Большая пайка (Часть вторая) - Юлий Дубов

– Припоминаю, – признался Платон. – Там еще Ленька был, кажется, Ларри, потом Вика и еще кто-то.

– А теперь посмотри сюда. – Марк швырнул на кухонный стол брошюрку в бумажной обложке. – Труды Минского совещания. Открой семьдесят вторую страницу.

На указанной странице под Викиной фамилией добросовестно излагалась постановка рассказанной когда-то Марком задачи. Только в примере речь шла о транспортировке не конкретной нефти, а какого-то абстрактного продукта.

– Все! – Марк налил себе воды из крана и залпом выпил. – Пока я вылизывал статью, она быстренько подсуетилась. Теперь во всех моих работах ссылка номер один будет на эту суку. Когда мне принесли брошюру, я сразу побежал к ней. Сидит – важная, ученая, говорит сквозь зубы. Сунул ей тезисы в нос. "Милочка, – говорю, – что ж ты делаешь?" А она мне отвечает: "Все нормально, у меня этот материал еще год назад был в отчете. Отчет же, как известно, приравнивается к публикации. Еще вопросы есть?" Я ей говорю: "А ну, покажи отчет". Она мне: "Отчет секретный, если у тебя есть допуск, можешь посмотреть в первом отделе". Понятное дело, там уже лежит то, что надо, да и допуска у меня нет. Я ей говорю: "У меня свидетели есть, что я при тебе все это рассказывал". А ей хоть бы что – пожалуйста, говорит, сколько угодно. И хоть бы покраснела.

– Краснеть она давно разучилась, – сказал Платон. – Я все понял. Она будет защищаться на закрытом совете, куда Витьке ходу нет. А из этого, – он показал на брошюру, – склепает докторскую. И тоже защитит на закрытом. Вот что значит правильно выйти замуж. Так что...

– А мне-то что делать? – У Марка в уголках рта выступила пена. – Я ей голову откручу. Мне плевать, кто у нее муж, я просто письмо напишу в совет. И со всех, кто тогда был, соберу подписи.

– Марик, – сказал Платон, продолжая о чем-то думать, – запомни раз и навсегда. Просто на носу заруби. С этой компанией письма не помогут.

Тут зазвонил телефон. Платон схватил трубку, послушал, сказал:

"Давай, жду," – и, положив трубку на рычаг, повернулся к Марку.

– Сейчас Витя подъедет. У него тоже что-то случилось. Есть будешь?

Через четверть часа приехал Виктор. Выглядел он ненамного лучше Марка. Года два назад ему прислали на стажировку очень способного мальчика из Алма-Аты – Мишу Байбатырова. Мальчик отработал год, после чего ему по всем правилам полагалось поступать в аспирантуру. Но Сысоеву аспирантов не полагалось, а отдавать парня в чужие руки он не хотел. Поэтому Виктор быстренько обменялся письмами с институтом, откуда приехал Мишка, и оставил его на стажировку на второй год. А две недели назад повторил эту комбинацию. Диссертация у Мишки была практически готова, и Виктор собирался на днях зайти к ВП – поговорить о возможности московской прописки за счет академического лимита. Но сегодня его вызвал к себе Викин муж, положил на стол папку с Мишкиными документами и сначала тихо и вежливо расспросил о том, как стажер попал в Институт и чем он занимается, а потом так же тихо сообщил Виктору, что проживать в Москве – даже с временной пропиской – в течение двух с лишним лет стажер Байбатыров не имеет никакого права, что это нарушение всех существующих правил и что он покрывать такое безобразие не будет, а дает три дня – чтобы духу этого стажера в Москве не было. В завершение беседы замдиректора сообщил Сысоеву, что все связанные с ним, Виктором, бумажки лежат в некой папке, которая стоит кое-где на полке. И если Виктор будет продолжать своевольничать, то есть притаскивать в Москву черт знает кого и неизвестно откуда, то он, замдиректора, своими собственными руками переставит эту папку с одной полки на другую. Пусть тогда Виктор пеняет на себя.

– Скажи спасибо Марику, – объяснил Платон. – Ты Вике уже не мешаешь, она будет защищать кандидатскую на закрытом совете. А сегодня Марик выяснил, что она у него сперла эпохальный научный результат, и устроил скандал. Вот муженек и засуетился. Попомни мои слова – не сегодня-завтра они будут Марику козью морду делать. Если он не угомонится. А с тебя начали, потому что успели подготовиться. Ларри знает?

Ларри, как выяснилось, ничего не знал.

– Надо посоветоваться, – сообщил Платон удрученным товарищам. – Что-нибудь придумаем. Ларри, наверное, еще в Институте. Я с ним завтра потолкую.

