Кот, который гулял по чуланам - Лилиан Браун

— У кого какие мнения по выбору книги? — спросил он.

В библиотеке оставалось несколько сот книг, которые миссис Гейдж не смогла продать. К ним Квиллер присовокупил примерно дюжину своих, принесенных из амбара вместе с пишущей машинкой и электрической кофеваркой. Коко стал обнюхивать корешки переплетов и наконец уткнул нос в томик «Робинзона Крузо» из собрания Квиллера.

— Хороший выбор, — прокомментировал Квиллер, располагаясь в кресле, кожаная обивка которого истерлась настолько, что сквозь неё кое-где проглядывала веревка, стягивающая пружины. Юм-Юм грациозно порхнула к нему на колени, а Коко удобно устроился под семидесятипятиваттной лампой на столе, стоявшем рядом.

Но не успели они прочитать и половины первой страницы, как зазвонил телефон.

— Прошу прощения! — обратился Квиллер к Юм-Юм, беря её на руки и сажая на кресло.

Ожидая услышать комплименты по поводу «Грандиозного пожара», он, сняв трубку, вежливо произнёс:

— Добрый вечер!

Встревоженный отрывистый голос Райкера зазвучал из трубки:

— Мне ужасно не хотелось беспокоить тебя, Квилл, но только что звонил Джуниор. Он летит во Флориду первым утренним рейсом. Его бабушку нашли мертвой в постели.

— Хмм… мм, любопытно! — пробормотал Квиллер.

— Что ты имеешь в виду?

— Несколько минут назад Коко притащил один из её пурпурных бантов.

— Да… ну-ну… без этого кота ничего не обходится. Вот почему я тебя всё-таки побеспокоил…

— Все, кто был на сегодняшнем представлении, поражались её здоровью.

— Самое печальное в этой истории, — продолжил Райкер, — то, что это самоубийство. Джуниора известила об этом полиция.

Глава третья

Самоубийство Эвфонии Гейдж было настолько неожиданным, что в него с трудом верилось.

— А каковы мотивы поступка? — спросил Квиллер Арчи Райкера.

— Пока не знаем. Но завтра мы дадим сообщение о её внезапной кончине на первой полосе, а в среду уже напечатаем более подробный материал. Джуниор составляет некролог в самолете, а когда прилетит на место и выяснит обстоятельства случившегося, передаст нам текст по факсу. Послушай, Квилл, не сможешь ли ты поискать в доме какие-либо её фотографии? Прежние любительские снимки, фотопортреты, ну, в общем, все, что может пригодиться. Она была последней в роду Гейджев. Джуниор говорит, что где-то должны быть семейные альбомы, но он точно не знает где.

Слушая то ли просьбу, то ли указания Райкера, Квиллер почувствовал какое-то шевеление в своём кармане и, протянув руку, ощутил когти.

— Прочь! — недовольно вскрикнул он.

— Что ты сказал?

Да нет, ничего. Это Юм-Юм шарила в моём кармане.

— Ладно, подумай, что можно дать о миссис Гейдж в среду. Опять спешка, но ничего не поделаешь. Ещё раз извини, что побеспокоил.

Перед тем как вновь приступить к чтению «Робинзона Крузо», Квиллер добавил пурпурный бант к тому, что он называл коллекцией Као Ко Куна и хранил в ящике письменного стола. Коллекция состояла из различных предметов, найденных сиамцами в бездонных чуланах особняка Гейджев: пробки от шампанского, бумажные спички, карманные расчески, небольшие губки, огрызки карандашей, остатки ластиков и тому подобные мелочи. Юм-Юм разбрасывала найденные ею экспонаты по всему дому, Коко же складывал свои сокровища под кухонным столом рядом с миской для воды.

По мере того как день подходил к концу, спадало и нервное напряжение, вызванное подготовкой спектакля. Премьера удалась. «Грандиозный пожар» был с энтузиазмом встречен зрителями. Квиллер, довольный собой, уснул и спал спокойно и крепко и не услышал бы утром призывных звонков телефона, если бы его не разбудили восемь мягких лап, одновременно оказавшихся на весьма чувствительной части его лежащего пластом тела.

Звонила Хикси Райс, шумная и порывистая, как всегда.

— Pardonnez-moi![7] Я подняла тебя с постели? — обратилась она к нему чуть хриплым голосом. — По голосу чувствую, что кофе ты ещё не пил. Ну ничего, то, что я сейчас скажу, разбудит тебя окончательно. У нас есть уже две заявки на показ представления, если, конечно, даты тебе подойдут. Первое представление в четверг в школе, в которой учатся в основном подростки из сельской местности.

— У меня нет никого желания выступать перед детьми, — ответил он.

— Это не дети. Это подростки, и им это понравится!

— Ещё бы! Да им понравится что угодно, лишь бы не учиться, даже флюорография, — возразил он с цинизмом, характерным для утренней поры, предшествующей кофепитию. — А помещение для представления в школе есть?

