Аромат рябины - Лазорева Ольга

Голубые глаза, прикрытые длинными светлыми ресницами, казались прозрачными, как вода, потому что зрачки выглядели, как крохотные коричневые точки. Взгляд блондинки был лишен какого-либо выражения. От этого казалась, что она в обмороке. Маленькие губы с опущенными уголками художник слегка обозначил матовым розовым тоном. Они были еле различимы на общем бледном фоне лица. Даже светло-серые пятна уже подсохшей грязи выделялись ярче на восковой щеке девушки.

Взгляд Жанны скользнул выше по вытянутой вверх левой руке. Она резко контрастировала напряженными мышцами, чуть покрасневшей кожей и выступающими голубыми жилками с общей бледностью облика блондинки. В запястье этой вытянутой в небо руки цепко впивались сильные и более крупные пальцы. Жанна стала внимательно изучать фигуру второй девушки. Та летела вверх, в небо, и с силой тянула за собой блондинку.

«Подумаешь, что он меня содержит, — не зная почему, подумала Жанна, глядя на алое платье брюнетки, подол которого захлестывался вокруг длинных крепких ног, словно от порывов сильного ветра. — Но ведь он спит со мной и получает удовольствие. Вот и платит за это. Какого черта!»

Жанна нахмурилась, но продолжала смотреть на картину. Раньше она никогда не задумывалась о своих отношениях с мужчинами. Ей казалось, что все хорошенькие девушки мира живут по такому принципу.

«Ну, не люблю я его, что из этого? — лезли в ее головку непрошеные мысли. — Любовь ведь только в кино, а это — жизнь. Почему же не воспользоваться своими молодостью и красотой, раз все эти козлы готовы за это платить?»

Она усмехнулась и вновь сосредоточилась на брюнетке. Ей стало даже немного не по себе от вроде бы нарисованных, но очень живых и блестящих глаз девушки. Они были яркими и карими, опушенными густыми ресницами. Крупные черные кудри растрепались и падали на лоб, пухлые красные губы были закушены от напряжения, щеки пылали. Жанна даже заметила крохотные капельки пота, блестевшие на лбу девушки. Она летела вверх, изо всех сил удерживая блондинку правой рукой, а левую вытянув в небо, словно пытаясь ухватится за что-то в пустой мягко сияющей вышине.

Обе фигуры составляли одно неделимое целое. У Жанны возникло ощущение, что их буквально разрывают на две части прямо у нее на глазах. От картины исходило невероятное напряжение, которое Жанна почувствовала чисто физически. И от этого у нее побежали неприятные мурашки по спине. Она слегка передернулась.

— Черт! Ну, и фигня! — нервно сказала она и, открыв сумочку, достала зажигалку и пачку сигарет «Вог».

Закурив, она продолжала смотреть на полотно, не в силах отвести глаза, и вдруг услышала быстрые шаркающие шаги. Возмущенный старушечий голос воскликнул за ее спиной:

— Вы с ума сошли! Это вам не дискотэ-э-ка! Здесь курить не положено. Вы — в музее!

Жанна испуганно обернулась, смяла сигарету и сунула ее в карман кожаных брюк. Она извинилась перед смотрительницей, скомкала, закусив губу, отвергнутые деньги и торопливо вышла на улицу.

Майский ветерок коснулся ее разгоряченного лица приятной прохладой. И она остановилась, прикрыв глаза.

«И зачем я только туда потащилась? — раздраженно подумала она. — Ну и дурацкая картина! Даже не посмотрела, как называется и кто автор этого бреда. Придет же такое кому-то в голову!»

Жанна глубоко вздохнула, открыла глаза и машинально поправила волосы. Потом медленно пошла по улице, помахивая сумочкой. Ей доставляло удовольствие чувствовать, как она упруго идет, как ее молодое тело пышет здоровьем и энергией, как дорого и к лицу она одета. Единственное, что омрачало удовольствие, — это новые туфли. Они ей явно были узки и немилосердно сдавливали пальцы.

«Блондиночка-то здорово влипла», — подумала Жанна, вновь возвращаясь мыслями к картине.

Она ясно увидела силуэты девушек, словно они сфотографировались в ее мозгу. Жанна прищурила глаза и тряхнула блестящими завитыми волосами.

«Но вот черненькая зачем так надрывается и тащит ее из этого болота? Бросила бы, и всех делов! — Жанна скривила яркие губы. — Что я все про них вспоминаю? Очень надо! Вон день-то какой!»

Она посмотрела на деревья, растущие вдоль улицы. Они уже оделись первой, пока еще чистой и яркой листвой. Жанна весело улыбнулась. Из проезжающей машины ей свистнул какой-то парень, и она ответила ему понимающим смешком. Настроение сразу поднялось.

