Убийство из суеверия - Мэри Лондон

— Я же говорил, он и раньше казался мне подозрительным типом. Да и кто, как не он, мог устроить такой чудовищный спектакль?!

— То-то и оно! Не многовато ли будет — острога, розовые лепестки, тайнописная дощечка, моя книга! Уж слишком все очевидно, не находите?

И лично меня нисколько не убеждает. Да и потом, у него ведь все это украли, разве нет?

— А может, он сам инсценировал кражу…

— И заявил в соседний полицейский участок!

— Алиби! По мне, так это прямо бросается в глаза — выходит, ваш Даллингтон и есть виновный!

— Послушайте, Дуглас. Я отлично вас понимаю. Все складывается против профессора, только он настоящий ученый, исследователь. Конечно, он вполне мог придумать какой-нибудь церемониальный антураж вокруг тела Кевина, но он никогда не оставил бы в старой грязной хибаре книгу Уоллиса: ведь она для него истинный кладезь мудрости, большая редкость, и ему в работе было бы без нее никак не обойтись. К тому же, чтобы кого-то убить, нужна причина. А вы видите здесь хоть слабый намек на мотив? Он собирается жениться на девушке и при этом убивает ее брата? Нет, здесь что-то не сходится.

Старший инспектор собрался было выдвинуть свои аргументы, но тут в дверь гостиной постучали. Следом затем, не ожидая приглашения, в комнату вошел статный мужчина лет пятидесяти с седыми волосами и бородой. Одет он был строго — пожалуй, только черная бабочка в белый горошек была единственной вольностью, какую мог себе позволить этот сухопарый и довольно мрачный с виду человек.

— Извините, — проговорил он надтреснутым голосом. — Вы, верно, и есть те самые джентльмены-следователи из Скотланд-Ярда?

— Вы не ошиблись, — вставая, сказал Форбс. — Я старший инспектор Дуглас Форбс, а это наш советник сэр Малькольм Айвори.

— Ах, джентльмены, какое несчастье! Я только что узнал от экономки, когда возвращался с утренней прогулки. Что же на самом деле произошло?

— А вы-то сами кто будете? — осведомился Форбс.

— О, простите! Совсем забыл. Мэтр Брайан Дервантер, нотариус семьи Адамс…

— Замечательно, — продолжал сэр Малькольм. — Нам очень хотелось с вами встретиться и кое о чем вас расспросить. Присаживайтесь, пожалуйста.

— Но, видите ли, я просто ошеломлен, подавлен. Неужели Кевина действительно убили?

Он сел в кресло, вид у него был совершенно потерянный. Кадык под белой кожей на горле ходил вверх-вниз.

— Кевина Адамса обнаружили мертвым этой ночью, под утро, в заброшенном доме тут недалеко, — объяснил старший инспектор. — Его убили острогой из коллекции профессора Даллингтона.

— Острогой? Профессор? Но это же нелепо! Уму непостижимо! Да и какое отношение может иметь профессор к столь бессмысленному злодеянию?

— Мэтр, мы вовсе не утверждаем, что Даллингтон повинен в этой смерти, — заметил сэр Малькольм. — Мы только сказали, что возле тела жертвы нашли принадлежащую ему острогу — с ее помощью, очевидно, и был нанесен смертельный удар.

— Да, в самом деле, как-то странно…

— Что же тут странного?

— Ну да, профессор сам показывал нам свою острогу — штука редкая, служила, кажется, для каких-то обрядов. На конце у нее перо, а древко в тончайших узорах.

Сэр Малькольм внезапно переменил тему, как он обычно делал, когда хотел сбить собеседника с толку.

— Мэтр Дервантер, с какой стати вы здесь оказались?

— О, все очень просто, я же говорил, я нотариус, к тому же друг семьи Адамс. И очень хорошо знал профессора Грегора Адамса, выдающегося этнолога. Он почти приобщил меня к своей науке, и с тех пор я и сам увлекся всеми этими вопросами, хотя, разумеется, специалистом себя не считаю. От старинных обычаев веет поэзией, а я, признаться, питаю слабость к Уильяму Блейку — то-то был провидец!

— Мне нравятся у него «Песни невинности», — заметил сэр Малькольм, — впрочем, Блейк вряд ли поможет нам узнать истинную причину вашего присутствия в профессорском доме.

— Ах, ну да, в самом деле, я что-то заговорился… Понимаете, я взволнован и растерян до крайности. Как вам сказать? Ну, хорошо, я здесь по делам.

— Готовите брачный договор между мисс Адамс и профессором Даллингтоном, полагаю…

— Да, вижу, вы все знаете. И сняли камень у меня с души! Нотариальная тайна, понимаете?

