Попутчики - Александр Закладной

Ольга. (отбрасывая газету) Я всё поняла.

Виктор. Дочитай до конца.

Ольга. Расскажи свои словами. Об этом нельзя читать. Не хочу, чтобы и про меня потом так же писали.

Виктор (усмехаясь). Ну, там высказываются версии, почему они это сделали. Наркотиков в крови не нашли. Предсмертных записок тоже. Загадка, типа. Мол, они все из благополучных семей и до этого никогда даже не встречались.

Ольга. И что, так и не догадались?

Виктор. Ну так. Догадываются, но до конца не уверены. (поднимает с полу брошенную Ольгой газету). Вот, смотри (читает). «Не исключено, что они познакомились в интернет-клубе самоубийц и решили уйти из жизни вместе. Страшный сайт создал житель Хабаровска, о котором известно лишь то, что он из числа самоубийц-неудачников — мужчина несколько раз травился и вешался, но оставался жив. Тогда и решил найти единомышленников в интернете. Впрочем, хотя авторы сайта пишут, что они „не пропагандируют суицид“, но на каждой сетевой странице добавляют: „Добро пожаловать: нам жаль, что вы ещё в этом мире“. В настоящее время работу сайта удалось заблокировать. Напомним, что онлайновые клубы самоубийц появились еще в конце 90-х годов и получили распространение практически по всему миру. В последнее время групповые самоубийства через интернет стали чрезвычайно популярными в Японии…»

Ольга (раздраженно) Всё, хватит. Не надо. Про нас тоже напишут?

Виктор (внимательно смотрит на неё). Может быть. Если найдут. Места здесь дикие, мало кто ходит.

Ольга передергивается.

Виктор. Это жизнь, Оля. А нам… будет всё равно.

Ольга (бормочет). Может быть, может быть…

Несколько минут никто не произносит ни звука. Затем Виктор начинает мрачнеть. Он сидит, уставившись в одну точку, сосредоточенно о чём-то думает и больше не пытается завязать разговор. Ольга тоже молчит. Так проходит ещё десять минут, затем девушка прерывает молчание.

Ольга (тихонько). О чём ты задумался?

Виктор (очнувшись). Что?

Ольга. О чём думаешь?

Виктор. Так… Странно всё это.

Ольга. Что именно?

Виктор. Странно человеческий мозг устроен. Я где-то читал, что когда человек точно знает, что вот-вот умрёт, всякие ненужные мысли в голову лезут… Как бы попроще объяснить? Ну, дело в том, что ты думаешь не о том, о чём надо, а о всякой дребедени. Вот и у меня что-то похожее… (вздыхает) Ерунда, конечно.

Ольга. Расскажи. Если хочешь.

Виктор. (после паузы). Да хрень какая-то… В Кракове, в Польше, за Грюнвальдским мостом, есть небольшая улица. Называется она или Пекарская, или Пекарная, уже и не помню. Наверное, там когда-то пекли хлеб.

Долгая пауза. Ольга берёт его за руку.

Ольга. И?

Виктор (пожимает плечами). Я был там в прошлом году — туда на ПМЖ уехала сестра моей матери. Мы к ней летали… А на той улице находится студенческая общага местного университета. Педагогического вроде. И там же, на первом этаже, кафе-столовая с дешевыми ценами. Я уже не помню, как там оказался. Хотя нет — помню. Шёл сильный дождь, и я просто спрятался от ливня. Взял кофе и сел за столик — жду, пока погода улучшится. А за соседним столиком сидела девочка. Брюнетка. Со вздернутым носиком и необычной прической — выбритыми висками и затылком. Мне хотелось курить, но курить там не везде можно. Тогда я вышел на крыльцо общежития. Эта девушка — за мной. У неё не было зажигалки, она попросила её у меня. По-польски, разумеется, но я понял. А потом… она почему-то странно стала смотреть на меня. Как будто подмигивала. И только тогда, когда я уже выкидывал окурок, то увидел, что мы стояли прямо под табличкой, на которой было написано, что за курение на этом месте — штраф в 200 злотых. Она эту табличку видела, а я — нет, потому что спиной стоял… А потом мы вернулись в кафе. Я за свой столик — она за свой. А когда эта девушка уходила, то сказала мне «До видзенья». Она мне очень понравилась, и я пожалел, что она ушла.

Виктор снова замолкает.

Ольга (тихо). Мне кажется, я знаю, что было дальше.

Виктор (отстранённо). И что же?