Пожалуй, впервые Платону не удалось договориться с Ларри. То есть Ларри соглашался, что ребятам надо срочно помочь, но категорически возражал против того, чтобы Платон хоть каким-то боком касался этой истории.

– Я считаю, это неправильно, – упрямо отвергал он все доводы Платона. – Надо вытягивать, однозначно. Но ты лезть не должен. Если ты ничего не сделаешь – это одно. А если сделаешь – это совсем другое. Тогда тебе запомнят и, когда настанет срок, отыграются по-крупному. Я категорически против.

Платон все же настоял на своем и пошел к ВП с тщательно продуманной легендой. Суть легенды малоинтересна, но основная идея состояла в том, что возникло несколько чисто научных конфликтов, которые, безусловно, могут быть разрешены, причем не на каком-нибудь там ристалище, а в доброжелательной атмосфере товарищеской дискуссии, поэтому не хотелось бы вмешивать в этот процесс высокое руководство, тем более такое, которое держит в своих руках рычаги ненаучного воздействия. ВП, вообще не любивший никакой дипломатии, мгновенно сориентировался в ситуации, вызвал к себе Викиного мужа, к которому, в отличие от его предшественника, особых симпатий не испытывал, и, по-видимому, что-то ему объяснил. Потом позвонил Платону.

– Вы, Платон Михайлович, разбираетесь в данной ситуации? – спросил ВП. И, услышав утвердительный ответ, продолжил – Встретьтесь с Викторией Сергеевной, обсудите все, только без эмоций, и давайте закончим эту историю. У Виктории Сергеевны серьезные результаты, хотя, конечно, есть пересечения. Вот по пересечениям и найдите компромисс. Тут никому никаких подарков не нужно. Что сделали другие – пусть у них и останется. А по спорным моментам договаривайтесь.

Платон понял, что принципиальное решение принято. "Серьезность" Викиных результатов означала только одно: ВП пообещал ее мужу беспрепятственное прохождение диссертации. А взамен ребята Виктора получат обратно все, что им принадлежит. За исключением того, чем не жалко пожертвовать. И нужно всего лишь, чтобы процессом урегулирования занялся человек, хорошо разбирающийся в проблематике. Не долго думая, Платон заявил ВП, что мог бы и сам заняться этим делом, но очень загружен работой по Проекту, поэтому со спокойной совестью рекомендует Мишу Байбатырова, стажера сысоевской лаборатории. Очень квалифицированный специалист, к тому же контактный.

По-видимому, ВП был в общих чертах знаком с планами Викиного мужа относительно Миши Байбатырова. Помолчав, он сказал Платону:

– Да, вроде бы по тематике они пересекаются. Давайте подумаем, как все правильно оформить. Пожалуй, следует этого стажера откомандировать на месяц-другой в группу Виктории Сергеевны. А то забились по своим углам, и теперь результаты не могут поделить.

Нельзя сказать, что предложение ВП обрадовало Виктора, но когда Сысоев немного поразмыслил, то понял, что это, может быть, не единственный и не оптимальный, зато бесконфликтный выход из положения. К тому же Мишка здорово сечет в задачах и просто так ничего не отдаст. Байбатыров был на месяц откомандирован в Викину группу, а Платон перевел дух и направился к Вике заниматься проблемой Марка.

К его удивлению, Вика пошла на уступки удивительно легко и твердо пообещала никакого внимания к деятельности Цейтлина впредь не проявлять. У Платона даже создалось впечатление, что, отщипнув от Марка лакомый, на первый взгляд, кусочек, она усомнилась в своей способности сварить из него в дальнейшем что-либо съедобное.

– Что мне – заниматься, что ли, нечем? – резонно спросила Вика, разглядывая безукоризненно наманикюренные ногти. – Весь Институт помнит, как он разводился. Уж если разделом вилок и ложек партком занимался, то можно представить, что будет из-за авторства. В общем, Тоша, не бери в голову.

Платон обсудил еще два-три посторонних вопроса и уже направился к двери, когда Вика спросила вдогонку:

– Скажи, Тоша, этого мальчика ты мне сосватал?

– Ну я, – признался Платон. – А что?

– Классный мальчик, – обворожительно улыбнулась Вика и, встав из-за стола, потянулась, как кошка. – А я думала, что Сысоев. Ну ладно. Когда-нибудь я тебя за это отблагодарю.

Хотя Платон и не хотел рассказывать Ларри, как закончилась эта история, дня через два он не удержался и похвастался. К его удивлению, Ларри вовсе не обрадовался.

– Вспомнишь меня, – сумрачно сказал он. – Благодетель. Да еще ходишь – всем рассказываешь, что это ты устроил. Ты себе такую болячку на голову заработал... Она уж тебя отблагодарит.

– За что? – искренне удивился Платон. – Все же просто отлично получилось. И волчица сыта, и Витькины овечки целы.