Стоит ли во цвете лет там бывать, где низа нет - Татьяна Герасимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На авторалли мы познакомились с одним из журналистов, который долгое время работал в Нальчике, поэтому знал всех и все на Северном Кавказе. Алексей был самым старшим среди раллистов. В своем экипаже он был штурманом. Увидев его, я была даже удивлена, что среди нас есть такой взрослый, спокойный, уравновешенный гонщик. Все остальные были шумные, громкие, все пытались что-то показать и доказать друг другу. Алекс нет. Сначала он познакомился с моим штурманом, а дня через два их экипаж уже был неразлучен с нашим. Когда он первый раз подошел ко мне, он уже знал, как меня зовут, откуда я, кем работаю, что у меня есть семья – муж и сын, т. е. практически все основные отправные точки для дальнейшего развития знакомства. И сразу начал ухаживать за мной. Это было очень трогательно. Везде, где мы обедали, он всегда занимал для нас места, если что-то надо поправить в нашей машине, он и его водитель тут как тут. С каждым днем наши два экипажа были дружнее и дружнее. К концу нашего путешествия он, как плотным кольцом, окружил нас вниманием и заботой. Когда мы возвращались в Москву через Харьков, нам пришлось ехать ночью по узкой извилистой дороге, шел сильный дождь, видимость была нулевая, я устала, прежде всего, от плохой видимости. И только Алекс сказал мне теплые слова, сказал, что я молодец, пожалел меня, посочувствовал, правда, не обнял при этом. Но мне было очень приятно. Но на следующий день мы рванули в Москву, очень хотелось домой. А Алекс и его водитель отправились своей дорогой, у них была машина послабее, чем наша, и на трассе не могла с нами конкурировать. На этом наш только-только начинающийся роман прервался, т. е. на переход от дружеских отношений к романтическим просто не хватило времени. В Москве, вскоре после приезда, мы перезванивались, а потом все как-то закончилось, не было даже «конфетно-цветочного» периода, остались просто дружеские отношения. Однако узнав, что мы – я и штурман – собираемся на восхождение на Эльбрус, он, переживая за нас, созвонился со своим очень близким знакомым – начальником МЧС Кабардино-Балкарии – и попросил его взять нас под свое крыло.
Ну вот, нас отстранили от подъема, и мы отправились в МЧС Кабардино-Балкарии. Спрашивать кого-либо, где находится МЧС, мы не стали, пошли на флаг МЧС. Он виден был издалека и красиво развевался в порывах ветра. Когда мы подошли поближе и увидели здание МЧС, оно показалось нам по сравнению с флагом просто маленьким домиком, но зато флаг был настоящий флаг. Начальник МЧС Кабардино-Балкарии – интересный обаятельный мужчина (уверяю, не только на наш взгляд) – встретил нас тепло, выслушал. Мы лепетали что-то про восхождение, и он решительно, как и положено мужчине, определил нашу судьбу. Представьте себе, в этой предпраздничной суматохе, перед подъемом, да еще подъемом не простым, а юбилейным что-то надо было делать и с нами. Он дал распоряжение спасателям МЧС, которые участвовали в восхождении, взять нас с собой на промежуточную стоянку – «Приют одиннадцати», все нам рассказать, показать, а потом посадить на подъемник и отправить вниз.
С этим напутствием он передал нас под присмотр двух самых известных на всем Эльбрусе спасателей Алика и Абдулы (Абу). Расскажу об одном их них. Абу очень известная личность в этих местах. В Терсколе родился не только он и его дети, но и его отец, его дед. Говорят, что за один раз подняться на обе вершины может только Абу, а подняться на Эльбрус два раза в неделю – это обычное дело для него. В день массового подъема он побывал на западной и на восточной вершинах. Уже вечером, как свидетельство посещения двух вершин сразу, он подарил нам камни, которые он специально для нас взял на той, и на другой вершинах. Верим мы ему или нет? Мы должны ему верить, другого выбора у нас нет, да и не очень хочется что-то выбирать, мы ему верим!
Спасатели МЧС участвовали в подъеме на Эльбрус – сопровождали группу с военно-спортивной базы «Терскол». Подъем ведь был юбилейным. В честь этого юбилея в «Терскол» приехали для участия в этом подъеме все бывшие начальники этой военно-спортивной базы – все бывшие военные, бывшие спортсмены, бывшие горнолыжники, бывшие альпинисты, но бывшие только из-за солидного возраста, а так – веселые, азартные, смешливые, в общем, «настоящие полковники». День массового восхождения уже был спланирован, было определено два этапа. Сначала все после торжественного построения четкой колонной поднимаются до «Приюта одиннадцати», там отдыхают и в два часа ночи начинают подъем на вершины. Причем часть людей поднимается на западную, а часть – на восточную. А все «начальники» военно-спортивной базы поднимаются до Скал Пастухова, их сопровождают спасатели и ратраки, которые должны будут потом спустить их от Скал Пастухова до «Приюта». Спасатели же продолжат подъем на вершины.
Для спасателей это было не просто мероприятие, а серьезная, ответственная работа, поэтому вначале они отнеслись к нам не то чтобы настороженно, а как-то равнодушно – у них были другие дела и заботы. Они готовили свою экипировку для подъема, распределяли обязанности: кто будет где, кто будет с кем. А тут какие-то две девочки что-то хотят. Им совсем не хотелось с нами возиться. Однако начальником МЧС распорядился, и деваться им было некуда.
Понимая важность момента, мы мирно сидели на лавочке около домика МЧС и ждали, когда спасатели загрузят все свое снаряжение в «Газель», но погрузка и сборы затягивались, и мы решили перекусить. Рядом нашлось прямо настоящее домашнее кафе, мы там очень хорошо устроились, рассказали всем, что будем вместе со спасателями подниматься до «Приюта», попросили ускорить приготовление еды. Обслуживали нас две женщины. Узнав, что мы идем вместе со спасателями – мы ведь все не рассказали; не рассказали, например, то, как начальник МЧС тоном, не допускающим возражений, приказал спасателям проследить за нами и особенно проследить, чтобы мы были спущены вниз, – засуетились, чтобы успеть нас накормить. И накормили нас такой вкусной местной едой – хичинами – это такие блины с мясом, сыром или картошкой. Ой, как вкусно! Мясо, конечно, баранина.
