Стоит ли во цвете лет там бывать, где низа нет - Татьяна Герасимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А мы решили, что пойдем своим путем, это чтобы миновать очередной подъем вверх, который неминуемо приведет к спуску. Тот, кто бывает в горах часто и занимается альпинизмом, это, конечно, знает, а мы это почувствовали, что касается меня, так я почувствовала это впервые, что подниматься в гору очень тяжело, но в тоже время это легче, чем спускаться. И вот, чтобы миновать подъем и спуск, мы – я и мой штурман – отправились по правой стороне, как бы вдоль речки, которая вытекает из озера, но немного выше, думая, что этим сократим расстояние, – гипотенуза всегда короче суммы катетов, мы хорошо учились в школе.
Сначала вперед нас вела тропинка, потом тропинка вдруг исчезла, зелень – трава, кусты – вдруг превратилась в травинки и кустишки, а под ногами мы почувствовали не твердую горную породу, а подвижный скользящий грунт. Это была осыпь – плоские дробленые камешки, лежащие в несколько слоев, которые периодически осыпались вниз и тянули за собой все, что на них попадало. А попали-то мы. На ногах шикарные кроссовки, коленки голые, на руках красивый маникюр. Сначала мы переговаривались и смеялись между собой, чувствуя, как скользят ноги, как вырываются с корнем травинки и кустишки, если мы пытаемся удержаться за них. А потом стало не до смеха. В итоге мы оказались не просто на четвереньках и не просто на четырех точках. Мы упирались в этот скользящий грунт ногами, коленками, локтями, руками и даже головой. Лечь мы не могли, как только мы касались животом этого скользкого грунта, скольжение усиливалось, т. е. можно было находиться в относительном покое только тогда, когда мы упирались на все перечисленные выше точки, а наше тело было как в сборе. В конном спорте есть такой термин – «лошадь в сборе» – полная сгруппированность животного. В таком положении мы замирали на мгновения, а затем опять пытались сдвинуться вверх и вправо. Пытались цепляться ногтями за землю под слоем камешков, но это удавалось не всегда, так как слой камней был разный – где-то толще, где-то тоньше. Пытались тормозить коленками, расставив ступни ног чуть ли не на девяносто градусов, расставляли как можно шире локти и пытались ими, как и всем остальным, тормозить. Делали это молча. Можно было услышать только наш разговор самих с собой. И каким-то чудом нам удавалось чуть-чуть, понемногу продвигаться вверх.
Напротив того места, где мы зависли, находится знаменитый ледник Семерка. Свое название ледник получил по форме, напоминающей цифру семь. Хотите – верьте, хотите – нет, но именно в тот момент, когда мы зависли на этой осыпи, с ледника сошла лавина. Маленькая или большая – не знаю, не видела: я была к ней спиной, хотя, скорее, не спиной, а «пятой» точкой. Лавина скатилась с грохотом и снежной пылью. От этого грохота мы, не могу сказать, что присели, так как уже находились в этом интересном положении, мы как-то вжались в гору, и тут до нас докатилась и снежная пыль. Это был как контрастный душ. Мы взвизгнули, и, может быть, нам это помогло, или мы уже были в нескольких сантиметрах от нормальных гор, мы выбрались на твердую почву.
Вообще-то, находясь в Терсколе, мы этому эпизоду не придали большого значения. Только в Москве, спустя несколько лет, мы поняли, что в тот момент любое лишнее движение, и мы скатились бы в бурные холодные воды, которые неслись среди скал, – это была речка, которая вытекала из того самого красивого озера с высоты метров десять…
На следующий день мы улетели в Москву.
А как же Абу? Знаете, а ведь я больше его не встречала. Ни в последующие дни, ни в последующие приезды на Эльбрус. Но помню особенно голубые глаза и шоколадку. Примерно через год-полтора после нашего с ним знакомства, моя подруга приезжала кататься на лыжах на Эльбрус и случайно встретила там Абу. Он тоже меня помнил и, хочется думать, помнит до сих пор. Первое, что он спросил у моего штурмана: «А где твоя подружка, она приехала?»
Чегет и Я
Эдвенчер
«Эдвенчер» переводится как приключение. А у Джеральда Даррелла так называется изумительное произведение о его похождениях в центральной Африке, в местечке, которое называется Эдвенчер. У меня же с этим словом ассоциируется то, что произошло со мной в Санкт-Петербурге.
Это было приключение, вернее, «эдвенчер», а мы – я, мой штурман и машина – настоящие гончие, правда, не Бафута.
Ну кто мог знать, что наша невинная поездка в Санкт-Петербург выльется в очередное приключение. Никто! Небо было голубое, светило солнце, и мы наконец-то вырвались с работы, бросили все дела и семьи с мужьями и детьми, но, конечно, не маленькими, но все равно.
На моей памяти все наши приключения всегда начинаются на ровном месте. Мы никогда не готовимся к нашим поездкам заранее, и у нас даже в мыслях нет того, что с нами может что-то приключиться. Обычно все происходит так: встретились, поговорили, посмеялись, и вдруг кто-то делает предложение, конечно, не руки и сердца, а предложение «а не поехать ли нам туда-то?» А потом? Потом сборы, поездка и приключения.
Однако одна закономерность все-таки
