Казачий дух - Юрий Иванов-Милюхин

— Я думаю, что здесь дело обстоит по другому. Генерал Барятинский, который рвется в наместники от русского царя на Кавказе, настроился захватить в плен всех кавказских мюридов во главе с нашим уважаемым имамом Шамилем. А затем, когда мы под их давлением мы примем предложенные нам условия, объявить Кавказ очередной вотчиной Российской империи, — он с вызовом оглядел гостей и закончил. — Но я уверен, что мы не поддадимся ему так легко.

— Этому не бывать никогда! — вскинулся безрукий и безногий мюрид. — Аллах акбар!

— Аллах акбар! — дружно воскликнули гости.

— Ты прав, Муса, мы не позволим русским устанавливать у нас свои порядки и жрать вместе с гяурами их свинину.

— Пусть они ею подавятся. Русские грязные как эти свиньи, от них несет вонью.

— Они никогда не завладеют Кавказом!

Нежелательная пауза, наступившая было в середине разговора, закончилась. И прервана она была темой, затрагиваемой неоднократно в течении дня. Шамиль одобрительно покосился на Мусу, представлявшего из себя давнего его товарища, затем поднял свой золотой кубок, сделал из него несколько маленьких глотков и поставил его на место. Гости дружно взялись отпивать чай из глиняных пиал, поддерживая их пальцами под плоские донца, заедая питье шербетом и рахат лукумом.

— На Кизлярском направлении русским войскам противостоят отряды джигита Ирисхада, — обернувшись в сторону дагестанских мюридов, как бы напомнил Шамиль. — Надо усилить эти позиции цахурскими и удинскими воинами на случай, если русские полки решат пойти той дорогой.

— Лезгины тоже готовы встать на защиту своей родины и вступить в бой с неверными под Кизляром, — подал голос один из мюридов в приплюснутой с боков папахе. — Наши скакуны оседланы, джигиты запаслись пулями и порохом, которые доставили в наши высокогорные аулы персидские купцы.

— Очень хорошо, арабы с турками тоже не забывают о проблемах горских народов, — имам благосклонно наклонил голову, на безымянном пальце правой руки сверкнул золотой перстень с вправленным в него крупным бриллиантом. — Взамен оружия мы собрали для них овечью шерсть, шкуры домашних животных, кубачинскую чеканку с кинжалами работы мастера Гурда. Аварские джигиты добыли несколько шкур снежных барсов, за них арабы дают особенно высокую цену, потому что эти шкуры украшают дворцы эмиров и шейхов.

— Ахмет-паша, родной брат османского султана, сделал заказ даргинским джигитам на поставку в его дворец живого барса, — осведомил гостей Ахвердилаб. — Мужчины изготовили из горного дуба большую клетку, даргинцы полны решимости исполнить заказ турецкого паши.

— Даргинцы уже поставляли в султанские покои волков и медведей, — включился в разговор Садо. — Они хорошие охотники и отважные воины, им можно доверять сложные задачи.

Даргинские мюриды, возлежавшие на коврах напротив имама, как один в лохматых папахах и в серых черкесках, гордыми взглядами посмотрели на окружающих. Джигиты из их аулов успели отличиться во время перехода русских войск через их владения на территорию Азербайджана. Тогда они дождались, пока крупная часть из пехотинцев втянется в узкое ущелье, и забросали их камнями. С той поры ни один русский солдат по этому ущелью больше не прошел.

— А как обстоят дела в районе Гудермесского и Шалинского аулов? А так-же что там под аулом Цахтуры? — повернулся Шамиль к чеченским мюридам. — Несколько лет назад мы потерпели там крупное поражение, забыть о котором нам не позволяет наша совесть.

— Ты прав, уважаемый Шамиль, наша совесть до сих пор взывает к отмщению гяурам за позор, испытанный тогда нашими джигитами, — склонил голову в серой папахе мюрид, которого назвали Мусой. — В том бою я тоже лишился левой руки, отрубленной по локоть одним из сыновей Даргана Дарганова, казачьего атамана станицы Стодеревской и моего кровника.

— Имена у вас одинаковые, Муса, — развернулся к говорившему мюрид из лакцев. — Ваш тейп Даргановых, случайно, не связан кровными узами с казачьим родом Даргановых?

— Мой прадед взял в жены терскую казачку и ушел на левый берег, — признался чеченец, глаза у него сверкнули огнем. — Но с того момента наши дороги разошлись, этот казак убил моего деда, моего отца и двух моих теток. А его старший и младший сыновья отрубили мне левую ногу и левую руку. Весь наш тэйп проклял казачий род Даргановых и объявил их нашими кровниками.

— Это твои джигиты, Муса, выкрали из атаманского куреня его младшую дочку с внуком? — с сожалением посмотрел на чеченца Ахвердилаб. — Нам стало известно, что ваши люди часто переправлялись на левый берег и охотились за всеми Даргановыми.

— Это сделали джигиты из тейпа обоих братьев Бадаевых, тоже убитых сотником Панкратом, старшим сыном станичного атамана, — пояснил Муса. — Один из них был женихом Айсет, моей родной сестры, уведенной Панкратом в свою станицу и ставшей его женой. А второй искал с казаком встречи, чтобы отомстить за близкого родственника.

— И сам погиб от руки своего кровника, — докончил рассказ мюрида Шамиль, он криво усмехнулся. — Муса, не слишком ли много ваш уважаемый тейп позволил семейству Даргановых?

Чеченец сверкнул глазами и вскинул подбородок, по его лицу забегали злые тени:

— В нашем роду не было мужчин, чтобы осуществить кровную месть, — сквозь зубы процедил он. — Как мой дед, как отец, я один представлял мужскую половину рода. Но скоро подрастут мои сыновья и сыновья моей старшей сестры Кусамы. Я клянусь аллахом, что ни один из Даргановых не уйдет от справедливого возмездия.

Сидевшие рядом с мюридом родственники братьев Бадаевых вскочили со своих подстилок, их квадратные фигуры на коротких ногах выражали готовность прямо сейчас ринуться в схватку:

— Мы уже начали осуществлять кровную месть за своих братьев, — громко крикнул один из них. — Мы подстерегли на пастбище младшую дочь казака Дарганова и его внука, младшего сына его сына Панкрата, убившего наших братьев, и переправили обоих в горный аул. Мы клянемся аллахом, что атаман и его старший сын заплатят нам кровью за наших родственников.

Все трое горцев, восседавших во главе совета, в знак согласия склонили головы, на их лицах невозможно было различить выражения, которое они постарались спрятать за уважительным прищуром черных глаз. Наконец Шамиль потянулся к своему кубку, отпив несколько глотков настоя из горных трав, он снова посмотрел на родственников братьев Бадаевых:

— Скажите нам, джигиты, что вы собираетесь делать с девушкой и с ее маленьким племянником? — спросил он. — Если решили продавать, то какую сумму за них просите?