Записки букиниста - Федор Ошевнев

Что ж, воленс-ноленс, а приходится оттащить забракованное к ближайшему мусорному ящику. Проходит с полчаса — покупатели не объявляются, читать неохота, словом, скучно… Подремываю на табуретке.

— Дяденька, вам книги не нужны?

Перед клеенками стоят двое мальчишек лет по тринадцать. С уже знакомым, полегчавшим на три отобранных мною книги картонным ящиком с макулатурой. Золотоискатели, блин. Развлечься, что ли?

— А это у вас откуда? Не украли, случаем?

— Да что вы, дядя! Это из дома…

— Ага, а потом родители с милицией придут: мол у несовершеннолетних литературу скупаешь… К чему мне лишние проблемы?

— Да нет, дядя, никто не придет! Папа с мамой разрешили! — с жаром уговаривают школьники.

— Ну ладно… Посмотрим, что тут у вас, — для вида начал я перебирать книги. — «Педагогическая поэма!» О-о, да еще какого старого издания! Подписные тома Станюковича! Как раз эти номера мне так нужны! О-о-о, «Бестселлеры Голливуда»! И много! Словарь иностранных слов! Редкая вещь, однако! И сколько же за все вместе хотите?

На лицах подростков легко читалось желание: «Как бы не продешевить!» Они переглядывались друг с другом, никак не решаясь высказать конкретной цифры. Наконец один сподобился-таки открыть рот:

— Триста…

— Заткнись, дурак! — оборвал его второй. — Пятьсот… Нет, тысяча!

Мечты, мечты, где ваша сладость…

— Ну… — делаю вид, что сомневаюсь и пытаюсь торговаться: — А за восемьсот не пойдет?

— Да вы что, дядя! Такие редкие книги! Они куда больше стоят! Мы и так по дешевке отдаем! — убеждал (себя и приятеля) второй подросток и кидал на первого гневные взгляды: мол, идиот, из-за тебя чуть было такую кучу денжищ не упустили! А тот виновато потупил взор.

— Что ж, ладно… Так и быть, — притворно неохотно согласился наконец я. — «Штука», так «штука». Вам как, в «баксах» или в «евро»?

«Золотоискатели» застыли с открытыми ртами.

— Чего молчите?

— Ну… в «евро», наверное, — пробормотал уже почуявший неладное «штучник».

— А в фунтах стерлингов не желаешь? Или, может, в золотых слитках? Быстро забрали эту макулатуру и назад ее, на мусорку! Надо же! Не успел один раз избавиться — они тут же эту непродажную ерунду и назад приволокли!

— Ты сам дурак! Я же тебе говорил! — неожиданно подал голос первый подросток, адресуясь ко второму, и… задал стрекача. Секундой позже «штучник» помчался за «трехсотником» следом. Мне же пришлось прогуляться до мусорного ящика вторично. Чертовы сеголетки!

Прошло еще полчаса. Я обозленно прохаживался вдоль клеенок. И тут:

— Привет, отец. Тебе книги не нужны?

Возле меня, все с тем же ящиком макулатуры, топтался бомж. Вот тогда-то я весьма эмоционально и без каких-либо предисловий высказал все, что думал о содержимом картонной тары. И о том, где ему место. И бомжа туда же послал.

— Чего орешь? Можно было и без ругани объяснить, — заявил он, поначалу было оробевший от моей обличительной речи. — А назад я это не понесу.

Шмякнул ящик оземь, так что он частично порвался по одному из сгибов, и гордо удалился на поиски пропитания.

Есть такое присловье: «Бог Троицу любит». После очередного рейса к мусорному ящику я высыпал содержимое картонной тары внутрь его, на дно. А саму тару разодрал на плоские куски и замаскировал ими книги-неликвиды. Слава Богу, в четвертый раз мне их никто не принес.

«С…ТЬ НА СВОИ КНИГИ БУДЕШЬ!»

Иным постоянным покупателям я мысленно приклеиваю прозвища. Так одну телесистую бабку, при ходьбе переваливающуюся как утка, давно окрестил Квашней. Да, кое-что она у меня, время от времени, действительно приобретала. Но — с уже набившим оскомину предисловием! Примерно эдаким…

— Ну что вы такое говорите? Какие там сорок рублей? — умело возмущалась она как-то раз, потрясая облюбованной книгой. — Двадцать — и то за нее много! Самая красная цена — десятка! Ну, уступите, ведь вы же можете! Небось сами за пятерку купили, а перепродаете трижды втридорга! Ну, я же вас постоянно выручаю!

— Да хоть бы и за рубль, или вообще бесплатно приобрел. Мое сугубо личное дело. А вот чтоб сразу на четыре цену продавца делить, такой торг, извините, неуместен. За тридцать пять забирайте — и разошлись, — возражал я.

— Пятнадцать…

— Тридцать…

— Пятнадцать…

— А почему это дальше только я должен уступать?

— Пятнадцать…

— Стало быть, сегодня кина не будет. Положите книгу на место!

— Пятнадцать… Ну, что вам стоит! Каких-то десять рублей больной пенсионерке скостить! Я знаю, вы хороший! Ну, пожалуйста!

— Это вы по какой системе счет ведете? По арифметике Пупкина? Ладно, двадцать пять — и никаких гвоздей!

— Ну почему не пятнадцать? Ведь хорошая же цена за такое старье…

— Плохая. А раз старье, верните на место. Кому другому за те же пятьдесят продам.

— Ну… ну… — Язык у Квашни прямо-таки не поворачивался, но наконец она через силу выдавила: — Двадцать… Вот же скряга! А думала — человек…

— Неужели непохож? Зверь, значит? Ладно, черт с ним, забирайте, только уже чтобы разговор закончить! Надоело!

— Вот видите — и договорились! — И книга была спешно упрятана в объемистый ридикюль, а мне женщина протянула… пятнадцать рублей.

— Не понял… — не спешил брать я десятку и мелочь. — Уговор дороже денег!

— Ну что вам, эти пять рублей погоду сделают? У вас же покупателей много, на них и наверстаете…

— Ага, конечно… особенно если все на подбор такие же, как вы.

— Не-е-е, другие, они другие…

Тьфу ты, да провались оно все пропадом!

— Давайте! Но в следующий раз подобный номер не пройдет!

— Ну что вы такое говорите! Я вам вполне нормально заплатила!

— Да конечно! Идите уж…

Но вот однажды Квашня появилась возле моего развала на пару с худощавой девушкой: еще почти девочкой лет пятнадцати-шестнадцати.

— Ой, бабушка, смотри, новая Донцова! У нас такой нет! — углядела внучка «свежий» томик, только что выменянный мною на две более ранних изданий книги той же сочинительницы дамских детективов.

— И без тебя вижу! — неожиданно резко окоротила Квашня внучку. — Нечего на всю ивановскую орать, чего дома есть, а чего нет! — И едва не замахнулась на наследницу отечной ладонью с увеличенными суставами пальцев (ревматоидный артрит?). — Ну и почем эта Донцова?

— Пятьдесят рублей, — ответил я, впервые, но не без основания предположив, что моя постоянная покупательница приобретает книги и в магазинах, причем там-то совсем не по бросовым ценам.

— Ско-олько? — выкатила Квашня глаза. — Да что же это творится-то на белом свете? Да откуда такие бешеные цены взялись? Она и двадцатки не стоит!