Дело о длинноногих манекенщицах - Эрл Гарднер

– Ты в этом уверен?

– Не заходила. Отлично знаю! Я ни разу не видел ее. Хотя бы позвонила.

– К твоему сведению, Гомер, она заходила дважды, но ее так встретили в приемной, что она решила больше не появляться, расценив это как соответствующий намек с твоей стороны.

– Ты хочешь сказать, что Ева Эллиот встала на ее пути? – недоверчиво спросил Гарвин.

– Вот именно. Ева сказала Мэри, что ты занят, и даже не стала докладывать по селектору.

– Ну и ну… Да, теперь, пожалуй, у меня будет легче на душе.

– Легче?

– Ну да, – продолжал Гарвин. – Я уволил Еву Эллиот сегодня вечером. Вернувшись в контору, я спросил, какого черта она не сообщила тебе, где я нахожусь. Она в ответ – «согласно устным распоряжениям, ей было поручено отвечать, что я отбыл в неизвестном направлении». Эта девица просто помешана на театральности и драматизирует все, чем бы она ни занималась, точно так, как это могла бы сделать какая-нибудь кинозвезда. Ты не поверишь, Перри, но она смотрит все кинофильмы, в которых хотя бы мелькнет секретарша. Она досконально изучила голливудские штампы секретарши и изо всех сил старается соответствовать этому стандарту. В общем, это тот самый случай, когда плохая актриса подражает хорошей, которая, в свою очередь, делает все возможное, чтобы воплотить тот образ секретарши, что возник у голливудского режиссера. Так что я в конце концов просто устал от всего этого.

В этот момент вошла Делла Стрит и доложила:

– Мисс Фолкнер уже ждет нас.

– Что ж, поехали, – сказал Мейсон, вставая.

Глава 7

Стефани Фолкнер открыла дверь, впуская гостей.

– Хэлло, мистер Мейсон, хэлло, мисс Стрит! О, Гомер!

– Да вот, я тоже навязался, Стефани. Она протянула ему обе руки.

– Поздравляю! Вы уже видели ее?

– Нет еще. Я ведь только что вернулся из Лас-Вегаса. Полно дел.

– Вы полюбите ее, Гомер. Мы вместе работали в Лас-Вегасе. Она милочка… Да что же вы стоите! Проходите.

Она провела их в уютную комнату.

– Что-нибудь выпьете?

– Нет, спасибо, – ответил Гарвин. – Мы по делу.

– О! – По ее лицу пробежала тень.

– Хочу вам все объяснить с самого начала, Стефани. Это касается вашего отца. Будет лучше, если вы сразу все узнаете.

– Я слушаю.

– Как я уже говорил, по делам я очутился в Лас-Вегасе.

– Понятно.

– Я не располагаю – пока не располагаю – достаточно вескими уликами, чтобы обращаться в полицию, однако вашего отца убил не кто иной, как Джордж Кассельман.

– Понятно, – повторила Стефани. – Ее лицо стало каменным, но она тут же взяла себя в руки. – Жаль, что я не знала об этом раньше.

– А теперь о деле. Я ведь приобрел акции этой корпорации в надежде, что вы войдете в нашу семью. Мне хотелось помочь вам. Теперь нет никакого смысла оставлять все как есть. Мотель мал и нерентабелен, а синдикату он нужен для того, чтобы на его месте выстроить новое большое здание, которое приносило бы большой доход. Так что самое время избавиться от мотеля.

– Да, – согласилась она. – Мне тоже так кажется. Пора продать его и пустить здесь корни.

– Думаю, – продолжал Гарвин, – что Кассельман настоящий проходимец. Очень сомневаюсь, чтобы он действительно представлял этот синдикат. По-моему, он действует на свой страх и риск, и как владельца этой собственности его очень устроил бы синдикат. Так вот, я хочу сам обратиться к синдикату и узнать, что они максимально могут предложить, а для этого я должен четко знать, сколько вы хотите получить за свои акции.

– Кассельман предложил мне тридцать тысяч, и я, конечно, соглашусь, если мне не предложат ничего лучшего, хотя, как мне кажется, это не настоящая цена.

– Какая сумма вас устроит?

– Любая больше этой.

– Отлично. Выдайте, пожалуйста, мне доверенность на десять дней на право продать их за восемьдесят тысяч. Все, что я получу сверху, делим пополам. Я предложу синдикату одновременно свои акции на тех же условиях.

– Справедливо. Только вам не удастся выручить восемьдесят тысяч за мои акции.

– У вас найдется машинка, Стефани?

Она кивнула.

– Тогда давайте немедленно составим нужный документ. Мейсон, ты продиктуешь, а мы подпишем его.

– Можно сделать это у меня завтра утром, – предложил Мейсон.

– Я хотел бы все утрясти сегодня вечером.

– О'кей, – согласился Мейсон и сделал знак рукой Делле Стрит.

