Таинства исцеления, служения и любви - Иларион (Алфеев)

Отвечая на письмо архимандрита Антонина (Капустина) «о разностях между Церквами Греческою и Российскою», митрополит Московский Филарет писал: «Разрешение произносит священник сперва именем Иисуса Христа, потом присовокупляет «и аз разрешаю», но чтобы не приписать ничего своей личности, он говорит «властию Его, мне данною», и еще в духе смирения говорит «и аз недостойный»». На основании этих рассуждений святитель приходит к выводу, что в молитве нет ничего противоречащего духу смирения [56] .

Отметим также, что некоторые греческие евхологии содержат разрешительные формулы, близкие к латинским. В одном из них, датируемом XIV веком, священник по окончании исповеди говорит кающемуся: «Помилует тебя Всесильный Бог и оставит тебе все согрешения». И затем: «Властью, которой обладаю, разрешаю тебя от всех грехов твоих, которые ты мне исповедал, и от тех, которые ты не вспомнил, дабы ты был разрешен от них в нынешнем веке и в будущем» [57] . Как видим, здесь есть и упоминание о власти «вязать и решить», и обращение от первого лица («я разрешаю тебя от грехов»), и даже имплицитное утверждение о том, что власть священника имеет эсхатологическое измерение, простираясь на «будущий век». Можно, конечно, и здесь увидеть следы латинского влияния (XIV век был временем достаточно интенсивных связей между Востоком и Западом), однако никаких доказательств того, что формула была заимствована у латинян, не имеется.

Еще одно расхождение между Востоком и Западом видят в том, что в латинской традиции принято, чтобы священник во время исповеди сидел, а исповедник стоял на коленях. В греческой же и русской традициях и священник, и кающийся, как правило, оба стоят лицом к алтарю. Поза священника в латинской традиции как бы подчеркивает его власть «вязать и решить», тогда как поза священника в восточно-христианской традиции подчеркивает его солидарность с кающимся грешником. Более того, в некоторых чинопоследованиях исповеди содержится и молитва священника о прощении его собственных грехов. Как и при совершении других таинств, участие священника в таинстве исповеди должно и для него самого быть поводом для покаяния, источником исцеления, прощения, примирения с Богом.

Прощаются ли на исповеди все грехи или только названные? Из многочисленных дошедших до нас чинопоследований, – как греческих, так и славянских, как рукописных, так и печатных, – явствует, что на исповеди прощаются все грехи, а не только названные. Ходатайственные и разрешительные молитвы говорят именно о прощении всех грехов: «презираяй ему вся содеянная, оставляяй неправды, и превосходяй беззакония»; «подаждь ему образ покаяния, прощение грехов и отпущение, прощая ему всякое согрешение, вольное же и невольное»; «прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих». В некоторых случаях специально уточнялось, что в категорию «всех» включались также забытые грехи: «разрешаю тебя от всех грехов твоих, которые ты мне исповедал, и от тех, которые ты не вспомнил».

В Православной Церкви исповедь воспринимается как индивидуальная встреча кающегося с духовником. В некоторых приходах, однако, практикуется так называемая «общая исповедь». Выглядит она следующим образом: священник выходит к прихожанам, читает молитвы перед исповедью, а затем сам называет наиболее распространенные грехи, принося в них покаяние от лица верующих. После этого верующие молча подходят под разрешительную молитву. Строго говоря, такая исповедь является профанацией исповеди, поскольку личное покаяние верующего перед Богом при участии священника как свидетеля не может быть заменено коллективным молчаливым покаянием. По возможности, общая исповедь должна быть исключена из приходской практики. В тех же приходах, где священник физически не способен исповедовать каждого прихожанина индивидуально, общая исповедь может проводиться в силу необходимости, однако она не может полностью подменить собой исповедь индивидуальную.

Прямым последствием исповеди должно стать исправление человека, его отказ от тех грехов, в которых он принес покаяние. Святитель Василий Великий пишет:

Не тот исповедует грех свой, кто сказал «согрешил я» и потом остается во грехе, но тот, кто, по слову псалма, обрел грех свой и возненавидел (Пс. 53:3). Какую пользу принесет больному забота врача, если страдающий от болезни крепко держится за то, что разрушительно для жизни? Так нет никакой пользы от прощения неправд делающему еще неправду, и от извинения в распутстве продолжающему жить распутно… Премудрый Домостроитель нашей жизни хочет, чтобы живший во грехах и потом дающий обет восстал к здравой жизни, положил конец прошедшему, и после содеянных грехов сделал некоторое начало, как бы обновившись в жизни через покаяние [58] .

