Калейдоскоп (сборник) - Татьяна Саражина

В Тбилиси сын окончил четыре класса, а затем мужа опять перевели в Армению. В этот раз мы попали в высокогорный район. В город Ленинакан, сейчас он называется – Гюмри. Сначала учился в одной школе, классы в которой были катастрофически переполнены. В них было по пятьдесят с лишним человек. Дети сидели по трое на одной парте, пытались как-то писать, отчаянно мешая друг другу. Учителя явно не справлялись с таким количеством учеников. К доске вызывались только пару раз в четверти, и это в лучшем случае, и по этим отметкам выставлялась четвертная оценка. Успеваемость сына круто пошла вниз. Мы приняли решение перевести ребенка в другую школу с нормальным количеством детей в классах. И все сразу же нормализовалось. Наш мальчик опять был в первых рядах.

Так бы он и закончил эту школу, если бы не трагические события. Дело в том, что 7 декабря 1988 года этой школы просто не стало. В этот день она прекратила свое существование после первого же толчка страшного 10 бального землетрясения. Весь мир знает его, как Спитакско-Ленинаканское землетрясение. Мой сынок в одну минуту оказался под руинами трехэтажной школы, где и пролежал 14 часов обездвиженный, так как был запрессован в бетонную плиту, что упала на его ногу, и лежал головой на животе умершей девочки. Но и в такой страшной ситуации мой мальчик не растерялся. Он докричался до детей, попавших в такой же вот капкан. Каждый, до кого он докричался, назвал свою фамилию и класс. Так что, когда прибыли военные расчищать завалы школы, он оказал им информационную помощь.

Звуки хорошо были слышны среди развалин. И родители, все время стоявшие у обрушившейся школы, были просто счастливы услышать, что их дети живы. Так и мы узнали, что наш сынок живой. Кстати, на самом верху завала лежало личное дело нашего мальчика. Это был добрый знак. Когда глубокой ночью чудом удалось его вытащить из-под завала, мы узнали, что дорога каждая минута для спасения его жизни. Хирурги, которые его осмотрели в палатке, приспособленной под операционную (госпиталь был разрушен), поставили диагноз: синдром длительного сдавливания и как результат этого – острая почечная недостаточность, шок и гангрена левой ноги. Вся левая нога была фиолетового цвета. Нас срочно эвакуировали военным вертолетом в Ереван.

И началась борьба за его жизнь. Мой пятнадцатилетний ребенок держался исключительно мужественно, о его выдержке и терпении врачи рассказывали друг другу. Два раза был «на волоске» от непоправимого: клиническая смерть во время операции и отек легких, спустя неделю. Но, он точно нужен был на этом свете и, полагаю, не только нам, – родителям, а более могущественным Силам. Мой мальчишка лишь скрипел зубами от боли во время страшных перевязок ноги, которую с трех сторон разрезали до кости. Это, так называемые «лампасные» разрезы от бедра до голеностопа, с помощью которых талантливые хирурги и сохранили ему жизнь. Он только просил все время пить и просил только ледяную воду. Опытнейшие операционные сестры падали в обморок при этих перевязках, а мой парень все выдержал без единого стона.

После месячного пребывания в Ереванском институте хирургии печени, который принял большое количество пострадавших в землетрясении, Славу выписали. Мы решили долечивать его в Одессе, где жила его бабушка. На носилках внесли его в самолет. Там два пассажира уступили свои места, чтоб носилки поместились. Спинки кресел опустили и смогли устроить как-то мальчика. Сами же добрые люди сели прямо на пол и сидели так целый рейс. С нами в качестве сопровождающего был военный медик. Но, все равно не обошлось без сюрпризов. Был январь, в самолете сильно включили обогрев, и у Славы резко поднялось давление. Ему стало плохо с сердцем. Я настояла, чтобы врач попросил капитана воздушного судна максимально уменьшить температуру в самолете, очень боялась, что опять возникнет сосудисто-сердечная недостаточность и, что опять начнется отек легких. Его и в институте-то с трудом удалось купировать большим медицинским светилам. Капитан судна сразу же пошел навстречу моей просьбе и, извинившись перед пассажирами, объяснив ситуацию, понизил температуру в салоне. Я всем им очень благодарна за понимание – и экипажу, и пассажирам. Славику сразу стало легче. Угроза миновала. В аэропорту нас встречали сразу две скорых помощи. Одну вызвал борт, вторую Славины дядя и тетя, встречавшие нас в аэропорту.