— Нам предоставят гимнастический зал. Зрители разместятся на скамейках. Сторож уже сколачивает помост для выступления.

— Ну а вторая заявка?

— В понедельник вечером в кафе «Чёрный медведь». На это время у них назначен ежегодный ужин для членов туристического клуба с семьями. Первоначально они планировали подать какой-либо из фильмов Лоурела и Харди, но Гарри уговорил их заказать наше представление.

— Может быть, они рассчитывают посмеяться, — пробурчал себе под нос Квиллер.

— В школе мы должны начать выступление во время шестой перемены, следовательно, нам надо прибыть туда в час дня. Я приеду пораньше и встречу тебя на их территории на Сэндпит-роуд. Знаешь, где это?… И ещё, не в службу, а в дружбу, Квилл, наклей моё таймирование на картонку, а то оно мнется и его неудобно держать в руках. До встречи в четверг вечером, и не позабудь захватить с собой звук и свет, — с игривым смешком напомнила она напоследок.

Ему ничего не оставалось как хмыкнуть в ответ на её напоминание. Как только он повесил трубку, его охватило какое-то нехорошее предчувствие. Представление перед сливками общества доставило ему истинное удовольствие, нo выступление в гимнастическом зале, набитом шумными, вертлявыми подростками, прибывшими в город с картофельных полей или скотоводческих ранчо, — это уже совсем другое дело. Он включил кофеварку, после чего почувствовал себя немного лучше — по-видимому, звуки размалываемых зёрен и шипение пара действовали на него умиротворяюще.

Отхлебывая кофе, он положил еду сиамцам, и то ли созерцание того, как они поглощают завтрак, то ли бодрящее действие кофеина вернуло ему прежнее доброе расположение духа, и он, вспомнив о назначенной встрече с Райкером, стал с удовольствием одеваться.

Но вот фотографий Эвфонии Гейдж не оказалось ни в одном из ящиков стола. Чулан в библиотеке был заперт. Не помогли и поиски в спальне наверху, где Коко отыскал пурпурный бант. Вернувшись назад в библиотеку, Квиллер оглядел полки с рядами серьезных книг мрачного вида, собранных несколькими поколениями семьи Гейджев: устаревшие энциклопедии, антологии богословских эссе, собрания сочинений позабытых классиков и биографии каких-то деятелей, которые теперь никому не были известны. Неторопливо поворачиваясь в старом кресле с истертой почти до дыр кожаной обивкой, он созерцал эту усыпальницу печатных творений.

Вдруг он заметил тёмно-коричневый хвост, высовывающийся на несколько дюймов из-за томов, стоящих на полке как раз на уровне глаз. Коко часто находил убежище позади книг, спасаясь от слишком назойливых приставаний разыгравшейся Юм-Юм. Ему, видимо, не дано было постичь смысл такого женского поведения, к тому же он предпочитал сам быть заводилой в играх. Вот и сейчас он уединился, спрятавшись за книгами о сбалансированном питании, правильном дыхании, вегетарианских диетах, лечебных травах, философии индуизма и прочих подобных вещах, входивших в круг интересов покойной миссис Гейдж.

Квиллер, поглаживая усы, размышлял, почему Коко предпочёл эти книги исследованиям по истории Гражданской войны, которые стояли на той же самой полке. Увязывалось ли это с теорией повышенной чувствительности кошек к разным тонким материям? Может, Эвфония оставила на них посредством своей нервной энергии какое-либо сообщение? Раньше он просто посмеялся бы над подобной мыслью, но это было до того, как он узнал Коко. Теперь Квиллер поверил бы всему!

Движимый любопытством, он открыл книгу с лекарственным растениям и стал перелистывать её.

Средство от аденомы, аллергии, апоплексии, астмы… Он открыл главу на букву В, надеясь найти средство против вывиха привычного, который Квиллер считал своей ахиллесовой пятой. Однако он не нашел то, что искал; вместо это на глаза ему попался конверт, воткнутый между новой книгой о холестерине и старинной — об укреплении памяти. Письмо было адресовано Джуниору и послано по почте из Флориды. Он открыл конверт и прочитал следующее:

Дорогой Джуниор!

Пришли мне как можно скорее все мои книги по медицине. Дважды в неделю я веду занятия по правильному дыханию. Эти старики избавятся по крайней мере от половины своих проблем, если научатся дышать так, как надо. Пришли также альбомы с моими фотографиями. Я думаю, ты найдешь их на полке, где стоит «Британника». Почтовые расходы я оплачу сама. Большое тебе спасибо за вырезки статей мистера К. Мне нравится его стиль. А здесь никто не имеет ни малейшего представления о том, как следует писать. Думаю, тебе будет проще оформить для меня подписку на газету. Пришли мне счёт.