Коло Жизни. Бесперечь. Том второй - Елена Асеева

Глава пятая

Возвращенная пусть и не в Дари, но к своим людям Есислава вскоре поправилась, физически и нравственно. Конечно пережитое, как и хотел Перший, наполнило ее опытом, чувствами, оставив, как сказали бы люди, глубокие рубцы на ее душе… Однако, не обладая как таковой, вероятно, теми нравственными рубцами наполнился сам ее мозг. Крушец поколь молчал. Он вообще после произошедшего в селение манан, когда Еси чуть было не умерла, не подавал о себе знать и даже перестал стенать. Правы были Стынь и Круч, предполагая, что он отключился. Может потому в голове у девушки теперь все время царила какая-то тяжесть и точно дымчатость в восприятие происходящего. Видения прошлого более Еси также не посещали, и в целом становилось не ясным хорошо это иль все же плохо.

Поселение, в котором теперь жили дарицы, было достаточно большим, то ли так удачно расположенное в Африкии, то ли все же нарочно прикрытое мощью Бога, оно никак не пострадало при катаклизме. Единственно произошедшим с ним стало, перемещение его в значимо жаркое место на Земле. За годы, что поселение возводили, Липоксай Ягы переселил в него достаточное количество людей. Хотя по оставленным белоглазыми альвами законам дарицам не позволялось покидать Дари и селиться вне своего материка. Указание, которое преследовало одну цель, не допустить расселения самих отпрысков Владелины по иным континентам, абы не прозевать вселение в плоть лучицы. Потому дарицы очень редко уходили из Дари. Впрочем, несомненно, уходили, уплывали и населяли как соседние Асию и Амэри… так и более далекую Африкию. Но уходя от своего народа, от эпицентра, очага бытия, такие дарицы степенно теряли и сами традиции, и собственную генетику белого человека, медленно аль вспять быстро растворяясь в населяющих иных континентах желтых, красных, черных племенах. Как и ясно, поколь сие никак не коснулось дарицев, которых переселял Липоксай Ягы. Они все также жили по установленным традициям, соблюдая верования и положенный уклад жизни, может еще и потому как их перевезли в Африкию достаточным количество.

Вместе с людьми на материк черных попали, как богатства, включая материальные, так и знания. Единственно, что было окончательно утеряно, это кологривы, каковые дотоль жили лишь на Дари. Эти животные погибли большей частью на континенте, а тех, что пытался спасти старший жрец, настигла смерть в воздухе. Как и обещал вещуну, Стынь еще тогда, девять лет назад, привел в помощь дарицам темнокожие народы, не только поселив подле, но и заставив помогать в строительстве селений. Хотя вернее будет сказать привел не Бог Стынь, а те кого он послал. Постепенно темнокожие совсем обвыклись к белым, принявшись проживать в их поселениях, работать и прислуживать без как таковой платы, понеже тот труд в их народе считался почетным.

Подле широкой, вялотекущей реки располагалось теперь не просто одно, а сразу три мощных селения, находящихся на небольшом удалении друг от друга. Мягкий, теплый климат данного места благоприятствовал росту растительности и лесов, которые со всех сторон окружали реку. Правда, в тех густых зарослях росли большей частью иные деревья к каковым не привыкли дарицы. Дома в селениях по той причине частично строили из дерева, хотя и в малом количестве, потому как на удивление древесина оказывалась плохого качества, оттого старались из нее возводить хозяйственные постройки. Сами же жилища сооружали из необожженного кирпича-сыреца, высушенной на открытом воздухе глины, добываемой в долине. Дом вещуна двухэтажный, но менее величественный, чем в Лесных Полянах, был построен из камня. В нем располагалось много меньше комнат, чем в детинце Дари, с тем также богато убранных внутри.

Река, что находилась справа от селений, раз в лето разливалась и заполняла водой все проточины, впадины, узбои, наполняя оземь жизнью. Потому леса здесь занимали обширные территории. В них купно росли пальмы, маслины, орешники, каштаны, а также более близкие белым людям кедры, пихты, сосны, иноредь даже дубы. В зарослях тростников у воды обитало множества птиц и животных, в том числе крокодилы, бегемоты, в огромных по площади пальмовых рощах встречались слоны, жирафы, львы, леопарды. За далью лесов, как рассказывали темнокожие люди, простирались бескрайние степи… более сухие, да и климат там был много суровее, порывистые ветра обдували те земли, рвали на части буйные травы, в холодное время засыпали стылыми дождями и даже снегами. Подле же реки земли оказались не только теплыми, но и плодородными, ибо когда вода разливалась она, заполняя и удобряя их своим илом, сформировала тот самый благодатный слой на котором произрастали привычные для дарицев овощи, зерновые, виноградники.