В большинстве случаев, однако, люди, приходя на исповедь, каются в тех же самых грехах, в которых они каялись раньше. Иными словами, исправления грехов и отказа от них в результате исповеди, как кажется, не происходит. В таких случаях человек не должен отказываться от исповеди, но, наоборот, вновь и вновь должен прибегать к Таинству покаяния как спасительному лекарству. Сохранилась беседа преподобного Сисоя Великого (IV в.) с одним из монахов, который спросил святого: «Отче, что мне делать? Я пал». Сисой ответил: «Встань». Монах говорил: «Я вставал много раз и снова пал». Святой ответил: «Снова встань». Тогда монах воскликнул: «Так сколько же мне вставать?». Сисой ответил: «До смерти» [59] .

Кроме того, как отмечает священник Александр Ельчанинов, человек не может объективно оценивать свой собственный духовный прогресс; нередко он сам не замечает постепенного исправления грехов, названных на исповеди:

Раскаяние наше не будет полным, если мы, каясь, не утвердимся внутренне в решимости не возвращаться к исповеданному греху. Но, говорят, как это возможно? Как я могу обещать себе и своему духовнику, что я не повторю своего греха? Не будет ли ближе к истине как раз обратное – уверенность, что грех повторится? Ведь опытом своим всякий знает, что через некоторое время неизбежно возвращаешься к тем же грехам; наблюдая за собой из года в год, не замечаешь никакого улучшения… Было бы ужасно, если бы это было так. Но, к счастью, это не так. Не бывает случая, чтобы, при наличии доброго желания исправиться, последовательные исповеди и святое Причастие не произвели бы в душе благодетельных перемен. Но дело в том, что – прежде всего – мы не судьи самим себе; человек не может правильно судить о себе, стал ли он хуже или лучше… Возросшая строгость к себе, усилившаяся зрячесть духовная, обостренный страх греха могут дать иллюзию, что грехи умножились и усилились: они остались те же, может быть, даже ослабели, но мы их раньше не так замечали [60] .

Глава 2 Таинство Священства

Церковь Христова продолжает жить и свидетельствовать сегодня, как она свидетельствовала почти две тысячи лет назад. Епископы получают рукоположение по прямому и непрерывному преемству от святых апостолов, а священники и диаконы, как и в ранней Церкви, продолжают сегодня нести свое служение, получив рукоположение от епископов как преемников апостольских.

Божественная благодать, «всегда немощная врачующая и оскудевающая восполняющая», через возложение рук архиерея, делает человека священником Церкви Божией. Священником может стать только тот, кто на это служение призван и поставлен Самим Богом. И каждый священник должен дорожить этим избранием и призванием, благодаря Бога за оказанное ему доверие и за тот великий дар, который он получил.

В настоящем разделе мы рассмотрим историю возникновения и развития Таинства, посредством которого человек возводится в священную степень, становится членом иерархии.

Под Таинством Священства в православной традиции понимаются три чинопоследования: рукоположения в сан диакона, священника и епископа. К этим трем чинопоследованиям примыкают два других: пострижение в чтеца и рукоположение в иподиакона. Чины возведения в сан протодиакона, протоиерея, игумена и архимандрита, а также чин патриаршей интронизации также примыкают к Таинству Священства.

Рукоположение в ранней Церкви. Формирование чинопоследований

Со времен Ветхого Завета возложение рук является жестом, через который благословение Божие передается от одного человека к другому: от старшего к младшему, от отца к сыну, от учителя к ученику. Иаков возлагает руки на своих внуков Ефрема и Манассию со словами: «Бог, перед Которым ходили отцы мои Авраам и Исаак… да благословит отроков сих… и да возрастут они во множество посреди земли» (Быт. 48:14–16). Через возложение рук на Иисуса Навина Моисей передает ему власть над Израилем (Числ. 27:18; Втор. 34:9). Возложение рук используется также для возведения в служение священства: именно через возложение рук происходит посвящение левитов на служение Господу (Числ. 8:10).