Не чужие - Эва Коэн

— Кирилл… ты мой студент. Другие могут все понять иначе, — хрипло шепчу, пока его руки сжимают мои ягодицы.

— Мне плевать… — целуя мою шею, одной рукой сдавливает полушарие груди, слегка прихватывая сосок.

От этих его касаний под веками взрываются искорки возбуждения, что прокатываются по нервным окончаниям, концентрируясь внизу живота.

— Мне не плевать! Отстань! — отталкиваю его, но он снова на меня наваливается.

— Неделю никого не трахал, — впивается в мои сомкнутые губы. — Вчера в клубе был, думал, что снова тебя там увижу.

— Нам нельзя… нельзя. Слышишь? — неистово кручу головой, сопротивляясь его настойчивым поцелуям.

— А с кем «можешь»? — Кирилл резко ударяет ладонью над моей головой, отчего я сжимаюсь в комочек.

— Это не твое дело… сопляк! — мой голос начинает дрожать. Мне становится страшно.

В моем кармашке играет мелодия звонка, которая стоит на Ане. Заводная мелодия, которая вмиг может поднять большей половине населения «Земли» настроение.

— Ева, ты где? — обеспокоенно спрашивает Аня.

— В туалете. Сейчас буду.

— Я уже с инструктором. Подходи в зал, — сбрасываю вызов.

Рядом со мной что-то щелкает. Кирилл включил свет. Мы, действительно в душевой.

— Не разговаривай со мной, если я об этом не прошу. Не ищи со мной встреч. Не прикасайся ко мне без моего согласия, — стараюсь говорить предельно ровно, без эмоций.

— Это вопрос времени, Ева, — толкнувшись в мои ягодицы, рефлекторно распахиваю глаза. — Как бы ты не сопротивлялась своим желаниям, ты меня хочешь, — его рука ныряет под резинку моих лосин, накрывая промежность.

— А — ах, — только и могу произнести, когда его один палец оказывается внутри меня, растягивая мое лоно.

— Горячая и влажная… теперь подумай над своими же запретами, Ева, — ещё пару раз толкнувшись в меня уже двумя пальцами, убирает руку. — Увидимся в субботу.

Глава 6

— Ева Игоревна, Аркадий Петрович вас ожидает, — оторвавшись от разглядывания разноцветных рыбок в аквариуме, согласно киваю помощнице своего психотерапевта. — Пойдемте, провожу вас.

— Здравствуйте, Аркадий Петрович. Очень рада вас видеть снова, — под одобрительный взгляд своего врача, сажусь на стул и достаю свой ежедневник.

— Да, кажется, недели три точно, — присаживается напротив меня. Как ты себя чувствуешь?

— Я… неоднозначно. Физически я полна сил, но душевно… что-то надламывается внутри меня, когда я думаю об одном человеке. Можно мы сегодня поговорим о «нем»?

— Давай попробуем, — он берёт свой большой блокнот и записывает все то, что я ему рассказываю. Это не «место стеснения», здесь я пытаюсь найти ответы. Найти баланс дозволенного, не выходя за рамки собственного комфортного состояния. — Ева, как ты сама хочешь относиться к этому молодому человеку?

— Он, мой студент. И я не хочу прятать его, как свой грязный секрет от общественности. Он, словно запретный плод, который привнесет в мою жизнь сплошные проблемы, собранные воедино из моих страхов.

— Страх — это вполне естественная реакция твоего восприятия на новый раздражитель, в лице этого парня, Кирилла. У вас возникло физическое влечение друг к другу, которое ты сама хочешь подавить в себе, потому что вас отныне связывают «обременительные отношения». Ты уже распределила роли в вашей взаимосвязи, — слегка киваю. У меня перехватывает дыхание, от того, как тонко и грамотно рассуждает Аркадий Петрович. — Так, почему эти «роли» должны понравиться ему? Он такой же живой человек. Ему также свойственны проявления чувств, пусть даже экспрессивней в силу возраста или темперамента.

— Об этом я не подумала… — сильнее сжимаю шариковую ручку в своей руке.

— Давай разберемся в тебе, Ева. Если всё же дать шанс на такие отношения, что получишь ты? — закусив нижнюю губу, что уже входит в мою привычку, отрицательно мотаю головой.

— Я старше его… — говорю то, что сразу бросится в глаза, когда мы будем «вместе».

— Каждый человек должен быть счастлив. Хуже всего — несчастливый человек, но живущий в рамках человеческого одобрения, будь — то коллектив на работе, семейное окружение или собственные установки, которые появились в результате негативного опыта.

— Я боюсь не перемен, — говорю еле слышно. — А потерь…

— Чтобы «потерять», надо сначала «обрести», Ева. Чем сильнее ты будешь бояться, именно этого — ты рискуешь вернуться туда, с чего мы начали на нашем первом сеансе. Подумай об этом.

Проговорив еще о некоторых моментах, которые меня не на шутку стали беспокоить, покидаю центр психологической помощи в умиротворенном состоянии. Удивительно, как специалисты такого уровня, могут по полочкам разложить все внутренние сомнения и страхи, акцентируя внимание на, действительно стоящих приоритетах в собственной жизни.

— Ева, можно тебя пригласить в кафе, напротив? — Аня заходит в кабинет, останавливаясь перед моим столом.

— Если меня отпустят… — перевожу свой взгляд на Давида. Он хмуро сдвигает брови, отложив бумаги.

— Крепостное право давно отменено, Давид Эдуардович, тем более, сейчас обеденный перерыв. Все прописано в уставе «сие» заведения, где мы с вами работаем, — прыснув со смеха, беру свою сумочку.

— Анна Николаевна, с первокурсниками так будите разговаривать, — Аня деланно закатывает глаза, но и не стушевывается под его тяжёлым взглядом. — Ева Игоревна, полчаса, думаю, вам хватит.

Ничего не ответив, подхватываю со стола сумочку и снимаю с вешалки свое легкое пальто.

— Может… вам тоже нужно пообедать, Давид Эдуардович. Сидите здесь — злитесь. С сытым желудком, возможно, и подобреете.

Почему-то шутит Аня, а мне достаются только суровые взгляды, короткие ответы по существу и постоянные придирки к мелким недочетам.

После того случая в аудитории, он не проявлял больше никаких эмоций по отношению ко мне. Стабильные, плоские, рабочие отношения — вот с чем приходится иметь дело.

— Ань, а можно тебя спросить? — сделав заказ, откладываю меню в сторону.

— Подозреваю, спрашивать ты будешь о Макарове? — сузив свои кошачьи глаза, вопросительно смотрит на меня. Будто мысленно получив положительный ответ, понимающе кивает.

— Так очевидно, да? — растерянно смотрю по сторонам, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Я с ним не встречаюсь. Пересекались пару раз в клубе. И, когда он узнал, что я состою в педагогическом составе в наших общих «учебных стенах» — то само собой все «рассосалось».

— Понятно, — немного отрешенно отвечаю, потому что все мои мысли перекочевали в совершенно новое для меня измерение, а именно в «сравнение» столь очевидной разницы между нами. Она же намного меня моложе. Почему не она?

— Ты мне ничего сама рассказать не хочешь? Ева, что-то снова происходит у тебя, а я остаюсь в неведении…

— Давид… — Аня поудобнее устраивается на диванчике, старательно жуя брускетту с лососем. — Мы не совсем друзья, — делаю паузу.

— Вы были любовниками. Сегодня я в этом окончательно убедилась, — фыркнув, отпивает глоток кофе из большого стаканчика.

— Не совсем так… Мы