Небольшой садик, как и все в сравнении с Лесными Полянами крохотное, был разбит позадь дворца вещуна и выздоравливающая Еси большую часть дня находилась там. В садике росли пальмы, тисы, древовидные папоротники и можжевельники, создающие не только уют, но и тень… сумрак, который так любила юница… верно оттого почасту под деревьями стояла какая-то душная сырость. Небольшая скамейка, поставленная под одним невысоким деревом, сверху была укрыта прозрачным, тканевым навесом. Ее разбили еще в отсутствие Есиславы, по приказу вещуна, который не сомневался в возвращение своей девочки. И теперь девушка подолгу на ней сидела… не только днем, но и вечерами, наслаждаясь тишиной собственного естества и близостью тех, кого любила.

Не прошло и нескольких дней, после пробуждения, как юница почти полностью оправилась от болезни. Липоксай Ягы теперь, после возвращения Есиславушки домой, почитай не отходил от нее, стараясь не оставлять одну. По большому счету днесь у него осталось совсем мало обязанностей. И если раньше на его плечах лежало управление огромной волостью и в общей сложности континентом Дари, то нынче осталось всего-навсе три поселения. Однако он продолжал, как и допрежь того, возлагать дары Светлым Богам в каменном капище, что было возведено в центре поселения напротив его дворца, значительно меньшим по размеру, да и, коль говорить правдиво, менее величественным.

На удивление Есиславы Липоксай Ягы никак не изменил традиции, и продолжал славить имена Небо, Асила и только чтить Першего. И вопреки явственному возмущению девушки пояснил ей, что так-де велел ему поступать Бог Стынь, запретив что-либо менять в верованиях до прибытия посланцев Зиждителей. Еси еще в Лесных Полянах спокойно, без последствий для собственного здоровья и зова лучицы, как преемник старшего жреца, стала посещать капище во время службы. Сейчас же вернувшись от манан, в категоричной форме отказалась принимать какой-либо статус и появляться капище, так как считала, что в гибели Дари виновен Дажба… Дажба не только Отец дарицев, как они полагали, но и правитель всей Галактики Млечный Путь, как ведала она. Есинька несомненно оправдывала иных Богов Круча и Стыня. Або первый явственно демонстрировал при ней свое не знание по поводу катаклизма. А Стынь… Стынь, не только был возлюбленным, он еще и спас Ксая. А потому юница не сомневалась в благородстве его поступков, думая, что он уберег не только дарицев от гибели, но и своих отпрысков. Просто Есислава не ведала, что население Африкии пострадало не меньше чем на иных континентах. И если центр материка рвали на части землетрясения, бомбардировали куски спутника, и заливало раскаленной магмой вырвавшейся из вулканов, то прибрежные с океаном земли накрыли мощные цунами… Поколь… поколь Бог Стынь спасал того, кого считал спасти более важным.

Есислава протянула руку и провела пальцами по корзинке высокого растения, вертикально поднявшего свои собранные колосовидные, нежно-розовые соцветия. Столь трепетно колыхающие рыхлыми лепестками, что казалось это и не цветок вовсе, а тончайшие крылья бабочки, желающие взметнувшись, улететь как можно дальше в раскинувшиеся, нынче хрупко-голубые небеса.

– Почему у этой реки такое странное название Иловай? – вопросила девушка у стоящего подле нее вещуна, не оставляющего ее надолго без собственного присутствия, очевидно, боясь сызнова потерять и тогда не пережить той мучительной разлуки.

– Иловай, это значит поемный речной залив, мелкий, – медленно протянул Липоксай Ягы, вероятно, лишь сейчас задумавшись о величание реки, обок которой ноне жил. – По-видимому, реку назвали так, потому что в ней очень много ила. И тем илом разливаясь, она устилает, обогащает земли.

– А кто, отец, дал величание нашим поселениям? – поспрашала Есинька и неспешно поднявшись с корточек, оглянулась, ласково воззрившись на старшего жреца.

– Скорее всего войвода Переяр, – немедля отозвался Липоксай Ягы и от вполне здорового вида юницы, щечки у каковой самую малость заалели, довольно улыбнулся. – Под его руководством тут возводили поселения. Наверно он и дал названия им. Хотя я точно не знаю, как это произошло, меня сие мало интересовало тогда, еще меньше сейчас. Меня интересует… тревожит только одно, моя милая, это твой глаз. Ибо Довол вельми беспокоится за твое зрение.