Единственная для командора (СИ) - Лисина Василиса

Не успев додумать эту мысль до конца, я отключилась. Темнота была мягкой и успокаивающей. Меня словно качало на волнах, я чувствовала тепло, как в детстве, когда мама носила меня на руках. Медленно сознание возвращалось в реальность.

Приоткрыв веки, я увидела очень близко крепкую мужскую грудь, обтянутую чешуйчатым мягким доспехом. “Чешуя василиска” — подсказала мне память Люмины. Грудь покачивалась в такт со мной, а тонкий (но крепкий) доспех не скрывал, как красиво перекатываются мышцы груди от мерного шага. Не до конца понимая, что происходит, сглотнула и перевела взгляд выше. Широкая шея, плечи с развитыми бицепсами, щетина… Меня нёс на руках какой-то мужчина!

Глава 10. Злой командор

Я подняла глаза выше и натолкнулась на хмурый взгляд командора. Как? Почему он? Сердце пропустило удар, по спине пробежал холодок, а ладони тут же стали потными. Это же надо было так вляпаться! От кого бежала, на того и нарвалась. Сразу хотелось прикинуться мёртвой или сделать вид, что снова потеряла сознание, но под пристальным взглядом Акорна я поняла, что не поверит.

— О-отпустите, — голос меня подвёл.

— Чего ты так боишься? — недовольно спросил он.

— Куда вы меня несёте? — стараясь взять себя в руки и скрыть мелкую дрожь, спросила я.

Если он меня узнал, всё пропало…

— Узнаешь, — отрезал он, дав понять, что разговаривать не хочет.

Неведение страшило ещё хуже. Хотелось вцепиться в командора и в то же время хотелось как можно меньше контактировать с ним. Я замерла, напрягла голову, но всё равно чувствовала, как перекатываются его мышцы и как он мерно и глубоко дышит.

Как это произошло? Я вылечила птицу, потом потеряла сознание. И в итоге меня несёт по лесу командор. Один. Он следил за мной с самого начала? Или пробегал по лесу в звериной ипостаси и увидел знакомое лицо и решил помочь?

Шли мы долго, мой страх плавно перешёл в беспокойство, а холодок в груди сменился жаром на щеках. Я засмотрелась на его мощную шею, плечи, и невольно восхитилась тем, как долго Акорн меня нёс на руках. Игорь ни разу не поднимал. Воспоминания о бывшем уже казались далёкими и неважными. Я даже немного злилась на себя: если бы не расплакалась из-за этого идиота и не убежала, была бы сейчас в тепле и сытой, а не в объятиях того, кто принесёт меня в жертву. Кстати, почему именно огненному богу?

Шея затекла. Я осторожно, не сильно опираясь, приложила голову к плечу Акорна. Внимательно наблюдала за реакцией командора, но тот ничем не дал понять, что он против или ему неприятно. Впрочем, приятно ему тоже не было, он просто смотрел вперёд с каменным лицом.

Мы вышли в какому-то по виду заброшенному домику. Бывшая избушка лесника? К ней явно раньше вела тропинка, но она заросла. Командор опустил меня на высоком пороге, приказал ждать его и зашёл внутрь. Дверь открылась от мощного рывка, жалобно скрипнув. Акорн скрылся внутри.

Я вскочила на ноги и сначала медленно и тихо, а потом быстрее и быстрее пошла прочь от домика. Сердце заходилось в груди, голова всё ещё слегка кружилась, но я не обращала внимания. Понимала, что чаща леса ненамного лучше командора и в итоге тоже может меня убить. Но надеялась, что найду дорогу к людям как-нибудь, разберусь. Не зря же здесь домик, значит, и деревня недалеко.

Отбежав, как мне показалось, достаточно далеко, я остановилась и огляделась, тяжело дыша. Искала глазами заросшую тропинку, как у избушки, смотрела, не гнался ли за мной командор. Но тут мощным движением меня схватили, развернули и прижали к дереву, закрыв ладонью рот. Командор нависал надо мной в опасной близости, и судя по его лицу, он был очень, очень, очень зол.

Я пискнула от страха, дёрнулась, но, разумеется, безрезультатно. Долгий миг он тяжёлым взглядом смотрел мне в глаза. Скулы были напряжены так, что играли желваки, ноздри гневно раздуты.

— И куда ты собралась? — сквозь зубы процедил он. — Не к своему ли хозяину?

Я замотала головой. Да, молодец, Света, надо было вести себя ещё подозрительней и привлечь ещё больше его внимания. Он же сейчас в состоянии войны с прокажёнными тварями. Надумал про меня что-то не то. Не узнал во мне свою невесту, но, кажется, от этого сейчас будет совсем не легче.

