никогда не будет прежней, придётся в чём-то ужиматься, про что-то и вовсе забыть. И никогда вы уже не будете принадлежать себе.

Двери Рюрику открыл измождённый тип в майке и шортах. В квартире пахло щами, на заднем плане радовала глаз верёвочная растяжка из пёстрых пелёнок. В комнате вопил младенец, заунывно бубнил телевизор, жена в бигуди и халате яростно намывала пол. Она была уже не так свежа и хороша, а некогда улыбчивое лицо и вовсе превратилось в раздражённо-остервенелую маску. Естественно, попробуй полгода не поспи, вскакивая по несколько раз за ночь с сиськой наперевес.

– Извини, не приглашаю, тёща скоро должна приехать, – промямлил Вадик, печально вздохнув. – Рад тебя видеть.

– Ну как ты? – сглотнув колючий ком, выдавил Тарасов.

Вадик взглянул на него и, пожав плечами, деревянным голосом отрапортовал:

– Потом, когда малой подрастёт, станет легче.

Надо полагать, в данный момент легко не было, и измученный Вадим ждал улучшений в перспективе.

– Выйдем покурить, – прошептал он и виновато оглянулся на супругу.

– Чтобы дымом в квартиру не тянуло, – сурово отрубила та и утопала к младенцу.

– Понимаешь, – сбивчиво затараторил Вадим. – Я ж не ожидал, что это так. Я думал, дети – это когда баба с коляской гуляет во дворе и занимается твоим отпрыском, а ты гордо всем говоришь, что стал отцом. Ну а во всём остальном жизнь идёт своим чередом. Ни фига подобного. Выспаться невозможно, он всё время кричит. Причём по разным поводам: то голодный, то потничка на шее, то прыщи на попе, то сопли, то зубы, то просто какая-то неведомая хрень. И вот он заходится, а ты не понимаешь, что случилось, и начинаешь психовать. И баба твоя психует. И вы орёте друг на друга, а этот орёт ещё громче. И тебя уже бесит и жена, которая не умеет с младенцем правильно обращаться, чтобы он затыкался, как у всех. И сам младенец, потому что ни футбол не посмотреть, ни хоккей, ни с друзьями посидеть. Даже из дома не уйти, потому что сразу слёзы – ты уходишь, меня бросаешь, бежишь от проблем, а я всё время в четырёх стенах. И не дай бог брякнуть, что вовсе не в четырёх, что, мол, она и погулять выходит, и в поликлинику. Я один раз Галку на девичник отпустил, чтобы сходила, развеялась. Так, во-первых, я тут с этим ребёнком чуть не рехнулся, я его боюсь, честное слово! А во-вторых, она припёрлась с новыми тезисами, видать, девки её научили. И то ей не так, и это не эдак. Почуяла воздух свободы. Короче, жизни нет, секса нет, деньги уходят на памперсы и каких-то врачиц, которые на ходу придумывают дитю диагнозы. То витамины, то массаж, то узи. Обнять и плакать, Тарасов! Но потом, говорят, будет легче. Подрастёт пацан, с ним хоть договариваться можно будет. Чтобы не орал и спать давал. В общем, всё хорошо, но мой тебе совет – женись попозже и с детьми повремени. Это надо дозреть и очень захотеть, чтобы тебе вот так нервы мотали и здоровье твоё расходовали.