Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон - Ян Улоф Экхольм

пролезть. Только не шуми, все, наверно, уже спят.

Людвиг Четырнадцатый легко проскользнул в отверстие и заморгал от непривычно яркого света. Под потолком там горела лампа.

В помещении было тихо, но тишина продержалась не больше секунды.

– Ско-ко-ко-рей на помощь! – раздался испуганный крик. – К нам пробралась лиса!

И поднялся такой дикий переполох, что бедный Людвиг от шума чуть не оглох.

– Кука-рраул! – кричали со всех сторон. – На помощь!

Только тут Людвиг наконец понял, куда он попал.

ОН ОКАЗАЛСЯ В КУРЯТНИКЕ.

Поискав взглядом Тутту Карлссон, он увидел, что та спряталась за большим ведром.

– Ты меня обманула, – сказал ей лисёнок. – Ты курица.

– Нет, я не курица, я цыплёнок, – возразила она. – А вот ты меня одурачил. Ты хитрый, коварный лис.

– Нет, нет, – жалобно произнёс Людвиг Четырнадцатый. – Я действительно лис, но я не коварный.

Глава седьмая

* * *

Шум в курятнике скоро утих. Теперь все с любопытством уставились на Людвига Четырнадцатого. Ведь цыплята впервые в жизни видели живую лису.

– Глянь-ка, хитрый лисёнок пожаловал к нам в гости, – закудахтала старая курица Лаура. – Ты в самом деле не собираешься нас сожрать? Я знаю твоего папашу, он, по правде сказать, бывал не очень с нами любезен.

– Я не собираюсь никого из вас есть, но я ужасно голоден, на любую еду согласен, – ответил Людвиг Четырнадцатый. – Тутта Карлссон обещала мне найти хоть что-нибудь.

– Бедный малыш, – стала кудахтать Лаура. – Конечно, для тебя найдётся что поесть. Там в миске осталось кое-что.

Людвиг Четырнадцатый, не дослушав до конца, кинулся к миске и с жадностью начал уплетать за обе щёки.

– Хорошо, что ты справился быстро, – одобрительно сказала Лаура. – Если тебе ничего больше не нужно, исчезай поскорей отсюда. Я не уверена, что нашему Кукарекуну очень понравится увидеть у себя в гостях молодого лиса.

– Кукарекун – это наш петух, – пояснила Тутта Карлссон. – Он сейчас во дворе, но скоро должен вернуться. До тех пор тебе лучше уйти.

Но было уже поздно.

Кукарекун, петух в роскошном цветастом наряде, появился у входа.

– Кукареку, кукареку, уже девять часов, – пропел он и гордо закинул голову. – Кукареку, кукаре… – Тут он ошеломлённо оборвал своё кукареканье – увидел перед собой Людвига Четырнадцатого. И сразу закричал во весь голос: – Кар-раул, кука-рраул, на помощь, лиса в курятнике! На помощь, Максимилиан! Скорей приходи, спасай женщин, детей!

Вот про кого чуть не забыл Людвиг Четырнадцатый: здесь был ещё пёс Максимилиан. Папа считал его почти таким же хитрецом, как он сам.

– Помогите! – закричал теперь лисёнок. – Я не хочу, чтобы меня поймал Максимилиан!

Тут все куры наперебой принялись объяснять петуху Кукарекуну, что Людвиг вовсе не злой лис, наоборот, очень даже добрый.

В курятнике опять поднялся неописуемый шум. Петух кукарекал, куры кудахтали, цыплята пищали, а Людвиг Четырнадцатый подвывал.

За шумом никто не заметил, как дверь открылась и появилась такса на коротких кривых ножках.

Людвиг Четырнадцатый увидел, как остренький нос пса протиснулся между двумя серенькими хохлатками.

«Теперь бы только выбраться – и домой!» – подумал он и прошмыгнул мимо таксы. Но тут же остановился. Потому что перед ним предстало что-то, чего он до сих пор никогда не видел.

Вначале ему показалось, что это два бурых древесных ствола. Только для деревьев они были слишком гладкие и блестящие. Он поднял взгляд и увидел сначала что-то коричневое, а ещё повыше что-то зелёное.

Дольше смотреть Людвиг Четырнадцатый не решился, потому что он и так уже понял, кто сейчас стоял перед ним.

ЭТО БЫЛ ЧЕЛОВЕК!

