Любовные реки, семейные берега (Архетипические сюжеты семьи и рода) - Дмитрий Соколов

2. Дети вырастают

Первенец: «Рождение героя»

«Когда родился Лешенька, мне казалось, что вокруг роятся фейерверки. казалось, что все люди счастливы, что все на улице улыбаются поэтому, что всем хорошо. Короче, мне казалось, что весь мир счастлив – потому, что у меня родился ребенок!»

Это рассказывала мне одна мама. да и не одна.

Или вот: в пещеру приходят три старых, уважаемых и богатых человека и приносят новорожденному нищему мальчику прекрасные дары. Та же тема: на небе восходит звезда, предсказан конец царства, ангел с небеси приносит благую весть о рождении неслыханного Нового Человека.

Это всё атрибутика рождения героя, то есть того, кто принесет в этот мир что-то новое и желанное. Рождается ребенок – особенно если это первенец, то есть кто-то по-настоящему новый – и мир (или полномочный его представитель семья) приветствует его салютом (это снизу вверх, чтобы подальше видно) и возлагает большие надежды (это уже сверху вниз, на маленькие плечики). Первенец забирает себе мамины зубы и волосы – пусть! Он плачет по ночам, не давая спать папе – ерунда! В этом сюжете все готовы напрячься и отдать ему множество ценностей, потому что: а) любят; и б) рассчитывают на большую отдачу.

«Как стукнуло ему три дня, он из колыбели пошел гулять». «В год он уже дальше всех в деревне дубинку кидал». «В три равного ему по уму во всем царстве не было». Это все из разных сказок, а сюжет-то один: этот первенец полон необыкновенной силой, не как у нас с вами. Он корчует рукой деревья, обводит вокруг пальца царей, душит младенческими пухлыми ручками ядовитых змей, уводит у Аполлона стадо священных коров, побивает в еврейском религиозном споре старых рабби и так далее до бесконечности. Это первенец, в нем – огонь первой любви родителей, самой сильной, самой жаркой. Это – «козырная карта», которой семья хочет выиграть место под солнцем.

Это прекрасный сюжет, который перепели бесконечное количество сказок. В основном количестве этих сказок герой триумфально рождается и, когда вырастает, побивает всех и вся. Так оно, судя по всему, и должно быть, это идеальная модель.

Именно по этой модели мельник из «Кота в сапогах» оставляет свою мельницу старшему сыну, оставив среднему осла (процентов пять по стоимости?), а младшему кота (то есть нищету).

Этот сюжет прост и ясен: ему, герою-первенцу, 1) много дают; и от него 2) много хотят. Он (или она) будет нянчить младших и делиться с ними. А также постигать науки или игру на скрипке, пока более простые ребята вольно гоняют за окном в футбол. А также побеждать в споре царей и поэтому чувствовать себя белой вороной, к которому даже девки даже подойти боятся. А также наследовать отцовское дело (если в стране стабильная экономическая ситуация), или еще похлеще (если экономика трещит или отстает) – быть эмиссаром семьи в незнакомые миры (заграницу, другой социальный класс, тридевятое царство). Совершать двенадцать геракловых подвигов, без которых его миссия неполна и никакой покой ему не светит. и так далее.

(Как-то в аудитории, где было человек 60 психотерапевтов и педагогов, я попросил поднять руку старших братьев и сестер. Рук получилось где-то 50 (включая мою). От наглядности своей доли мы все слегка обалдели.)

Эта функция «эмиссарности» может быть так важна, что пресловутому «герою-первенцу» может быть даже разрешено Родом не иметь детей. Что наверняка связывает нас с предыдущим сюжетом.

Чтобы понять древне-мифологическую основу этого, нужно представлять себе, что «небо» выше «земли», а потому «небесные дела» имеют приоритет над «земными». Брахман (священник) по кастовой системе Индии выше кшатрия (военно-административной аристократии) и тем более вайтри (торговца). Или вот: по закону Израиля, всякий первенец принадлежит Храму (включая первенцев животных и даже растений, и именно их приносили в жертвы Божеству). Что это значит? – это значит, что всякий первенец призван служить небу, он не принадлежит своему дому.

