Труп на английской лужайке - Юлия Алейникова

Глава 5

О силе супружеской любви и ее последствиях

Злой, всклокоченный и потный Василий метался по гостиной.

– Джон! Объясни этому дебилу, пока я сам ему не объяснил! – раскатисто проревел Василий Никанорович, брызгая слюной и уткнувшись грудной клеткой в грудь растерявшегося и бледного инспектора, когда тот в очередной раз пытался объяснить происшедшее.

Выглядел господин Ползунов устрашающе. Клоунский кожаный наряд уже не выглядел потешно. Налитые кровью глаза того и гляди вылезут из орбит. Огромные кулаки сжаты, бицепсы надулись, желваки на лице ходят так энергично, что того и гляди вовсе сбегут. От него вполне ощутимо расходились волны такого накала, что младшие полицейские чины, сопровождавшие инспектора, давно уже позорно ретировались из гостиной, бросив своего шефа на растерзание русского психопата. Что ж это за любовь такая, что весть о временной пропаже супруги привела этого типа в такое неистовство? – задавались они вопросом, робко прячась за дверями злополучной гостиной.

Джон тут же попытался вклиниться между будущим тестем и припертым к стене блюстителем правопорядка. Вероника подскочила к Василию с двойной дозой корвалола и почти силой влила его в рот бурлящему отчиму. Растерянный Адам топтался тут же со своим чемоданчиком, готовый ко всему: к инфаркту или тяжелым увечьям любой из сторон.

– Бэзил! Друг мой, – гудел рядом полный сочувствия герцог. Из-за его плеча выглядывала счастливая Саманта. Ей происходящее, похоже, ужасно нравилось, – не стоит так убиваться! Поверь мне – все наладится! Полиция покинет поместье, Джулия успокоится и вернется домой. Не под деревом же ей, в самом деле, ночевать? Ты еще раз попробуешь до нее дозвониться. Все образуется, поверь мне, я старше, я дольше живу. Я больше видел. Все в итоге налаживается, – как-то грустно закончил он.

– Плохо ты ее знаешь, – буркнул Василий, не рискуя хамить герцогу, друг все-таки.

Весть о побеге жены застала беззаботного олигарха в соседней с кабинетом комнате, куда проходили все прошедшие допрос личности. Вальяжно развалившись в кресле, закинув ногу на ногу, он любовался своей новой вызывающей обувкой и не спеша беседовал с герцогом о преимуществах байков перед всеми прочими средствами передвижения, демонстрируя окружающим свою «крутизну», а точнее, нежданно нагрянувший маразм. Тактично избегая беседовать о происшедшем, до которого ему, признаться, не было никакого дела. Да, бабульку жаль, какой бы мегерой она ни была, а все же человек, но тем не менее жизнь продолжается и надо держаться.

Вот тут-то на пороге и появился слегка раздраженный и растерянный инспектор, с легким укором сообщивший собравшимся о странном и необъяснимом поступке миссис Ползуновой.

Василий некоторое время еще продолжал улыбаться, потому что почти ничего не понял из того, что сообщил инспектор. Когда же суть происшедшего полностью достигла его сознания, инспектор смог по достоинству оценить масштабы обрушившейся на него катастрофы. Василию не потребовалась много времени, чтобы понять мотивы, руководившие его женой в этом спонтанном и непредвиденном поступке.

Воспоминания об аресте Вероники и чувстве собственной беспомощности были остры и у него. Едва сдерживая закипающую ярость, он с помощью падчерицы выяснил подробности происшествия и уже только после этого кинулся на инспектора, схватившись с ним врукопашную. Их, конечно же, растащили, инспектору доходчиво растолковали, в чем состоит главная ошибка в избранной им тактике ведения допроса. Инспектор нашел в себе силы признать таковую.

Василий, Джон и Вероника попытались связаться с беглянкой и мягко разъяснить недоразумение. Инспектор Юлю, боже упаси, не подозревает, а лишь хотел немного встряхнуть, дабы простимулировать умственный процесс в надежде получить дополнительные факты, которые могли быть незаслуженно забыты ею или просто не сочтены достаточно важными. И, кажется, немного перестарался.

Каждый раз, когда доходило до оценки действий инспектора, Василий плотоядно щелкал зубами.

И вот теперь, когда многочасовые поиски, прочесывание парка, деревни и ближайших окрестностей в периметре пятидесяти километров вокруг поместья ничего не дали, градус кипения грозного олигарха достиг максимальной отметки.

Юля напугана до смерти. Сама не сдастся. На связь не выйдет. И объявится не раньше, чем выследит настоящего убийцу. Или он ее.

Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– В общем, так. Даю тебе три дня. Если не вернешь мою жену в целости и сохранности, я тебя, – Василий фамильярно ткнул инспектора пальцем в грудь, – по судам затаскаю по обвинению в полицейском произволе. Я такой шум в прессе подниму, что ты носа из дома не высунешь. Ты в отставку не уйдешь, а убежишь. А уж тогда я тебя как лицо частное в мелкую лапшу постругаю.

Василий вновь наступал на инспектора, прикрываемого Джоном. Остальные безмолвствовали, держась поближе к выходу.

Но откровенная угроза Василия подействовала на инспектора неожиданно бодряще. Он распрямился. Отодвинул Джона в сторону и бесстрашно заявил, глядя в глаза своему оппоненту:

– Мистер Ползунов, я предупреждаю вас официально и заранее, что запугивание должностного лица при исполнении им обязанностей сурово карается в нашей стране. Это раз. Ваша супруга вольна трактовать мои действия, совершенные исключительно в рамках закона, как ей заблагорассудится. Но, по моему личному мнению, человеку невиновному нет надобности пускаться в бега и скрываться от полиции. А поскольку у вашей супруги было найдено оружие, с помощью которого, как я уверен, было совершено убийство, у меня есть все основания подозревать, что либо она совершила это преступление, либо прикрывает убийцу. Что является не менее тяжким нарушением закона. А посему я официально объявляю ее в розыск, и будьте уверены, что она будет найдена, в согласии с вашими желаниями или вопреки им. – После этого инспектор Хоггарт гордо расправил плечи, грозно взглянул на онемевшего Ползунова и, отодвинув его в сторону, как предмет неодушевленный, прошествовал к выходу.

– Что это было? – хлопнув ресницами, растерянно оглянулся по сторонам Василий.

– Ничего особенного, – поджав губы, объяснила Вероника. – Только что твоими стараниями маму объявили в розыск как главную подозреваемую. А так все чудесно. – Уперев руки в бока, Вероника сверлила незадачливого отчима свирепым взглядом. – Поздравляю. Мать тебя убьет, когда вернется. Если я этого раньше не сделаю.

Василий, еще более красный, чем прежде, стоял посреди комнаты, затравленно озираясь и чувствуя себя полным и законченным идиотом. Боевой пыл покинул его.

Глава 6

В обществе скелетов

Юля сидела на саркофаге, свесив ноги и размышляя о своем нынешнем положении. С момента побега прошло часов восемь. Масштабные поиски давно уже прекратились. Юля это знала потому, что время от времени тихо подкрадывалась к дверям и, приоткрыв маленькую щелочку, выглядывала наружу. А час назад даже рискнула выглянуть в парк из-за колоннады. Тишина. Только белки по елках шуршат, да птицы поют на разные голоса.

Теперь Юля уже порядком успокоилась и перестала трястись, как осиновый лист, каждую секунду ожидая нападения покойников. Да и полиция ее пугала меньше.

В склепе было тихо, душно и просторно. Посреди невысокого просторного зала на каменных постаментах стояли пять самых древних гробов. Точнее, каменных саркофагов. Остальные покоились в погребальных камерах, закрытые именными табличками. Имена, даты.

Едва проникнув сюда, жертва полицейского произвола пугливо жалась к дверям, боясь ступить лишний шаг в это царство смерти и покоя. Но время шло. Стоять было тяжело. Сидеть на сумке холодно.

Постепенно Юля освоилась, и поскольку ничего страшного не происходило, осмелилась спуститься вниз, освещая себе путь вновь включенным мобильником. Внизу присесть тоже было не на что. Но зато стены напротив пяти гробниц украшали древние стяги с гербами Апон-Тайнов. Чувствуя себя варваром, уничтожающим бесценные сокровища, Юля аккуратно сдернула со стены несколько прямоугольных полотнищ и, бережно сложив их, подстелила себе под зад. Сидеть на знаменах было гораздо комфортнее. Но тут случилась новая напасть. Держать мобильник все время включенным, вернее, вмонтированный в него фонарь, было расточительством, поэтому Юля сидела в темноте. Мысли в голове бродили самые непредсказуемые, бродили-бродили и добрели до воспоминаний о приключениях Индианы Джонса. Память заботливо представила яркие красочные картины скитаний мистера Джонса по склепам и гробницам. Крысы, пауки, змеи, богомолы, сороконожки. Что еще извращенная фантазия режиссера подкидывала под ноги отчаянному археологу?

Юля тут же зачесалась и заерзала. Фонарик был немедленно включен, но это не помогло. Начались слуховые галлюцинации. Теперь Юле в каждом углу мерещились треск, шорохи, тихие пощелкивания и хруст. Мало ей было страха перед полицией, тюрьмой и покойниками. Теперь еще энтомофобии не хватало.