«Ерунда — все эти картины! Все надумано», — решила она, лениво следя взглядом за неровным полетом крапивницы, ошалевшей от яркого майского солнца.

Жанна подошла к скамейке под кустом сирени и, вытерев поверхность носовым платком, села, закинув ногу на ногу.

«Туфли все-таки жмут невозможно», — подумала она недовольно и с трудом подвигала затекшими пальцами в узком пространстве.

Потом достала сигарету и закурила. Ее тонкие белые пальцы ловко стряхивали пепел, и она бездумно следила за его медленным падением. Непонятная грусть вошла ей в душу и заполнила ее ненужной тяжестью.

— Спасение, — сказала Жанна и хмыкнула, скривив губы. — Кому это нужно? Жизнь устроена так, что каждый выплывает сам и надеяться не на кого. Зачем кого-то спасать? Тем более такую овцу.

Поникшая фигурка блондинки, ее безжизненное лицо вновь появились перед ее глазами.

«Неужели я стала бы так лезть из кожи ради кого-то? — подумала Жанна. — Так себе жилы рвать? Оно мне надо?»

Задав себе этот вопрос, Жанна с изумлением поняла, что не может на него ответить. За всю ее двадцатилетнюю жизнь такие вопросы никогда не приходили ей в голову. Настроение почему-то вновь испортилось.

— Плевать я хотела! — воскликнула она и вскочила на ноги.

Но внезапные и необъяснимые слезы набежали на глаза. Она достала зеркальце и аккуратно, стараясь не смазать тушь, вытерла их. Потом отправилась по улице, уже не замечая солнечной прелести майского дня. Она разозлилась оттого, что никак не могла вернуть себе то безоблачное мироощущение, в котором находилась практически постоянно. И это ее невероятно раздражало. Растревоженная непонятно чем душа искала ответы на неизвестно откуда появляющиеся странные вопросы. И Жанна не могла остановить этот процесс.

Она решила не встречаться сегодня с приятелем и отправилась домой. По пути, удивляясь сама себе, подала мелочь какой-то нищенке, сидящей у магазина. А возле подъезда подобрала и принесла в свою маленькую, но стильную квартиру тощего, невероятно грязного и совсем не породистого бездомного котенка…

ЛУЧИК

Кирьянову Ивану с любовью

Он бросил ее как-то уж слишком подло. Вероника смотрела на дисплей телефона и не понимала. Она снова и снова читала короткое сообщение, но казалось, что слова утратили всякий смысл или что ее любимый, единственный и родной человек написал ей на каком-то неведомом языке, в котором она не понимала ни слова. Закрыв телефон, она стала смотреть на его гладкую золотистую поверхность все с тем же выражением непонимания. После получасовой прострации Вероника вновь открыла сообщение и медленно вслух прочитала:

— «Я решил уйти от тебя. Это окончательно. Не звони, не пиши. Я больше не люблю тебя».

Она замолчала, словно прислушиваясь к чему-то и не сводя глаз с дисплея. Вдруг ее глаза расширились, словно смысл этого послания только что дошел до нее, и Вероника бурно разрыдалась, отбросив телефон. Она, казалось, обезумела, потому что упала на пол и начала кататься, выкрикивая сквозь рыдания:

— Но я-то люблю тебя! Люблю! Больше жизни! Больше всего на свете! Люблю! Люблю!

Через какое-то время Вероника затихла, так и оставшись лежать на полу.

С Толей она познакомилась два года назад. Это произошло на праздновании ее дня рождения. Веронике исполнилось семнадцать. Она решила устроить вечеринку и собрать близких друзей. Родители тактично уехали на дачу на выходные, предоставив квартиру в ее полное распоряжение. Погода стояла теплая, под окнами густо цвела черемуха, и Вероника распахнула балконную дверь, впустив сильный сладкий аромат в комнаты. Ребята должны были прийти с минуты на минуту, и Вероника уже накрыла стол. Она глянула на тарелки с красиво украшенными бутербродами, приготовленными ею самолично, на торт с розовой кремовой надписью «С Днем Рожденья, Ника!», заказанный мамой, на фрукты, выложенные на плоское хрустальное блюдо, и быстро пошла на кухню. Достав из холодильника две бутылки шампанского, она выставила их на стол и бросилась к зеркалу. Внимательно посмотрев на свое раскрасневшееся хорошенькое личико с большими серыми глазами и круглыми щеками, поправив русую подвитую челку и длинные локоны, Вероника отступила назад и оглядела свой наряд. Она решила одеться принцессой из сказки. Голубое атласное платье с пышной юбкой и затянутой талией красиво подчеркивало ее стройную фигуру. Белые туфли на высоких каблуках делали ее выше и изящней. Вероника заулыбалась, глядя на себя, потом закружилась по коридору.