(Евреи в мифологическом и семейном смысле вообще очень «правильный» народ, всем советую изучать. Многие законы, которые в иных культурах эзотеричны, то есть понятны мало кому, у евреев открыто передаются из поколения в поколение неизменным веками образом. Например. Все то, что я пишу про «героев-первенцев», актуально для практически всех культур, которые я знаю. Но обряд «выкуп первенца» входит в нормальную, ежедневную культуру именно евреев. Вот в чем он заключается: отец первенца в каком-то (обычно малом, но разрешено в любом) возрасте ребенка приносит его к представителю Храма (в еврейской традиции такую роль играет человек из рода Коэнов) и выкупает его у Храма. Храму не нужно так много первенцев, нельзя всех их посвящать Храму (то есть Небу), пусть эта сила останется на Земле. И отец дает Коуэну серебряную монету вместо первенца, и Коэн производит обряд, освобождая (обычно малыша-несмышленыша) от его посвященности, то есть обязанности принадлежать Храму. В мифологическом пространстве он снимает с него сильно повышенные ожидания, и такому человеку будет легче жить и дышать на Земле.)

(Честно говоря, когда я услышал об этом обряде, то мне, воспитанному в Советском, как ни крути, Союзе, казалось, что центральный смысловой персонаж этого обряда – серебряная монета, переходящая Храму, то есть способ взимать налоги на церковь. Ан нет! – монета эта оказалась специальной, и она выдается отцу перед обрядом тем же Коэном. У евреев, как я много раз наблюдал, мифологические смыслы на первом месте, а деньги не раньше второго.)

Тут мы затронули продолжение этого сюжета про Героя-Первенца: ему будет трудно в обычной людской среде, его силы рассчитаны на сверх-задачи, и он может быть поэтому не адекватен в самых простых человеческих раскладах. Он может приписывать себе право вершить человеческие судьбы, и стать преступником, убийцей, директивным психотерапевтом. Это может стать его проклятием и бедой: ему постоянно может казаться, что окружающие его люди слабы, порочны и глупы, и ожидают от него решительных действий по исправлению мироздания. Сюжет очень сильный, эмоции не шуточные. Род посвятил его в «исправители» и вряд ли кто-нибудь в мире может снять это благословение-проклятие, кроме исконного Рода. Авторитетов у такого персонажа, увы, скорее всего, не будет. Даже если он станет (если умный) их алкать, ему трудно будет их найти и еще труднее принять, признать, подчиниться.

Ладно. Рассказываю историю

Приземление

Трое друзей сидели в одном уютном кафе-ресторане так поздно, что уже скорее было рано. Двое из них, Миша и Оля, были давней парой; третий, Давид, играл таким образом роль «друга семьи». Старшего друга, по возрасту и деньгам. На каковых правах тогда под утро он и распекал Мишу:

«Ну ты подумай, какого хрена? Что за дурацкая позиция, типа тебе все можно? Кого ты из себя строишь?» – и так далее.

Накануне Миша, конечно, знатно вляпался в историю. Он работал в большой корпорации, где компьютеры были соединены в локальную сеть, и была там какая-то «беседка» для внутреннего общения сотрудников. Не официальная. Якобы вполне приватная. Ему на работе, надо полагать, было скучно. И он за десять минут сделал себе совсем не скучно: опубликовал в этой беседке свой дневник за прошлый год. Типа, да здравствует честность! А были в том дневнике: описания корпоративной вечеринки, где очень смешно и пьяно начинался роман их «директрисы» и начальника отдела безопасности; легкие карикатуры на начальство в виде частушек; размышления, с кем бы из сотрудниц Миша переспал или нет. и дальше уже ерунда, суммарно «на годик не очень строгого режима», как обозначил это Давид. На работе начался большой скандал, и около самого Миши, и вокруг. Уже два дня все бурлило.

«То, что тебя выгонят с этой работы – это точно, но это, в общем- то, ерунда. А вот то, что ты повел себя как мудила, – это реально плохо».

«Давид, там не было ни слова лжи».

«Какая к хренам разница? Ты людей подставил».

И так далее. Разговор шел к рассвету, тема не менялась. Оля смотрела в сторону, за окно, там плавали лики уходящей ночи.

«Ты считаешь, что тебе все можно».

«Да, я считаю, что некоторые вещи мне доступны. Например, говорить правду. »

И так далее. Я бы не стал описывать этот, в общем-то, довольно обычный разговор, если бы он не вылился в такую сцену.

Оля повернулась и высказала Мише, что он не просто мудак, а полный мерзавец. И что лучше бы она вышла замуж за Давида.

Это временно нокаутировало обоих мужчин.

Через час (уже начался рассвет) Миша признал, что какие-то ошибки в его схеме, вероятно, присутствуют, иначе почему бы она вызывала столько злости у уважаемых людей.

На этом они обрадовались и вернулись к дружеским позициям. При этом Давид расплатился за несколько чашек кофе и сладости, они вышли из кафе и медленно поплыли по городу.