Не чужие - Эва Коэн

распахивает металлическую преграду, что растворяет мгновенно мои собственные грани дозволенности, и я делаю шаг, чтобы заключить его в объятия.

Он такой теплый, как солнышко, лучами которого я наслаждалась этим утром. Его объятия, как глоток живительной силы, способное притупить отголоски боли, что стеклянной крошкой усеяли послевкусие от моей прогулки с Давидом. Кирилл абсолютно чужой для меня человек, но, именно его я сейчас обнимаю, заглушая собственные внутренние баталии относительно всего, что происходит в моей жизни.

— Ева, у тебя все хорошо? — горячая ладонь опускается на мою макушку, слегка массируя.

Удивляясь снова своим ощущениям рядом с ним, отстраняюсь от него, чтобы провести своей ладонью по его щеке. Мои пальцы чувствуют идеальную линию скул и едва ощутимую щетину на коже.

Боже, он хорош. Хорош, черт побери. Кирилл сводит меня с ума, заставляя желать его всем телом без остатка. Он пустил вирус в мою кровь, не иначе.

— Все неоднозначно, — слегка толкаю его ладонью в грудь, закрывая за собой дверь, отрезая нас от того мира, который непременно осудит. — Надеюсь, твоих родителей дома нет.

Кирилл отходит к стене, скрестив руки на груди. Его поза настороженная, словно, не верит, что я по собственной воли сюда приехала и хочу с ним заняться сексом.

— Нет. Я живу один. Квартира досталась по наследству, — растерянно осмотревшись по сторонам, присаживаюсь на белоснежный пуфик. — Я не хочу быть использованным, Ева. И договорные отношения меня не устраивают. Свой «секс» оставь для того, кто будет соблюдать все твои правила и ублажать принципы совместного времяпрепровождения с тобой, — ледяным тоном режет меня на части, отрезвляя, показывая во всей красе то, что хотела ему предложить я.

— Мне лучше уйти. Извини за беспокойство, — встав, пытаюсь выйти за дверь прежде, чем разрыдаюсь у него на глазах.

Каждая фраза этого мальчишки, как пощёчина, нещадно била меня с очередным сказанным им словом. Он окончательно разрушил все мои предубеждения относительно него. Я, наверное, выгляжу жалко, раз он меня больше «не хочет».

— Ну, какая ты дурочка, хоть и очень умная, — останавливает меня за рукав куртки. — Хочешь кое — что еще тебе скажу, только по секрету.

Интонация его голоса, как сладкая патока на мои оголенные нервы, отзывается во мне веселыми звоночками. Мне одновременно хочется плакать и смеяться, и я не знаю чего больше. Сейчас я сама себе напоминаю маленькую девочку, хоть и в обличии тридцатилетней женщины.

— Говори… — шепчу, опустив голову вниз.

— Когда я впервые увидел тебя в клубе, мне непременно захотелось увидеть твоё лицо, — его пальцы бережно обхватывают мой подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть в его глаза. — Не на расстоянии… а намного ближе. И я пошел за тобой. Не знаю, что ещё нужно сказать, чтобы ты мне доверилась, потому что и сам не знаю, что нас ждёт впереди, — прижимает мою ладонь к своей груди. — Одно могу сказать, что «это» происходит со мной впервые. Меня коротит, стоит только подумать о тебе.

— Я не лучший вариант для тебя. Скорее всего одноразовая акция…. — замолкаю, подняв на него полные слез свои глаза.

— Что из моих слов ты не поняла? — тихо говорит, прижимаясь губами к моему виску.

По моим щекам текут слезы тотального поражения, стены рухнули, я слабая и одинокая. И последнее определение ярко выражается, когда я оказываюсь наедине со своим мыслями. Они, подобно червям — парализуют, паразитируют, искореняют волевые поступки относительно собственных ценностей. Коверкают восприятие мира.

Кирилл, мой катализатор, «рука помощи», которую протянули, чтобы попробовать «новое», пусть и мимолетное.

— Мне скоро нужно уезжать на тренировку… — просачивается его голос сквозь мои мысли.

— А как же?

— Твой «секс» пусть подождет… меня мальчишки ждут, — либо у меня слуховые галлюцинации, либо…

— К — какие мальчишки? У тебя есть дети?

Кирилл, поняв о чем я его спрашиваю, красиво откидывает голову назад, обнажая ровный ряд зубов. Боже… он ещё и смеётся красиво.

— Мне двадцать два. Пошел учиться в девятнадцать, после армии. Детей не имею. Такой ответ устроит? — слегка кивнув, тихо всхлипываю. — Ева, я — тренер по боксу у детей. Деньги не большие, но на пропитание и пару излишеств в месяц хватает.

Веду своим пальчиком по его груди. Ухватившись за горловину футболки, тяну на себя.

Наш поцелуй пропитан моими слезами, моей тоской и горечью от собственных запретов. И как же хорошо, что этим «больна» только я из нас двоих.

Подхватив меня под ягодицы, он сажает на комод. Кирилл дёргает собачку молнии вниз, чтобы добраться до оголенных участков кожи. Подставляя свою шею для его поцелуев, наслаждаюсь той силе, с которой он ласкает мою кожу языком, губами, слегка прикусывая пульсирующую венку.

Неужели, это будет прямо здесь? Да и неважно. Похоть ослепила меня, требуя разрядки. Соски болезненно трутся об шелковую ткань нового бюстгальтера, а в трусиках настоящий потоп. Я тоже умею чувствовать. У меня нет этого дефекта.

Сильнее прижимаю его к себе своими ногами, ощущая через слои ткани полностью эрегированный член, упирающийся в мою промежность.

— Ева… — рычит, фиксируя мои руки. — Мне, действительно, пора, — обжигает своим дыханием мои губы.

— Почему ты мне сразу не написал, что будешь занят? — немного раздраженно спрашиваю, чувствуя себя побитой дворняжкой, что «снова» выкидывают на улицу.

— Я был бы полным кретином, отказавшись от этого, — чмокнув меня в нос, проходит в одну из комнат.

— Кирилл… — застываю в проеме.

На нем остались одни боксеры, которые не скрывают внушительного размера полового органа. Мгновенно развернувшись, иду обратно в прихожую.

Ей богу, будто школьница. Или же у меня просто давно не было интимных отношений после развода. Вот и реакция, вполне объяснимая.

— Поехали со мной… я знаю, что ты не хочешь принимать участие в моей жизни, но я хочу быть в твоей. И ты мне расскажешь, почему плакала. Я найду способы узнать правду… — и в карих глазах загорается огонек предвкушения.

Мне нужно отказаться, нужно уехать к себе домой, но не могу. Кирилл стоит напротив меня, ожидая ответ. Такой ещё мальчишка, но не по годам мудрый.

— С радостью составлю компанию, — улыбнувшись, следую за ним к лифтам.

Стоит дверям захлопнуться и кабине тронуться вниз, как я оказываюсь прижатой к стене. Его губы оказываются рядом с моим ушком:

— После… не рассчитывай, что я тебя отпущу. Будет много секса, Ева. В разных позах. Ты будешь умолять меня остановиться, и я добьюсь от тебя, чтобы ты пересмотрела в корне все свои «договоренности».

Если мое тело окончательно меня предало еще неделю назад, то сейчас разум сложил флаги и сдался