Проект "Плеяда" - Андрей Каминский

Безобразная тварь чем-то разозлена — она скалится, бьет лапами по камню и себя по голове, прижимает распяленную пятерню к своему уродливому лику…и отнимает обратно, держа в руке волосатый лоскут с капающей с него кровью, свисающими ошметками мяса и комками жира. Вместо звериной морды теперь скалится вымазанный кровью череп, в глазницах ворочаются белки, сплошь покрытые красными жилками. Зубастые челюсти жадно клацают, разрывая в клочья собственный скальп. После огромные лапы начинают рвать с тела куски шкуры, срывая ее, как иной бы срывал в спешке одежду. Вот уже полностью освежеванная обезьяна, перетаптывается с ноги на ногу на вершине острова. Клочья шкуры валяются на камнях и их попирают ободранные лапы.

Голая Обезьяна. Красная Обезьяна.

Откуда-то — не с неба ли, не от дальних звезд? — слышится сначала чуть слышный, затем все усиливающийся рокот. Словно кто-то вверху бьет в огромный бубен — и в такт его ударам, мерзкое чудовище начинает неуклюже танцевать, поворачиваясь вокруг своей оси. Во все стороны летят капли крови, которой сочится каждая пора освежеванного тела. Черный камень влажно блестит, лапы чудовища скользят по нему, но Красная Обезьяна умудряется держаться. Неслышный рокот становится все громче, чудовище двигается все быстрее, с его тела сбегают настоящие ручьи крови, стекающие в озерную воду. Кровавые волны плещутся о берег, с шипением выплескивая на него красную пену.

Илта открыла глаза и резко села на кровати.

Впервые за много лет наемная убийца «Черного Дракона» чувствовала что-то подобное: ее била крупная дрожь, по спине стекал холодный пот. Ее охватил страх, но одновременно и какая-то нервная радость. Несмотря на свою финскую и шведскую кровь, она была и дочерью Востока — дикого Востока, степного и таежного, чей голос слышится в волчьем вое, криках атакующих монгольских конников и ударах шаманского бубна. Она знала все здешние приметы и верила им, также как и снам. И этому сну поверила сразу. Осталось только решить- к чему он был?

Руки Илты слегка дрожали, когда она взяла со столика пачку с английскими сигаретами и, черкнув спичкой, закурила, успокаиваясь. Другая ее рука скользнула под тонкий матрас, нащупывая ножны и рукоять меча. Это еще больше вселило уверенность в Илту. Чтобы не бросало ей сейчас вызов, она будет рада встретить его своей катаной!

Пять пар черных глаз-бусинок как по команде уставились на проволочную сетку, за которой вдруг появились другие глаза — большие и синие. Два удара сердца они мерялись взглядами, потом рот под глазами расплылся в улыбке, обнажившей крепкие белые зубы.

— Осторожнее, Илта-сан, — издал предостерегающий крик полный японец в белом халате, но куноити уже не обращала на него внимания, открывая клетку. К протянутой руке устремилось с десяток острых носов, с непрерывно двигающимися ноздрями. Густые усы щекотали кожу, острые клыки мелькали в опасной близости от растопыренных пальцев. С безмятежной улыбкой Илта Сато смотрела на копошащихся в клетке откормленных серых крыс, затем перевернула ладонь вверх. Крупный пасюк запрыгнул на нее и девушка осторожно вынула руку из клетки, захлопнув дверцу. Серый зверек спокойно сидел у нее на ладони, не пытаясь сбежать или укусить девушку.

— Его можно чем-то угостить, Танаки-сан? — не оборачиваясь, спросила Илта.

— Вообще-то, его превосходительство велел не кормить их сегодня, — с сомнением произнес руководитель исследовательской группы, но подал Илте кусочек сахара. Она поднесла его к носу зверька, который ухватил передними лапками лакомство и начал грызть.

— Эта крыса поймана недавно, — удивленно протянул японец, — и она совсем не ручная. Как у вас получается, Илта-сан?

— Это не так уж трудно, — небрежно улыбнулась девушка, — общий язык с животными порой найти куда легче, чем с людьми. Много их тут у вас?

— Честно говоря, не считал, — пожал плечами Танаки, — они так быстро меняются.

Илта посадила крысу на плечо и двинулась вдоль рядов клеток, выстроившихся вдоль стены. В решетку тыкались непрерывно шевелящиеся ноздри — крысы, мыши, кролики, морские свинки, раскормленные чуть ли не до величины собаки. В смежном помещении находились стеклянные ящики, накрытые мелкой проволочной сеткой, о которую бились бесчисленные комары, москиты и мошка. В воздухе стоял приторный запах гниющего мяса — в стоящих на полу жестяных банках по облепленными клочками шерсти крысиным скелетам, ползали блохи, высосавшие закрепленных специальными зажимами грызунов до последней капли крови.

Это был виварий «Маньчжурского отряда 731», резервуар, откуда Сиро Исии брал подопытный материал для заражения болезнетворными бактериями. Множество практических вопросов распространения бактериологического оружия изучалось именно тут. Как заразить болезнетворными бактериями крыс и блох и осуществить их контакт с человеком? Каким образом распространить множество живых крыс на территории противника или на передовой? Эти и многие другие вопросы, реализация которых уже стоила жизни многим врагам Японской империи, решались здесь.

Но хотя грызуны шли в расход постоянно, их в «Маньчжурском отряде 731» берегли больше чем людей. Илта читала кое-какие засекреченные документы, повествующие об исследованиях Исии и весьма впечатлилась — как смелостью научных разработок, так и поистине дьявольской жестокостью, с которой ради достижения реальных результатов десятки и сотни людей хладнокровно отправлялись на мучительную смерть. Только воспитанница «Черного Дракона», полукровка и сирота, с душой насквозь вымороженной холодом большевистской Сибири, могла испытывать при взгляде на это не страх, не отвращение, но некое извращенное удовлетворение. Она знала, чем обеспечиваются исследования доктора Исии, но была уверена, что смерть каждого из зверски замученных на опытах — замороженных, расчлененных заживо, умерших в горячке, — не была напрасной. Их смерть приближала гибель того, что Илта считала средоточием всего самого мерзкого, подлого, безобразного, что только есть на Земле.

Совдепии.

Режим, поломавший жизнь девочке, оставивший ее круглой сиротой, избивавший, насиловавший, медленно убивавший Илту, в ее глазах заслуживал самой лютой кары. И кто, как не Сиро Исии, был подходящим исполнителем приговора?

Обойдя весь виварий, Илта подошла к клетке и, сняв крысу с плеча, запустила ее обратно.

— Что с ней будет, Танаки-сан? — обернулась она. Тот пожал плечами.

— Генерал Исии приказал поместить эту клетку в отдельное помещение. Их будут кормить тем, что останется от сегодняшнего «бревна».