Первый человек, которого Людвиг увидел в этой жизни. То, что показалось ему блестящими стволами, было парой свеженачищенных сапог, коричневое над ними – брюками, а зелёное наверху – его курткой.

– Максимилиан-эй-скорее-сюда-живой-лисёнок-в-курятнике! – закричал человек грубым голосом.

Для маленького Людвига человеческая речь звучала как одно слитное длинное слово, он, конечно, не мог ясно разобрать, что сказал человек.

Но не обязательно всё понимать, достаточно осознать, в какой ужасной он оказался опасности. Следовало скорее спасаться, но он не знал как, и не было возможности улизнуть.

– Не-дай-лисёнку-уйти-хватай-его! – шумел человек.

И началась настоящая охота.

Никогда ещё за всю свою жизнь Людвиг Четырнадцатый не бегал так быстро. Но такса от него не отставала.

Людвиг пронёсся мимо одного дома, другого, попробовал спрятаться между кустов, потом за какими-то непонятными предметами на дворе.

Всё равно по пятам за ним, носом к земле, следовала такса.

«Найти бы мне хоть какое-нибудь укрытие, – думал Людвиг. – Ещё немного, и у меня уже не останется сил бежать!»

Возле большого дома, где жил человек, он увидел что-то похожее на ящик. Поскорей запрыгнул в него через круглую дырку и лёг на землю. Ему надо было отдышаться.

– Хорошо, если Максимилиан меня здесь не найдёт, – простонал он в отчаянии. – Я не хочу, чтобы люди меня поймали. Я хочу в свой лес.

Людвиг сам ещё не догадывался, что лучшего укрытия себе пожелать он не мог. Пёс ни разу даже не посмотрел в его сторону, хотя он несколько раз был совсем близко.

Людвиг вздохнул с облегчением. А Максимилиан всё ещё продолжал бегать.

Наконец охота всё же закончилась. Максимилиан перестал лаять, наступила тишина.

Людвиг Четырнадцатый высунул голову из своего укрытия и собирался, было, уже его покинуть, когда неподалёку послышались шаги.

Пришлось поскорей снова спрятаться. Через дыру он мог видеть, как мимо протопали огромные сапоги.

– Лисёнок-всё-таки-удрал-хотя-Максимилиан-всё-время-сидел-у-него-на-пятках, – сказал человек. – Вот-ведь-рыжий-хитрец!

Людвиг Четырнадцатый смог разобрать лишь последние слова, и сердце у него забилось от гордости. Слышал бы это папа Ларссон! Человек назвал его, Людвига, хитрецом, каково!

– Пошли-домой-пить-свой-кофе, – продолжал человеческий голос. – Рыжий-думаю-уже-у-себя-в-лесу. В-следующий-раз-тебе-Максимилиан-надеюсь-повезёт-больше.

Людвиг Четырнадцатый с облегчением вздохнул и уже второй раз собирался выбраться из своего убежища, когда кто-то появился перед входным отверстием.

И кто же это был? Максимилиан!

Чёрная гладкая шерсть его блестела, красный язык свисал изо рта.

Людвиг Четырнадцатый скорчился, ему хотелось стать как можно меньше.

– Надо же, что за вечер! – пожаловался Максимилиан. – Опять лис от меня улизнул. Ничего, погоди, уж в следующий раз тебе не уйти! Я покажу тебе, как делаются котлеты!

От этих слов у Людвига опять засосало в желудке, он вдруг вспомнил, до чего голоден, и спросил, сам не понимая, что делает:

– А у тебя есть котлета?

И тут же прикусил язык. Он окончательно себя выдал.

– Это кто тут подал голос? – сердито пробурчал Максимилиан.

– Ах, это всего лишь я, не обращай на меня внимания, – слабым голосом отвечал Людвиг Четырнадцатый. – Мы сегодня вечером уже, кажется, встречались. Меня зовут Людвиг Четырнадцатый Ларссон, очень приятно, всего доброго, счастливо оставаться, мне пора домой.

Но выбраться из будки он не мог, потому что Максимилиан загородил выход.

«Вот сейчас он меня и укусит», – подумал Людвиг Четырнадцатый и от страха зажмурился.

Но ничего не случилось. Когда Людвиг осторожно приоткрыл один глаз, Максимилиан выглядел вовсе не злым. Он лежал