Сентиментальное путешествие в Россию - Анатолий Бурак

Букет оказался огромным, и я не представляла, что буду с ним делать целый вечер. К тому же, мне не очень часть дарили цветы. Хотя, если верить Саре, большая часть вины за это лежала на мне самой.

— В восемь в Олимпийском выступают «Звери». — Заговорил Павел. А пока, можем посидеть где нибудь.

— Позже. — Покачала головой я. — Давай, сначала просто погуляем.

— Как хочешь. — Согласился он. — А куда пойдём?

— Почём я знаю? — Слегка закапризничала я. — Куда обычно водят иностранцев?

Он снова засмеялся.

— Ты чего?

— Никогда не думал о тебе, как об иностранке. Ты так здорово шпаришь по-русски, что просто в голову не приходило относиться иначе, чем к девчонке с соседней улицы.

Раздумывая, обидеться или нет, я закусила губу. Потом, всё же рассудив, что это скорее комплимент, чем грубость, улыбнулась.

— Вот-вот. Потому, наверное, и в гости позвал?

Приняв сказанное за намек, он покраснел и полез в карман.

— Если ты об обещании оплатить расходы, то могу прямо сейчас. — В руках у него оказалось целых две кредитки.

Русская непрактичность снова взяла верх, и я отказалась.

Неловко покрутив карточки, он спрятал их и подал руку.

— Пошли?

Гуляли, конечно же, по Красной площади. Благо до главной Российской достопримечательности было рукой подать. Перекусили в открытом кафе. У фонтанов Охотного ряда тусовлась молодёжь. Я бросила в воду несколько монеток.

— Пора, Маш. — Поторопил Павел. — А то опоздаем.

Спустившись в метро, добрались до огромного спорткомплекса. Народу было столько, что невольно испугалась. К тому же, полиция, или, правильнее сказать милиция, стоявшая в оцеплении навевала впечатление, что попали на демонстрацию.

Кто-то кого-то ждал. Спрашивали лишний билетик. Тут же предлагали купить. Огромный плакат, с изображением длинноволосых парней с бритым качком в центре, попеременно освещался красно-сине-филетовыми сполохами. Что никак не создавало впечатления уюта.

Вообще-то, жутко хотелось уйти но, не желая огорчать Павла, я молчала в тряпочку. По крайней мере, одно отделения должна выдержать. Да и, кто сказал, что будет неинтересно? В конце концов, вон сколько народа оставило дела, чтобы послушать выступление известной рок-группы. Чем я хуже?

Страсти постепенно накалялись, и атмосфера в зале потихоньку достигала температуры кипения. Давно пора было начинать но, как мне кажется, музыканты использовали старый испытанный трюк: дожидались, когда не очень трезвая, несмотря на милицейский заслон, толпа совсем озвереет. Главное в этом деле — побольше воплей. А уж по какому поводу — не важно.

Всё правильно. Вот, кому-то отказало терпение и раздался свист. Не очень отчётливый, он, тем не менее, сделал своё дело, послужив командой «фас» для томящихся подростков. Моментально взорвался ураган. Крики, топот тысяч ног. Нестройные аплодисменты слились в упругую, осязаемую волну.

«Зве-ри, зве-ри!» — неистовствовала орава в едином ритме.

Тут на сцене вспыхнули прожектора, направленные в зал. Ослеплённые зрители на мгновенье замолкли. Но лишь затем, чтобы вновь затопать, зареветь подобно стихии. На этот раз, повинуясь ритму, выстукиваемому ударником.

Дурдом, одним словом. Хотя, если верить классику, шизиками именуют тех, кто сходит с ума в одиночку. Если твои убеждения разделяют другие, это называется немножко по-другому.

Происходящее не очень-то нравилось но, глядя на горящие глаза Павла, решила не портить человеку удовольствие. За время общения не раз имела возможность убедиться, что он вполне нормальный — в моём понимании — парень. Так что, вполне могу простить ребёнку маленькую слабость.

Лишь бы их оказалось не очень много.

Осветители перестали пугать пришедших «светотерапией», зато по краям сцены повалил дым. Клубы, постепенно рассеялись и проступили очертания двоих гитаристов, стоящих спиной к залу. Что запомнилось — они расположились симметрично, так как один оказался левшой и держал гриф в правой руке.

«Ню-ню». — Скептически подумала я. — «Тоже мне, Пол Маккартни, местного разлива».

Музыканты подключились к барабанщику, и показалось, что в зал обрушилось цунами. Мощный аккорд резанул слух и тут же с оглушительным рёвом вступил синтезатор.

Почудилось, что кто-то тяжёлый, весом как минимум пару центнеров сел на грудь и, забавляясь, стал мерно подпрыгивать, воя при этом страшную в своей первобытности дикую песню. В дополнение ко всему над сценой вспыхнул режущий глаза тонкий лазерный луч. Затем ещё, ещё. Разноцветные, похожие на выстрелы бластеров тонкие шпаги пытались просверлить череп. Чтобы, добравшись до мозга, расплавить, спечь, превратив в мерно колышущийся студень.

«Зве-ри, зве-ри».

Кому как, в общем. По мне, так удовольствие гораздо ниже среднего. Стоило из-за этого ехать в Россию? Дома ведь такого счастья выше крыши.

Как выяснилось, концерт состоял из одного отделения. А потому слинять, сославшись на головную боль, не получилось. Хотя… Надо отдать должное устроителям — шоу было на высоте. Если, конечно, вы любите подобные забавы. Всегда подозревала, что я — не очень. И теперь, убедившись, что впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь, со стоической обречённость ждала окончания шабаша.

Наконец, лавина звуков внезапно оборвалась, и зал застыл в оцепенении. Десять секунд, двадцать. Навалившаяся темнота ошарашила, и я всерьёз испугалась, как бы не затоптали кого нибудь из танцевавших подле сцены. Но вот загорелся нормальный электрический свет, и всё стало на свои места. Давая понять, что никаких выходов на «бис» не будет, со сцены исчезла вся аппаратура. Словно демоны, надругавшиеся над тишиной и посеявшие смятенье в умах тысяч тинэйджеров, инфернальные музыканты испугались света и поспешили скрыться в своём музыкальном аду.

Недоумевая, куда девались горы колонок, всё же сообразила, что сцену просто развернули, явив публике голые подмостки. И с облегчением направилась к выходу.

— Как тебе? — Глаза Павла пылали.

— Нормально. — Не желая огорчать но, всё же без особого энтузиазма в голосе, соврала я.

— Ты не понимаешь! Это же Звери! — Он так и произнёс. С Большой Буквы.

— Заметила. — Фыркнула я.

— А-а, женщина! — Полупрезрительно протянул кавалер.

«Сам дурак» так и просилось на язык. Но, поскольку трёп в чате — это одно, а реальное свидание — нечто совершенно другое, проявила выдержку.

Толпа понемногу рассасывалась. Мы неторопливо брели, вспоминая последний жаркий спор, произошедший полторы недели назад. Самое удивительное, что истины, за которые, казалось, готова расстаться с жизнью, в реале выглядели не такими уж важными. А, может, просто сыграла роль естественная стыдливость пришедших на первое свидание людей.