— Я уберу руку, а ты мне всё расскажешь. Поняла?

Я медленно кивнула, снова начиная дрожать. И что мне рассказывать? Что придумать? Под пристальным и изучающим взглядом сердце бешено билось, а в голову ничего умного не приходило. Командор медленно убрал руку, но продолжал прижимать меня к дереву так же плотно, как и раньше. Я чувствовала шершавую кору, впившуюся неровностями в спину, а с другой стороны — его горячее, напряжённое тело. И понимала, что стоит ему захотеть, он переломит меня, как тростинку.

Я нервно сглотнула, облизала пересохшие губы под пробирающим насквозь взглядом, и начала:

— Я сбежала…

— Понятно, что не дамскую комнату искать пошла, — прищурился он. — Но бежать от меня бесполезно, разве что, если хочешь быстрой смерти.

Я сглотнула ещё раз, постаралась собраться. Нельзя подтверждать его подозрения, мне просто жизненно необходимо придумать что-то правдоподобное.

— Я сбежала от родителей, — неуверенно начала я, наблюдая за реакцией командора. — По своим причинам. Ушла за ворота, хотела идти вдоль дороги до свободного города, потому что боялась, что меня догонят. Но сбилась с пути и заплутала.

Командор, казалось, слушал внимательно. Надеюсь, я не слишком уж бредовую историю выдумывала. Осмелев, я продолжила:

— Потом увидела в лесу раненую птицу и подумала, что она такая же, как я, бедненькая…

Взгляд командора потемнел, он снова заиграл желваками. Я сказала что-то не то?

— У меня есть целительская сила, только я плохо ей управляю, — затараторила я быстрее, стараясь исправиться. — Но на птице сработало, я исцелила её. А потом потеряла сознание. Очнулась — тут вы, куда несёте — не говорите, ничего не объясняете. Испугалась и сбежала, я же не знала, что вы будете… таким настойчивым.

— От родителей, значит, — хмыкнул он. — А не от работодателя ли случайно?

— К-какого? — осторожно уточнила я.

— Например, второго принца, Чойса. Ты не на нео ли работаешь?

Я оторопело молчала. Он запомнил меня (не удивительно, служанки редко прыгают из окон), связал то, что Чойс меня перехвалил из его лап, с моим подозрительным поведением и сделал свои выводы. Первой реакцией было всё отрицать, но потом я подумала, а зачем? Командору должно быть до лампочки, кто на кого шпионит во дворце, пока дела не касаются его. Или он решил, что это я пыталась следить именно за ним? Капля пота медленно скатилась по виску, а я так и не придумала, как мне правильно отреагировать.

— Молчишь? Не бойся, я не выдам тебя бывшему работодателю. Это ведь он решил от тебя избавиться и поэтому ты оказалась в лесу?

На это я тоже промолчала. Командор медленно, словно нехотя ослабил хватку и перестал так вжимать меня в дерево. Я, почувствовав облегчение, судорожно вдохнула побольше воздуха. Взгляд Акорна упал на мою поднявшуюся от вдоха грудь, на миг затуманился, а потом вернулся с прежней остротой к моему лицу.

— А теперь внимательно слушай, что я скажу, — понизив голос, начал он.

Глава 11. Подвела нога

Можно было не говорить, я и так слушала внимательно и ловила не только каждое слово, но и малейшую реакцию, изменение в выражении лица командора.

— Перестань пытаться строить из себя дурочку, я знаю, что ты всё поняла. Если хочешь жить, ты идёшь со мной и подчиняешься мне. Если нет — смерть будет быстрой.

Конечно же, я ничего не поняла, но кивнула:

— Так точ… То есть, я выбираю слушаться вас.

Акорн не отпустил, продолжив испытующе смотреть на меня. Его взгляд медленно опустился на губы, замер. А затем он словно очнувшись отстранился.

— Раз поняла, иди за мной.

И командор, потеряв ко мне интерес, направился вправо, совсем не туда, откуда я прибежала. Пожав плечами, я решила, что ему лучше знать, и побежала догонять его. Но буквально на втором шаге поняла, что подвернула или потянула ногу. Боль была терпимой, но замедляла меня, заставляла прихрамывать. Остановиться и размять бы лодыжку, но я боялась, что потеряю Акорна из вида. Ведь он даже не оборачивался, чтобы проверить, иду я за ним или нет. С одной стороны, мне так мне было спокойнее, но с другой немного обидно: неужели, он не может хоть немного проявить заботу о слабой девушке?