Второй встречный - Оксана Зиентек

мягкого голоса Хайко подпрыгнули мы оба. Вот уж кто умел подкрадываться незаметно. Или это болтун Айко меня так заморочил, что я бы и медведя не услышала.

— Иди уже, пакостник, — махнул на него рукой Хайко, — пока тебя в поместье не хватились. И скажи, если спросят, что мы с теткой тоже скоро подойдем.

Айко кивнул головой и убежал. Иногда мне кажется, что этот мальчишка совсем ходить не умеет, только бегать.

— Ему через два года рыцарское посвящение принимать, а он — дите дитем. — Выразила я свою озабоченность вслух.

— Ничего, за два года подрастет. Дури и поубавится. — Не согласился со мной Хайко. — Ладно, ты лучше скажи, чего ты из дома вылетела, словно тебя ведьмы гнали? — и, неожиданно серьезно посмотрел на меня, — Много пропало?

— Что? А, ты про сундук. — Вопрос Хайко вернул меня к реальности. — Не знаю, примерно, около трети. Все самое дорогое.

— Ты не сердись на мать, — тихо и как-то виновато попросил Хайко. — Она как узнала, что родители Герберта другую сватать будут, словно взбесилась. Это он, дурак, с ними еще несколько месяцев спорил, пока уже и дату свадьбы не назначили. А они с самого начала сказали, чтобы даже не думал. И матери нашей сказали, чтобы не надеялась. Это только Герберт никого слушать не хотел. А наш отец, как обычно, плечами пожимает. Только с твоим приданным — это она все равно зря.

— Зря — согласилась я. Злость потихоньку ушла. То ли растворилась в теплой воде Ауе, то ли испугалась неуемной юности Айко, то ли устыдилась спокойной уверенности Хайко. — Надо было просто спросить. Ну да ладно, что сделано, то сделано. Гости уехали?

— Какой там! Когда я за тобой уходил, они там ругались.

— Кто с кем?

— А, все со всеми — подозрительно беспечно пожал плечами Хайко. Потом, вздохнув, уже серьезно пояснил, — Тетка Ирмгард сцепилась с мамой, а господин фон Хагедорн ругался на отца. Оказывается, господин бургман тоже получил приказ Наместника, для папы. И там черным по белому написано, что папа обязан выплатить тебе достойное приданное. Этот указ лежал у него все время в кармане камзола, просто, он нас перед гостями позорить не хотел, думал, папа сам додумается, что тут не до шуток.

Только ты, Трауте, не подавай виду, что я тебе все рассказал. Ты когда вылетела из дома, словно не в себе, меня господин бургман за тобой послал. На всякий случай.

— Ой, — теперь только я осознала, что могли подумать остальные. — Что, прямо так все и подумали?

— Ну, ты бы себя видела, — вновь хмыкнул Хайко.

— А чего ж тогда ты меня спасать не побежал, а под окнами подслушивал, словно Айко? — неожиданно накатило веселье, и стало вдруг все равно, уедут сваты или останутся. Мои мальчишки скоро вырастут и никому меня в обиду не дадут.

— Так я увидел, что Айко за тобой увязался. А как увидел, так и понял, что если ты и соберешься топиться, то только чтобы сбежать от этого болтуна.

— Да ладно, Хайко, не такой он и болтун. Сам говоришь, повзрослеет, поумнеет. Пошли уж домой, что ли.

— Пошли. А хочешь, через луга пойдем? Я там мужиков с утра выслал канавы чистить, а то совсем позаросли, как дожди пойдут, опять Ауе все пастбище зальет. Посмотрим, заодно, как там дело движется.

И мы пошли краем берега, обходя низинку узенькой тропкой. Хотя летом Ауе и была совсем маленькой, извилистой речушкой, но по нашим низинным лугам осенью и весной она разливалась очень широко. И если не прочистить вовремя канавы, все луга очень быстро превратятся в обычное болото, негде будет скотину пасти. Да что там луга! Говорят, в старые времена, ров нашего бурга был частью Ауе, но потом поселянам надоело постоянно вычерпывать воду из подвалов и, бросив все добро, неделями отсиживаться в бурге, пережидая паводки. И они, собравшись, прокопали реке новое русло, спрямив одну петлю и отведя Ауе чуть подальше в луга.

Выйдя из лозняка, мы сразу заметили мужиков, которые крутили ручку коловорота. Подсоединенный к механизму совок, похожий на тот, которым купец на ярмарке отмеряет орехи, только большущий, послушно черпал со дна мутную воду. Через часть луга по краю канавы тянулись две черные полосы жирного речного ила, отмечая проделанную за день работу.

— А это кто? — Глазастый Хайко сразу заметил чужака, который, закатав рукава белой, явно не мужицкой, рубахи, что-то втолковывал работникам.

Мы подошли поближе. Чужак оказался взрослым мужчиной, явно не из простых. Одет он был неброско, но добротно: штаны из хорошей шерсти, рубаха из плотного, но отлично выбеленного полотна. Кожаный рыцарский пояс, украшенный медными заклепками, ясно указывал на статус нежданного помощника.

Всмотревшись в лицо незнакомца, я сразу поняла, что это — один из гостей. Слишком уж похож он был на старшего господина фон Роггенкампа. И, в то же время, от него не веяло той грозной уверенностью, как от господина Дирка, скорее, не по годам мальчишеским задором. Словно смотришь на Айко, внезапно повзрослевшего лет на десять — пятнадцать.

Мы подошли ближе. Я скромно остановилась в полушаге, ожидая, когда мужики приветствуют брата. Незнакомец, тоже отвлекшись от работы, спокойно ждал.

— Приветствую, господин рыцарь! — Хайко, на правах хозяина земель, первым шагнул вперед, протягивая руку в рыцарском приветствии. — Я — Хайко фон Дюринг.

— Арвид фон Роггенкамп, — протянул руку в ответ мужчина. — Мы остановились в доме почтенного храмовника. Я тут сегодня немного прогулялся по Вашим лугам, смотрю, мужички делом заняты, решил немного помочь, от безделья.

— Благодарю за помощь, господин фон Роггенкамп! — На Хайко было приятно смотреть. Вот уж, воистину, хозяин земель. Не зря мужики его слушаются, даже больше, чем Виллема. — Не желаете ли выпить по кругу доброго пива? Наш трактирщик умеет варить замечательное темное.

— Охотно! — Одобрительно отозвался гость. Его взгляд с интересом скользнул по мне, все так же скромно стоящей чуть в сторонке, — Представите меня своей спутнице?

— Тетушка, — обратился Хайко теперь уже ко мне, — Позвольте