Стефани Фолкнер достала бумагу с копиркой. Делла села за машинку и под диктовку Мейсона отпечатала краткое соглашение. Закончив, она вынула готовый документ из машинки, протянула один экземпляр Стефани Фолкнер другой Гарвину и третий Мейсону.

– Порядок? – спросил Гарвин у Стефани, когда она кончила читать.

– Порядок.

– Тогда подписываем.

Все поставили свои подписи.

– Итак, – подытожил Мейсон, – на сегодня вроде бы все. Ты утром позвонишь мне, Гомер?

– Вероятно.

– А вас, мисс Фолкнер, можно найти здесь?

– Разумеется, если я понадоблюсь.

Гарвин не торопился уходить.

Делла Стрит бросила на Перри Мейсона многозначительный взгляд.

– Ну, мне завтра на работу, так что пора домой.

– Я могу подвезти, – предложил Мейсон. Гарвин поколебался секунду, потом сказал:

– Пожалуй, я бы выпил чего-нибудь, Стефани. Стефани Фолкнер проводила Мейсона и Деллу до порога, подождала, пока они сядут в лифт, затем осторожно прикрыла дверь.

– Интересно, – сказал Мейсон, когда они вышли из дома, – почему она утверждает, что Кассельман предложил ей только тридцать тысяч за сорок процентов акций, когда он предложил мне такую же сумму только за пятнадцать процентов?

– Есть какие-нибудь соображения на этот счет? – спросила Делла.

– Никаких, но я уверен – не будь этого телефонного звонка, он, несомненно, предложил бы мне восемьдесят тысяч за ее акции и тридцать тысяч за Гарвиновские.

– Значит, все дело в телефонном звонке?

– Во всяком случае, связано с ним…

– Или с тем, кто приходил к нему?

– Никто не входил в его дом, за исключением… А, ладно, подождем до завтра. Может быть, что-нибудь узнаем утром от Гарвина.

Глава 8

На следующий день Мейсон, как обычно, подъехал к стоянке, кивнул сторожу, аккуратно въехал в «свой» квадрат и вышел из машины.

Пройдя по тротуару, он хотел было свернуть за угол, как вдруг рядом с ним возникла его секретарша.

– Хэлло, шеф, – проговорила она тихо. – Подумала, что будет лучше, если перехвачу вас у входа. Не хотите ли прогуляться?

Мейсон удивленно посмотрел на нее.

– Что-то стряслось, Делла?

– Очень возможно.

– Может, побеседуем в моей машине?

– Нет, лучше пройтись.

Они пошли в ногу, влившись в поток ранних прохожих, спешивших по своим делам.

– Так что произошло? – не вытерпел Мейсон.

– В конторе лейтенант Трэгг, – ответила она. – Не сомневаюсь, он околачивается у нас в офисе с единственной целью сцапать вас, как только вы появитесь. Я пыталась дозвониться до вас, но вы уже уехали.

– Что ему нужно?

– Убит Джордж Кассельман. Сегодня утром, когда горничная пришла к нему убирать квартиру, он лежал с большой раной в груди на полу.

– В какое время?

– Около восьми утра. Как раз передавали последние известия…

– Я это не имел в виду, – перебил ее Мейсон. – Когда наступила смерть?

– Об этом пока ни слова.

– Зачем я понадобился Трэггу?

– Спросите что-нибудь полегче.

– Ты умница, – похвалил Мейсон. – Теперь мы должны действовать быстро, так как это очень важно. Ловим такси и попытаемся кое-что выяснить, прежде чем нам станут задавать разные вопросы.

Он бросился к краю тротуара и стал нетерпеливо ждать, глядя на непрерывный поток машин, проезжающих мимо. Наконец свободное такси затормозило рядом.

– Комплекс «Полярная звезда», – бросил Мейсон. Делла Стрит удивленно взглянула на него.

– Вы предварительно не собираетесь звонить?

Мейсон покачал головой.

– Шеф, вы не думаете…

– Нет, не думаю, – ответил адвокат. – Думать сейчас некогда. Когда будет информация, тогда и начнем думать. Пока же могу сообщить тебе, и только тебе одной, что Гомер Гарвин вчера вечером, примерно в восемь пятнадцать, был у Джорджа Кассельмана. Он предпочел не говорить мне о своем визите, а я не стал спрашивать. И еще, опять-таки для тебя одной и в качестве пищи для размышления, сообщаю, что если Стефани Фолкнер и была там вчера вечером в восемь пятнадцать, то обнаружила труп. А когда я спросил ее о цене за акции, она назвала первую пришедшую на ум цифру. Вот почему образовалась неувязка между тем, что Кассельман предложил за акции Гарвина, и тем, что было якобы ей предложено.

– Ого! – воскликнула Делла Стрит. – Я совсем не подумала об этом, шеф. Что-то у меня с утра не варит голова.

– Варит, да еще как! Ты же сообразила перехватить меня у входа. Это было ловко. Я тебя даже не заметил. Это искусство – раствориться в толпе.