Потом было длительное лечение в госпитале, куда я всеми правдами и неправдами пролезла, чтобы быть вместе с сыном. У него были постоянные жуткие боли, ему как-то немного легчало, пока я гладила ему ноги. И день, и ночь. И обихаживать себя он пока не мог. Тоже спасибо врачам, что пошли мне навстречу – разрешили мне быть рядом с ребенком. А мой мальчик, несмотря ни на что, не унывал. Он старался чем-то отвлечься. Стал обучаться игре на гитаре, – давно хотел научиться. А тут раненый «афганец» – прекрасный парень, стал его обучать.

После длительного лечения наметился прогресс. Из госпиталя он уже, хотя и с трудом, но вышел, пусть и с помощью костылей, но своими ногами. В медицинской выписке написали, что он пробыл под завалом 4 часа, а не 14, как было в действительности. Не поверили мне. Сказали, что живыми не остаются после такого срока пребывания под завалом. Потом было лечение в санатории, полгода физиотерапевтического лечения. Я его «гуляла» каждый день. Надо было тренировать правую ногу, тоже пострадавшую, чтобы она не усыхала. Я становилась позади сына, мы были одинакового роста), обхватывала его руками за талию и передвигала своими ногами его ноги. Ножки его были тоненькими, как вермишелинки. Но, день ото дня крепли. Славочка очень старался, несмотря на сильную боль, он не хотел быть инвалидом. Вскоре он уже мог передвигаться с двумя палочками. Спустя какое-то время уже и с одной. И, наконец-то, мы дождались, когда он смог потихоньку ходить без палочек. Это была победа!

К моменту переезда в Германию, куда в очередной раз перевели мужа по службе, Славик ходил медленно, но уже не вскидывал непроизвольно руки для удержания равновесия, как это делают детки, которые учатся ходить. В Галле, где был расположен гарнизон, мы жили в закрытом военном городке. Славику пришлось вновь пойти в десятый класс, поскольку из-за постоянного лечения и невозможности ходить, он половину года не мог учиться. Он уже ничем не отличался от ребят в своем классе, только на физкультуру не ходил – был освобожден, ноги пока не выполняли всех своих функций. Учился Слава хорошо. И все время настойчиво работал над своим телом. Подобрал гантели и усердно занимался.

В Верхней Норе, куда вскоре перевели мужа, и где продолжили учебу мои сыновья, Славик в своей комнате соорудил настоящий мини-спортзал. Из подсобных материалов, найденных в металлоломе и на автосвалках, сделал приличную штангу. Соорудил специальный станок для спины, чтобы можно было заниматься, не нагружая поясничный отдел позвоночника. У него появились приличного размера бицепсы и трицепсы. Но этого ему было мало. Он сообщил мне, что будет бегать. Я просила все делать постепенно, но он такой, что если чего – то захочет, то обязательно добьется. Ранним утром стал ходить на стадион и бегать. Падал, вставал и опять падал. Но, с каждым днем результаты были лучше. Вскоре мой мальчишка уже мог бегать. И поставил перед собою следующую цель – ездить на велосипеде. И опять он победил. Я очень горжусь силой воли моего сына. Очень хотел ездить на мотоцикле, который в те времена можно было собрать из выброшенных на свалку старых негодных мотоциклов. Но, тут я восстала. Запретила категорически. После всего им и всеми нами перенесенного, я не могла позволить так рисковать своей жизнью, уж очень часто происходили аварии на этом виде транспорта.

Святослав хорошо закончил школу и поступил в институт. Преподаватели не могли нахвалиться им. Нам было это приятно, как и любым родителям. А работу по восстановлению и даже усовершенствованию своего тела он не оставил. «Довел» тело до такой красоты, что ему было впору выступать на конкурсах по бодибилдингу. Объем бицепса у него был 50 см. Очень хороший рельефный торс и узко ниже талии. Все очень красиво. Женился. У него родилась замечательная дочка, а позже и прелестный мальчуган.

Сейчас сын занимается своим любимым делом. Он у нас – коучер, – это такой тренер по повышению личностной самооценки. Пишет исключительные сказки. Он их называет – «сказки четвертого измерения» Это совершенно оригинальные произведения, которые просто как бы из воздуха возникают у него в голове. И каждая сказка учит чему-то хорошему и светлому. Помогает человеку «найти» себя, раскрыть свои таланты. Я восхищаюсь каждой новой сказкой. Славик собирается издать книгу. Я уверена, что она будет замечена и оценена по достоинству. А еще он сочиняет погласицы. Это такая рассказанная его приятным голосом в музыкальном сопровождении какая-нибудь история, им самим же и придуманная.