Дело о похищенных туфельках - Лена Тулинова

что инстинкт у Малыша, похоже, всего один: размножения. Но решил все-таки на этот счет промолчать. Возразил только против «Мухи»:

— Мне не нравится, как вы меня назвали, агент Талангер.

— Можно просто «Дев», — повернулся к нему Малыш. — А «Мухой» будешь временно, пока не подберем тебе что-нибудь покрасивее. Или пока не перестанешь быть назойливым.

Машина вывернула на Большой Мантизорский проспект. Сейчас, в месяц ильмих, тут было особенно красиво, цвели пышные древовидные сайлины — больше всего розовых и белых, но встречались и бледно-лиловые. Аромат их, нежный и деликатный, витал повсюду, и даже автомобильные выхлопы не могли забить его.

Но Малышу, видимо, не было дела до прекрасных цветущих сайлин, до контраста почти черных стволов и темной зелени со светлыми соцветиями, до дивного запаха и даже до пыли и гари улиц.

— Я тебе вкратце расскажу, что ты должен знать. Понял? В кафе-баре «Три пера» прямо перед закрытием застрелены трое: два посетителя и официант. Мотивы неизвестны, убийц видела только барменша Алисия Ролер. Тетка вроде бы тертая, немолодая, но бойкая. Говорит, что не разобрала, кто стрелял, и знать не знает, за что и кому могло прилететь. Я вот думаю, не в посетителях дело, а в официанте, и Алисия его знает хорошо. Сама она тетка наблюдательная, ну ты же понимаешь — у барменов глаз на все наметанный, чуткость под кожей вместо крови и все такое.

Флай на всякий случай кивнул. Интересно, что при всей грубоватости и тщательно изображаемой недалекости Малыш только что процитировал замшелую классику эпохи расцвета Великой Драмы. А именно — мастера трагедий, великого Пико.

— Так вот, я к ней и так, и сяк — а поверь мне, Муха, я умею ладить с женщиной, будь ей два года или двести лет. Они меня обожают.

— Даже Ода? — не выдержал Флайминг.

— А что Ода? — сделал вид, что не понял, Малыш.

Флай тоже пользовался блоками. Жизнь менталиста слишком тяжела, если пропускать сквозь себя постоянные потоки чужих эмоций. Но и без блоков стажер сообразил, что для Малыша Ода Гартон значит нечто чуточку большее, чем просто женщина.

— А Рести вас обожает, агент Талангер? — на всякий случай сменил он тему.

— Ну, это чисто рабочие отношения, на работе что Ода, что Рести — агенты, а не девушки, — мягко засмеялся Малыш. — Вернемся к барменше. Она, как по мне, скрывает что-то не по своей воле. Твоя задача поговорить с нею и понять: есть ли там чужой блок или нет. И для начала только это. А там уж будем действовать по обстоятельствам.

— У вас ведь есть разрешение, — сказал Флай. — От Миллса.

— Вот именно, — вздохнул Малыш. — Он знает, а стало быть, руки у нас немножко связаны.

— То есть… если б разрешения на ментальное вмешательство не было, мы могли бы его осуществить. А когда оно есть, то не можем?

Флай попытался осознать эту хитрую дилемму, но понял, что слегка запутался.

— Муха, вот ты зеленый, — коротко и сердито хохотнул Талангер. — Если есть разрешение, то считай, что дело под контролем начальства. А если нет, то кто ж узнает, вмешивался ты там во что-то ментально или нет?

— А если человек жалобу подаст? — возмутился Флай.

— Так это уже твоя задача как менталиста — чтоб не подал! — фыркнул Малыш. — Поэтому без особого моего дозволения ты теперь ни во что не лезешь. Проверяешь, есть ли блок, а там я уж решу, что делать дальше.

— Ну, а если нет? — полюбопытствовал Флай.

— Тоже решу, — недобро засмеялся Талангер. — Ооп, мы приехали! Смотри-ка, я из-за тебя чуть мимо бара не проехал!

Он залихватски притормозил за дюйм до знака «стоянка запрещена» и бодро хлопнул дверцей. Флай поскорее выскочил из машины и посмотрел на вывеску кафе-бара. «Три пера», несмотря на название, ничего общего с бандами и бандитами не имел, слыл добропорядочным заведением — даже странно, что здесь, в приличном районе, и вдруг совершено такое преступление! Трое убитых, подумать только!

— А давно ты работаешь над этим делом? — спросил Лид уже почти на пороге.

— Закрытая информация, — ответил Малыш, ухмыльнувшись, и добавил почти без паузы:

— Недавно.

Барменша Алисия сидела возле стойки и явно маялась без клиентов. Бокалы перетерты, на стеклянных полках с бутылками ни пылинки, повсюду полнейший порядок, если только считать порядком полное отсутствие посетителей даже в зоне кафе.

Малыш, назвав Алисию «теткой», не особо погрешил против истины: барменша оказалась весьма колоритной женщиной лет пятидесяти, с наполовину выбритой головой и татуировками в виде игриво переплетающихся змеек. Эта татуировка начиналась за левым ухом и через шею уходила под бретельку топа. Наметанный на физическую форму глаз легко мог определить, что женщина не столько полная, сколько очень плотного телосложения. Выглядела она так, словно могла бы составить достойную партию Медоеду. Рядом с нею Малыш и впрямь стал казаться малышом, а уж Флайминг — тем более.

В то же время Алисия Ролер так приветливо улыбнулась агенту и стажеру и поздоровалась таким приятным голосом, что стало ясно: женщина она добродушная и вряд ли агрессивная. Улыбку подделать легко, но настоящую приветливость, выражающуюся даже не лицом и глазами, а идущую откуда-то из глубин, не сумел бы сфальсифицировать самый опытный прохиндей.

— Светлого неба, Алисия, — сказал Малыш.

— Уж и не знаю, чем я вам так приглянулась в прошлый раз, — кокетливо сказала барменша, — но с тех пор я не стала свежее и лучше, так что забирайте, как есть, агент Талангер. Кстати, офицер Тидо тоже заходила, но взаимности так и не добилась. Или уж вы зашли выпить? Так у нас тут преступление два дня назад было, мы еще не открылись.

— Кхм, — сказал Малыш, слегка ошарашенный многословным приветствием.

В его жизни было множество женщин. Целая коллекция, включающая школьную учительницу, старше Малыша на десять лет. Но теперь, когда ему стукнуло целых двадцать девять, он внезапно понял, что пора остепениться и стать разборчивей. Тем более — со свидетелями кровавых преступлений, которым уже стукнуло полсотни