Ольга. Ты, наверное, пришёл в это кафе на следующий день. Надеялся, что снова её увидишь. А её не было. И ты приходил туда ещё много раз, но она больше там не появлялась. И тебя грызли муки за то, что ты так с ней и не познакомился, когда была возможность… Да?

Виктор. Нет.

Ольга. Нет?

Виктор (равнодушно). Я больше туда никогда не заходил. И о девушке той ни разу до сегодняшнего дня не вспоминал.

Ольга. Тогда извини.

Виктор. Ничего… Я же говорю — хрень. А сейчас почему-то вспомнилось. В мельчайших подробностях. Как шел дождь, как мы курили вместе, как она смотрела на меня, как у меня в животе забурчало, а она улыбнулась…

Ольга. Не знаю, почему так. Я например, сейчас стараюсь вообще ни о чём не думать.

Виктор. А ещё мне вот что в голову пришло. Какие фотографии будут на могиле стоять? Если будет могила, конечно.

Ольга. Не понимаю.

Виктор (тихо). Всё тебе объяснять надо… Какие фотографии обычно на могилы ставят? Те, где люди улыбаются, в хорошем настроении. Человека, например, на дне рождении фотографируют — он доволен, смеётся, и не знает, что эта фотография станет той, которую на его могилу поставят. Понятно? А у меня мало таких фотографий, где я улыбаюсь… (поднимается) Всё. Пошли.

Ольга (шепотом). Уже, Витя?

Виктор (вылезая из палатки). Да.

Он достаёт мобильный телефон, включает песню «Ранувэй», и не оглядываясь, идет к утёсу. Ольга идёт за ним. На краю они останавливаются. Виктор садится на край утёса, свесив вниз ноги. Ольга остаётся стоять.

Виктор (бледнея). Тебе страшно?

Ольга. Да. Очень. Очень.

Виктор (возбужденно). Мне тоже. Но это хорошее место, знаковое.

Ольга (жалобно) Не знаю я. Тогда, когда ты сказал, что это нужно сделать красиво и предложил поехать в тайгу, я подумала, что это великолепная идея. А всё оказалось гораздо сложнее… Почему ты выбрал именно это место?

Виктор (пожимая плечами). Это ты у себя спроси. Я к тебе приехал. А так — просто посмотрел по той туристической карте, я же говорил. Сюда ведет тропа и обозначен этот утёс. Получается, что почти наугад. (протягивает Ольге пачку сигарет). Держи. Две штуки всего осталось. Одна мне — одна тебе. (жадно затягивается сигаретой). Не хочешь? (выкидывает пачку вниз)

Ольга, стоя позади Виктора, подставляет раскрытые ладони первым лучам взошедшего солнца и начинает негромко петь красивую песню на ненецком языке. Виктор, обернувшись, слушает. Закончив петь, Ольга садится рядом с ним.

Виктор. Что это за песня?

Ольга. Народная… обо мне, о ненецкой девушке. Ей очень плохо, она на распутье и просит духов помочь ей. Но никто — ни бог-солнце Нума, ни хозяин гор — Пэ Ерв, ни хозяин тундры и леса — Пэдара Ере, помочь не может. Тогда она обращается к духу смерти Нга, и тот с радостью помогает ей, убив её. Мне эту песню мама часто пела в детстве, вместо колыбельной.

Виктор. (встаёт) Всё, Олечка, всё. Надо заканчивать. Возьми меня за руку.

Ольга даёт Виктору руку.

Виктор. Солнце взошло… Нет, лучше обними меня. А я тебя. Обнимемся и прыгнем вместе.

Обнимаются.

Виктор (шепотом). Всё. Не будем больше говорить. Конец. Раз… два…

На счёт «три» Ольга внезапно вырывается и отбегает от края утёса. Виктор оторопело смотрит на неё.

Виктор. Чего ты?

Ольга (кричит). Нет!

Виктор. Что нет?

Ольга (визгливо). Я не хочу так! Не буду!

Виктор меняется в лице. Он багровеет и кинувшись к девушке, хватает её в охапку и подтаскивает к краю утёса. Ольга пытается вырваться.

Виктор (очень возбуждено, зло). Нельзя, нельзя, Оля, нельзя. Всё решено уже.

Ольга (визжит). Пусти меня!

На самом краю скалы Ольге удаётся укусить Виктора за нос. Тот, вскрикнув, отпускает девушку. Ольга пытается убежать, но почти сразу же подворачивает свою больную ногу и падает. Испуганно глядя на Виктора, она плачет и больше не пытается подняться.