Сэр Малькольм снова переменил тему:

— Мэтр, расскажите немного о семье Адамс…

— Очень хорошая семья! Эмма, вдова профессора Грегора Адамса, сильная и вместе с тем очаровательная женщина. Она мужественно перенесла ужасное горе — смерть мужа — и продолжала заниматься детьми с достойной восхищения стойкостью. Я очень высоко ценю эту женщину. Трагическая смерть Кевина будет для нее страшным ударом, ведь она боготворила сына. Мальчик повзрослел, а она все обхаживала его, как будто ему было десять лет. После смерти отца, главы семейства, его избаловали до того, что порой он вел себя даже чересчур заносчиво, — впрочем, о покойниках плохо не говорят, так ведь? Душа Кевина пока не покинула наш мир. Она все еще цепляется за него. Ведь мальчик так любил жизнь!

Форбс пометил у себя в блокноте: «Еще один оригинал — с ним тоже надо держать ухо востро».

— А Элис? — спросил сэр Малькольм.

— Она достойная дочь профессора Грегора Адамса. Думаю, выйдя замуж за Даллингтона, она исполнит волю покойного отца. И новое поколение продолжит дело старших, понимаете?.. Уважение семейной традиции — это замечательно.

— Но Даллингтону уже пятьдесят, а Элис только двадцать шесть, — заметил старший инспектор.

— Как нотариус я часто замечал, что такая разница в возрасте создает определенное равновесие, весьма благотворное. Пыл юности сдерживается опытом зрелости. Впрочем, в интересующем нас деле жениха и невесту объединяет общая страсть, и довольно сильная, — изучение магии с точки зрения этнологии. Такую связь даже время не разорвет, как раз наоборот…

— Вернемся к брачному договору, — предложил сэр Малькольм.

— Тут я вряд ли могу сообщить что-то интересное, — сказал нотариус. — Дело это частное, и профессиональная этика обязывает меня хранить тайну.

Слово взял Дуглас Форбс:

— Мэтр, к сожалению, должен напомнить, мы расследуем убийство. И Скотланд-Ярду нужно знать всю правду.

— Конечно, — сказал мэтр Дервантер, усаживаясь поглубже в кресло, — но я не вижу связи между этим брачным договором и смертью Кевина!

— Об этом нам судить, — продолжал старший инспектор. — Наш долг — проверить все и вся. Итак, мэтр, что это за договор?

— О, самый обычный, и сказать по правде, я не вижу…

Теперь заговорил сэр Малькольм:

— Мэтр Дервантер, когда вы прибыли в этот дом?

— Два дня назад. Да, в четверг утром.

— А сегодня у нас суббота. Значит, на составление договора у вас ушло около двух дней!

— Нет-нет. Мы все закончили вчера вечером.

— Неужели были сложности?

Нотариус заерзал в кресле, почувствовав себя крайне неловко.

— В таких делах всегда есть что делить и из чего выбирать. И заинтересованные стороны обязаны договориться. Это же нормально, самое обычное дело.

— У вас всегда уходит столько времени на составление бумаг подобного рода?

— Нет, конечно. Но в этом деле речь шла о коллекциях. Да-да, в частности и о них.

— Профессора Даллингтона?

— Нет, о тех, что остались после покойного Грегора Адамса. Они же результат многолетних изысканий. Эмма и Кевин Адамсы, понятно, считали делом чести оставить часть себе. Для них все эти вещи, статуэтки имеют скорее духовную ценность.

— Профессор Даллингтон убеждал Эмму взять причитающуюся ей часть коллекции?

— Не совсем. Во время обсуждения он вел себя довольно сдержанно. Элис, конечно, хотела и себе кое-что выбрать из отцовского собрания, а Кевин думал оставить все себе. В других семьях, знаете ли, случается то же самое… Словом, мы договорились разделить все поровну.

— И, в конце концов, стороны подписали договор, — заключил сэр Малькольм.

— Верно. Подписали все. Правда, кажется… — Мэтр Дервантер внезапно встал. На лице у него вдруг появилась тревога: — Ах ты, Боже мой! — воскликнул он. — Простите, мне нужно кое-что проверить… Надо срочно повидаться с Эммой Адамс, срочно.

И он вышел, бубня себе под нос: «Боже мой, Боже мой!..» Сэр Малькольм и старший инспектор остались в гостиной одни.

Глава 7

Cэр Малькольм и старший инспектор оставались одни недолго. В дверь снова постучали, и в гостиной на сей раз появился Патрик Тейлор.

— Можно войти?

Ему предложили сесть, что он и сделал, впрочем, неловко, после чего сказал:

— Я хотел извиниться за недавнее… Этот Даллингтон действует мне на нервы.

— Мы заметили, — проговорил Дуглас Форбс.

— Его заносит, даже слишком… И потом, мне совсем не нравится, что он женится на Элис.