Будни самогонщика Гоши - 2. Мир и нир - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Замок заберут?! Это было последней каплей. Ну, нет! Перебьётесь.
Я выделил вождя – крупного степняка на крупном же быке, насколько позволял рассмотреть бинокль, по хорошей одежде и блестящему серебром оружию.
- Нираг! Отряди двух воинов со мной. Иду на переговоры.
Он кивнул и отдал приказ. Посмотрел с упрёком: почему даже сейчас не надел кожаные латы с металлическими бляхами или кольчугу, любая шальная стрела пробьёт доху.
Нираг прав. Но от двух сотен кочевников никакая броня не убережёт. Надо, чтоб не стреляли.
Я шёл пешком, оба наёмника слева и справа. Бобик трусил чуть впереди.
Законы переговоров здесь соблюдаются. От степняков отделились четверо, тот самый, примеченный мной, два бугая и старичок. Шествуя к ним, я заметил ещё одну любопытную фигуру. Надо понимать – шамана.
Как отличить шамана от нормальных людей? Ищите неадекватно одетого и ведущего себя как идиот – не ошибётесь.
Встретились. Примерно сотня шагов до наших и столько же до степных монголо-татар. Лица у них соответствующие – плоские, невыразительные. Обветренные, дублёные. Очень неприветливые.
Начал с наезда.
- Нас трое, почему вы вышли вчетвером?
- Кто ты такой, чтоб учить великого… - начал центральный здоровяк, но старик перебил:
- С тобой каросский волкодав, чужак. Он – больше, чем один хороший воин.
Бобик! Тебя приравняли к человеку. Гордись, пока жив.
- Я – глей Гош. Вы?
- Я – хан Хурбрук, - снова подал голос старший. – Это мой сын Харабрук.
До меня дошло, что выговор обоих отличается от принятого в Мульде. Примерно, как китайский от итальянского. Автопереводчик справляется, но мои два спутника вряд ли разберут хоть слово.
- Что заставило вас окружить мой отряд?
- Отдай серебро хана Ульбека. Остальное забирай и проваливай, - рявкнул младший.
- Рад бы пойти навстречу хорошим людям. Но не могу. Меня послал бог Тенгрун. Чтоб на добытое серебро я проделал каналы и вернул степи часть, превращённую в пустыню.
- Врёшь, шакал! – Харабрук шагнул вперед, положив руку на рукоять меча, но его снова остановил отец.
- Знай, чужеземец. Тенгрун явился и к нам. Сказал: обещаете каналы отрыть – серебро ваше.
Ожидалось всякое, но не это. Степное чудище одновременно сделало ставку на обе стороны, подложив подляну обеим.
Спрашивается, какого хрена я скормил подлому божку мамины чебуреки?!
[1] Имеется в виду походная печка.
[2] Цитаты из фильмов СССР «Джентльмены удачи» и «Командир счастливой «Щуки».
Глава 3
3
Хурбрук, если не путаю имя старшего кочевника… Надоели мне эти хрым-брым без имени-отчества! Звали бы его Семён Семёнович Горбунков, и никаких проблем. Так вот, пока Хурбрук вёл со мной странный диалог, придерживая сына, желающего построгать меня мелко, как баранину на фарш, у них за спиной кое-что делалось.
Неадекватный принялся водить руками в воздухе. Готов спорить – камлает. А со знакомства с Веруном у меня отношение к магии серьёзное. Не проигнорируешь её. Надо срочно что-то предпринять.
- Хан! Перед тем, как пустить вам кровь, спросить хочу: колдовать умеете? Если нет, просто разворачивайтесь. Мы обождём, не тронем.
- Умеем, глей. Хочешь отведать?
Младший и пара оболтусов с ним гыгыкнули. Стало быть, что-то в меня сейчас полетит. И это что-то – ни разу не торт, как в комедиях Чарли Чаплина.
- Биб?
- Чую силу его амулетов. Его душу не выпью – у него своя магия. Прости, хозяин. Этих – хоть всех четверых памяти лишу.
- Толку от тебя, когда надо… Ладно, и у меня своя магия.
Я встал на правое колено. Рискую. Рубанёт мне сейчас этот Харабрук железякой по башке – и готов. Но степняки стояли смирно, не понимая смысл манипуляций.
Раскрыл приклад волшебной палочки. Обернул ремень вокруг левой руки, упёрся локтем в коленку. Камлающая тварь чётко нарисовалась над мушкой прицела. Огонь!
Снял его второй короткой очередью, первая зацепила кого-то случайного рядом. Извините-с… Колдун шаманствовал, широко размахивая руками, оттого его меховая бурка (кафтан, черкеска – чесслово, не знаю как назвать) распахнулась, обнажив грудь. Сотня шагов – не много, я старался засандалить именно туда, под бородёнку. Всё же пуля пистолетная слабая, вдруг застрянет в его бурко-кафтане. Особенно если надет панцырь. Не застряла.
Я закинул ППС за спину.
- Устал ваш камлать. Прилёг. Наверно – навсегда. Вы же не хотите испытать эту магию на себе?
- Да я тебя… - презирая правила переговоров, сын хана полез ко мне, вытянув руки в направлении горла. Возмутительно! Не для твоих грязных пальцев шею отращивал.
- Биб! Сотри ему последнюю неделю.
- Слушаюсь хозяин!
Парень в недоумении остановился, посмотрел на собственные пятерни, вытянутые в мою сторону.
- Ты хто?
- Глей Гош, - терпеливо повторил я, чувствуя, впрочем, что терпение на исходе. – А ещё немного колдун Гош. Хан! Твой сын утратил память о последних днях, не помнит, чего ради вы сюда припёрлись.
- В самом деле? – осторожно спросил старик.
- Припёрлись? Да… Мы… А зачем?
Я почувствовал, что сейчас самое время перехватить инициативу.
- Наш бог Моуи не поощряет убийств. Я просто лишу вас всех памяти с трёхмесячного возраста. Пока вы будете снова учиться снимать и одевать шаровары, чтоб сходить по нужде, мои хрымы соберут всех ваших кхаров.
В старческих глазах явная ненависть ко мне дополнилась примесью смятения. Он не знал, что делать.
- Биб! Двух оболтусов тоже. Деда не трогай, - ему же я сказал следующее: - Достопочтенный! Твой сын и пара баранов за его спиной больше не понимают, что тут случилось. Не тревожься, пройдёт. А у тебя есть отличная возможность рассказать народу, как ты заставил колдуна Гоша убраться нахрен, оставив твоим людям всё, что найдёте здесь после нас. Немало, согласись.
- Я предпочёл бы тебя убить. И очень сомневаюсь, что у тебя хватит сил всех одолеть.
- Благодарю за откровенность. С тобой, хан, хорошо иметь дело. Не врёшь и не прикидываешься. Уважаю.
- А ты темнишь… Или силу свою преувеличиваешь, на самом деле не настолько силён. Иначе давно нас бы оболванил. Или ещё какую пакость припрятал. Просто уйти не могу. Я же богу обещание дал.
- Так и я тоже поклялся. К весне получит Тенгрун свои каналы.
